Джон Скальци - Бригады призраков
"Я с ним уже встречался, – сказал Джаред. – Я все ему передам".
"И еще я прошу у него прощения за то, что выстрелила ему в голову из шокового пистолета, – добавила Саган. – Ты сам испытал на себе, каковы ощущения".
"Я выполню вашу просьбу. Спасибо за все. До свидания, лейтенант Саган".
Саган ушла.
Мэттсон кивнул часовым:
– Вы двое свободны.
После того как те ушли, генерал повернулся к Джареду:
– Ну а дальше, рядовой Дирак, мы будем исходить из предположения, что твой сегодняшний приступ не будет повторяться слишком часто. Так или иначе, отныне твой МозгоДруг запрограммирован записывать и передавать, так что больше никаких сюрпризов ты нам не преподнесешь, и мы всегда будем знать, где тебя найти. А если ты попытаешься изменить эти установки, все солдаты ССК, находящиеся на станции "Феникс", получат приказ при встрече пристрелить тебя на месте. До тех пор, пока мы не выясним, кто ты такой и что у тебя в голове, тебе не позволяется ни одной личной мысли. Ты меня понял?
– Так точно, понял, – ответил Джаред.
– Замечательно. В таком случае, сынок, добро пожаловать в отдел военных исследований.
– Благодарю вас, сэр. Ну а теперь, пожалуйста, кто-нибудь наконец поможет мне разобраться во всей этой чертовщине?
Усмехнувшись, Мэттсон повернулся к Роббинсу:
– Этим займетесь вы.
С этими словами генерал ушел.
Джаред вопросительно посмотрел на Роббинса.
– Ну, – смущенно промолвил тот, – здравствуй…
– Какой любопытный у тебя шрам, – заметил Кайнен, указывая Джареду на висок.
Рраей говорил на своем языке; перевод обеспечивал МозгоДруг Джареда.
– Благодарю. Это след от выстрела.
Джаред также говорил на родном языке; после нескольких месяцев обучения Кайнен уже сносно владел английским.
– Помню. Это случилось у меня на глазах. Кстати, меня в свое время тоже оглушала лейтенант Саган. Так что нам с тобой следует основать клуб для избранных.
Кайнен обернулся к стоящему рядом Гарри Уилсону:
– Уилсон, ты тоже можешь к нам присоединиться.
– Нет уж, покорнейше благодарю, – пробормотал тот. – Помнится, один мудрец как-то сказал, что ни за что не вступит в клуб, который согласится иметь его своим членом. К тому же мне не хочется получать мешком по башке.
– Трус! – усмехнулся Кайнен.
Уилсон отвесил поклон:
– К вашим услугам.
– Ну а теперь, – продолжал Кайнен, снова поворачиваясь к Джареду, – полагаю, ты уже имеешь представление о том, почему ты здесь.
Джаред восстановил в памяти вчерашний сумбурный и не слишком вежливый разговор с полковником Роббинсом.
– Полковник Роббинс рассказал мне, что я появился на свет для того, чтобы мне в мозг перенесли сознание Чарльза Бутэна, однако из этой затеи ничего не вышло. Он сказал, что Бутэн был ученым, работавшим здесь, а потом стал предателем. И объяснил, что эти новые воспоминания, которые я вдруг начал ощущать, на самом деле являются воспоминаниями Бутэна, и никому не известно, почему они всплывают только сейчас.
– Какие подробности сообщил тебе Роббинс относительно жизни и научной работы Бутэна? – спросил Уилсон.
– По сути дела, никаких, – ответил Джаред. – Полковник сказал, что, если я узнаю что-нибудь от него или из архивов, это может помешать естественному восстановлению памяти. Он был прав?
Уилсон только пожал плечами. Кайнен сказал:
– Поскольку ты первый человек, с кем это произошло, у нас нет никакого опыта, и мы понятия не имеем, что делать дальше. Максимальным приближением можно считать определенные случаи амнезии. Вчера ты сумел самостоятельно разыскать лабораторию Бутэна и вспомнить, как звали его дочь, однако ты не знаешь, как эти сведения попали к тебе в память. То же самое происходит при амнезии. Принципиальное отличие заключается в том, что это не твои собственные, а чужие воспоминания.
– Значит, вы тоже не знаете, как вытащить из меня все остальное? – спросил Джаред.
– У нас есть кое-какие теории, – уклончиво произнес Уилсон.
– Теории, – повторил Джаред.
– Если точнее, гипотезы, – поправил Кайнен. – Помнится, несколько месяцев назад я объяснял лейтенанту Саган, что, на мой взгляд, сознание Бутэна не приживется в тебе потому, что оно уже сформировавшееся, зрелое, и, если просто впихнуть его в неразвитый мозг, не имеющий опыта, ему не за что будет ухватиться. Однако теперь у тебя уже есть какой-то опыт, не так ли? Семь месяцев на войне состарят кого угодно. И вероятно, что-то из того, что тебе пришлось пережить, выступило в роли мостика, перекинутого к воспоминаниям Бутэна.
Дирак задумался.
– Во время последней операции погиб очень близкий мне человек. И дочь Бутэна также погибла.
Джаред не стал рассказывать Кайнену про убийство Вийут Сер и про свой нервный срыв, когда он стоял, сжимая в руке нож.
Кайнен кивнул, демонстрируя, что ознакомился не только с человеческой речью, но и с языком жестов.
– Вполне возможно, это и явилось толчком.
– В таком случае, почему воспоминания не всплыли прямо тогда? – спросил Джаред. – Это произошло позже, когда я, вернувшись на станцию "Феникс", ел мармеладные орешки.
– "Воспоминания о прошедшем", – заметил Уилсон.
Дирак вопросительно посмотрел на него:
– Что?
– На самом деле гораздо более точным переводом оригинального названия является "В поисках утраченного времени", – объяснил Уилсон. – Это роман Марселя Пруста. Книга начинается с того, что главного героя захлестывает поток детских воспоминаний, вызванный тем, что он съел печенье, макнув его в чай. У людей чувства и воспоминания тесно связаны между собой. Вполне вероятно, вкус мармеладных орешков пробудил эти воспоминания, особенно если орешки имели какое-то особое значение.
– Помню, я сказал, что Зоя их очень любила, – вспомнил Джаред. – Дочь Бутэна. Ее звали Зоя.
– Судя по всему, этого оказалось достаточно, – согласился Кайнен.
– Может быть, тебе нужно еще поесть орешков, – пошутил Уилсон.
– Я уже ел, – совершенно серьезно признался Джаред.
Он действительно попросил полковника Роббинса принести ему пакетик с черными орешками: после того как его вырвало на глазах у продавщицы, Джаред стеснялся просить их сам. Затем он целый час сидел в своей новой комнате и сосредоточенно поедал сласти.
– И? – спросил Уилсон.
Джаред лишь молча покачал головой.
– Дирак, разреши кое-что тебе показать.
Кайнен нажал на клавишу. На трехмерном экране у него на столе появились три объемных изображения. Кайнен указал на одно из них:
– Вот это отображение сознания Чарльза Бутэна, копия которого благодаря его научному гению хранится в файле. Далее идет отображение твоего собственного сознания, снятое во время обучения.
Увидев удивление Джареда, Кайнен добавил:
– Да-да, за тобой пристально наблюдали. С самого рождения ты был научным экспериментом. Однако это лишь отображение. В отличие от сознания Бутэна твое в файле не хранится.
– А третий образ – это твое сознание в настоящий момент. Мы не умеем читать эти отображения, но даже невооруженным взглядом видно, что последнее существенно отличается от двух предыдущих. На наш взгляд, твой головной мозг впервые попытался соединить загруженное извне сознание Бутэна с твоим собственным. Вчерашнее событие изменило тебя, возможно, бесповоротно. Ты сам ничего не чувствуешь?
Джаред задумался.
– Я не ощущаю никакой разницы, – наконец сказал он. – Да, у меня действительно появились новые воспоминания, но, по-моему, я продолжаю вести себя так же, как и прежде.
– Если не считать того, что ты принялся дубасить генералов, – напомнил Уилсон.
– Это произошло совершенно случайно, – сказал Джаред.
– Нет, не случайно! – внезапно возбудился Кайнен. – Именно это я и пытаюсь тебе объяснить, Дирак. Ты родился одним человеком. Затем стал другим. А теперь ты становишься третьим – сочетанием первых двух. Если мы будем продолжать, если нам повезет, в тебе будет проступать все больше и больше от Бутэна. Ты изменишься. Изменишься как личность, возможно, кардинальным образом. И тот, кем ты станешь, будет отличаться от того, кем ты являешься сейчас. Я хочу убедиться, что ты отдаешь себе в этом отчет, так как мне нужно, чтобы ты сам сделал выбор: согласен ли ты на эти перемены.
– Сделал выбор? – переспросил Джаред.
– Да, Дирак, сделал выбор, – подтвердил Кайнен. – Этого тебе еще не приходилось делать.
Он кивнул на Уилсона:
– Вот лейтенант Уилсон сам выбрал свой жизненный путь – он по собственному желанию пошел служить в Силы самообороны колоний. Но у тебя и твоих собратьев по Специальным силам свободы выбора не было. Дирак, отдаешь ли ты себе отчет, что солдаты Специальных сил, по сути дела, являются рабами? От вас не зависит, идти ли вам в бой. Вы не имеете права отказаться. Вам даже не позволяется знать, что есть возможность отказаться.
