Мария Симонова - Профессия – смертник
Командующий, что неудивительно, был в курсе предстоящей операции, знал он также и о том, какая роль отводилась в ней человеку-смертнику по имени Степан Ладынин. Что любопытно: поначалу Командующий разглядывал двоих людей так, словно затруднялся определить – кто из прибывших с Мрумором гуманоидов и есть искомый Степан Ладынин.
Степана кольнула легкая обида: «Ну не знаешь ты меня в лицо, это понятно, но неужто не видно, кто из нас мужик, а кто Бякса? Тьфу ты, баба?» Тут же он вспомнил Морру, где единственный раз видел женщину-псифа, и подумал: «Впрочем, если бы их женщины не были окрашены в розовый цвет (или не красились в таковой), я тоже не сразу отличил бы Командующего от той медведицы, что обеспечила меня на плато мебелью».
Реабилитировав таким образом в собственных мыслях Командующего, Степан кивнул и назвался, разрешив сомнения псифа, но их знакомству не суждено было продлиться долго: как выяснилось, согласование со станцией по поводу переговоров уже было достигнуто, и там с нетерпением ожидали прибытия парламентера.
– Вы уже ознакомлены с сутью задания? – спросил Командующий, пристально, с ног до головы оглядывая Степана, как будто в поисках чего-то необычного. Если так, то его ждало разочарование: все люди для псифа были скроены по одной мерке, и этот, якобы заговоренный от смерти, не составлял исключения. Получив на свой вопрос утвердительный ответ, псиф сказал:
– Помните, что главное для вас – это во что бы то ни стало оставаться там. Попытайтесь, конечно, попасть в отсек к заложникам, но, если это не получится, сделайте все, чтобы вас не спровадили со станции.
О том, что желательно было бы захватить контроль над центром управления, он даже не заикнулся: очевидно, на такую удачу тут не рассчитьь вали вовсе, предполагая брать станцию штурмом – лишь бы она при этом не разлетелась на куски, что и должно было обеспечивать присутствие там Степана.
Получив, образно говоря, благословение Командующего, Мрумор, Бякса и Степан отправились в сопровождении ординарца к десантной палубе, где для парламентера был подготовлен одноместный бот – один из сотен, пришвартованных в шлюзовых ячейках вдоль борта. Только с этого было полностью снято вооружение.
Разглядывая небольшой ромбовидный аппарат, весьма далекий по форме от тех транспортных средств, с которыми ему доводилось на своем веку иметь дело, Степан поначалу слегка озаботился: он уж было подумал, что ему еще предстоит осваивать принципы управления, чтобы самостоятельно вести бот к станции. Но ординарец тут же пояснил, что на борту имеется автопилот, в который уже заложена необходимая программа. Пассажиру остается только занять кресло, пристегнуться и нажать определенную клавишу. После этого ничего больше трогать не рекомендуется: все дальнейшее, вплоть до пристыковки на станции, произойдет само.
Прощания как такового не было. Лишь Мрумор позволил себе, подойдя к Степану, мощно встряхнуть его за плечи – давай, мол, бесшерстый, не подведи, на тебя, мол, вся наша надежда. Кивнув ему – дескать, постараюсь, Степан забрался внутрь машины, плюхнулся в большое пилотское кресло, рассчитанное на габариты псифа и занимавшее большую часть внутреннего пространства, и произвел необходимые действия – то есть пристегнулся и нажал нужную кнопку.
Крышка над ним начала опускаться, когда он вдруг вспомнил о Туазе, выпавшей из поля его зрения еще по дороге к причалам, и поискал ее глазами среди тех, кто стоял за задвигающейся шлюзовой дверью. Там были только псифы, что заставило Степана встревожиться, но лишь слегка: возможно, она затерялась среди этих меховых громадин, а может быть, просто стояла в стороне, потому ее и не было видно. В любом случае беспокоиться о ней было уже поздно, а скоро ему стало и вовсе не до нее.
Из окружающего шлюза откачивался воздух, каковой процесс занял очень мало времени. Затем наружные створки разошлись, и аппарат со Степаном выстрелило в космическое пространство.
Поскольку руля управления трогать не рекомендовалось (да и не хотелось), он вцепился в широкие, неудобные для человека подлокотники, на миг позабыв о том, что плотно пристегнут и держаться ему совсем необязательно.
Похожее чувство возникает на головокружительных аттракционах – вираж в бездне, мгновенная потеря ощущения верха и низа, звездный круговорот и гигантское тело крейсера, загородившее космос, чтобы, пронесясь над твоей головой, вновь открыть его распахнувшимся в новый потрясающий вид. Теперь перед Степаном поворачивалась планета, похожая на Землю, как ее изображают из космоса. Но ведь это не было изображением – впервые такое зрелище предстало ему вживую! Да еще в одиночном полете, первом в его жизни, когда и без того захватывает дух и хочется заорать, не совсем понятно отчего – то ли от радости, а то ли от страха.
Захваченный лавиной новых ощущений, Степан не сразу понял, что это за серый огурец, необычайно пупырчатый, весь в замысловатых насадках образовался в поле его зрения и медленно проплыл в центр обзора, при этом с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Потом он сообразил, где ему доводилось видеть данный овощ – не только целиком, но и в разрезе. Нет, не на тарелке, а на экране в кабинете у Мрумора.
Конечно же, это была станция. И путь Степана лежал к одному из пупырышков – он пока не знал, к какому из них, помнил только, что именно там располагаются шлюзы для приема малых кораблей. Его автопилот, снабженный четкой программой, не колеблясь и не сбавляя хода, вел бот к определенной цели. Станция все разрасталась и разрасталась, захватывая пространство впереди – огромная, как планета, на которую можно падать долго-долго, прежде чем грянешься о ее поверхность. Именно это ощущение, что его сейчас со всего разлета влепит в поверхность, преследовало Степана, но металлический бок словно бы проваливался, отступая, при этом стремительно обрастая все более подробными деталями, в числе которых были и узкие пушечки, все без исключения глядящие на Степанов кораблик, внимательно отслеживая его полет.
Но вот наконец бот резко тормознул, повиснув напротив того, что издалека выглядело пупырышком, вблизи же оказалось чем-то наподобие башни крупной обсерватории. И раскрылось сооружение очень похоже: купол треснул посредине и разошелся, пропуская кораблик во внутреннее помещение, довольно просторное, но показавшееся Степану каким-то тесным после объятий огромного, без конца и края, космического простора.
Створки позади сомкнулись, отсекая его от безбрежности, запирая среди белых стен. Тут же появилась гравитация – Степан вновь почувствовал тяжесть своего тела, до сих пор прижатого к креслу только благодаря ремням. Через некоторое не слишком продолжительное время стена, расположенная перед ним, пошла вверх. Почти одновременно его кораблик открылся, и сразу погасли огоньки на пульте – программа по доставке пассажира в назначенное место была успешно завершена.
Вопреки ожиданиям Степана, за уехавшей стеной никого не оказалось. «Не встречаете – и не надо», – подумал он, выбираясь из бота, и пошел вперед в полной уверенности, что свободно разгуливать ему здесь все равно не позволят. Рано или поздно непременно объявится вооруженный конвой – и скорее рано, чем поздно.
Едва он вышел из шлюза, как дверь позади опустилась. Тут Степан обнаружил, что вновь находится в закрытом помещении, немного меньшем по объему. Достигнув в некотором замешательстве его центра, он вдруг почувствовал, как нечто невидимое сжало его со всех сторон – не до боли, но довольно жестко, не позволяя шевельнуться. В голове родилась смутная ассоциация… Ах, да! Похожие ощущения он испытывал на Морре, будучи прижатым к скале – только тут его не прижали, а сжали. И тоже, как и тогда, практически сразу по прибытии. Когда это случилось там, он вскоре услышал бесхозный голос. Неужели и здесь?..
– Что за прибор наводится у вас в районе головы? – раздался над ним в это время хрипловато-вибрирующий голос, непонятно – мужской или женский, похожий скорее на компьютерную имитацию.
– Это переводящее устройство, – сказал Степан, вспомнив предупреждение Мрумора о том, что его на станции будут сканировать и все отберут. – Оно не представляет опасности, необходимо просто для того, чтобы мы поняли друг друга. Без него наши с вами переговоры станут попросту невозможны.
Вновь воцарилась тишина – не слишком обнадеживающая. Зато что касается бесхозных голосов – он попал в точку. Собственно, и ситуация была почти идентичной – опять визит с дипломатической миссией, и снова посланника встречают силовыми приемчиками.
«Неужели меня и здесь не пустят дальше прихожей?..» – Степан, спеленутый силовым полем, только озабоченно морщил лоб: не меры ему были страшны, а такая вот полная изоляция. Правда, при этом легко выполнялась его основная миссия – оставаться во что бы то ни стало на станции. Но цель-то была в спасении заложников, а этот периферийный, наглухо закрытый сектор, где он теперь находился, вполне мог уцелеть при взрыве, оставшись неразгерметизированным. Выходит, что его присутствие здесь никого бы не спасло. И ломать голову было пока что бессмысленно: следовало дождаться разговора – пускай хоть и в спеленутом состоянии. А там…
