Алексей Ивакин - «Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра
Выстрелили они почти одновременно.
Два снаряда пронеслись в сантиметрах друг от друга.
Немецкий с диким визгом отрикошетил от брони «ИСа» и помчался в московский зенит, укрытый душной шубой смога. А советский… А советский ударил туда, куда полагается — в вечно скрипящее сочленение башни и корпуса. Наши всегда выигрывают. Если за правое дело, конечно…
Однако Митёк не остановил машину. Послав еще одну болванку, а потом еще одну в замершего немца, он ждал, когда механический голос бесстрастно скажет: «Уничтожен!». Но голос молчал, и «Тигр» не дымил…
И Митька пошел на таран. Ибо! Ибо нехер чужим танкам по Красной площади кататься. Удар был так силен, что Мутабор приложился башкой о какую-то железяку и опять потерял сознание. По привычке, наверное…
ГЛАВА 25
Все было бы хорошо, если бы все было не так плохо.
Оружия на всех не хватало. Три укорота на шесть, то есть пять уже человек…
И очень ограниченное количество патронов… Одна надежда — америкосы не пойдут на штурм сразу. Тянуть время, тянуть…
Но это зависело уже не от майора Измайлова. Это зависело от Раббита и мужиков, оставшихся на этаже. Сам же майор, вместе с Риммой, спустился в огромный подвал. Именно там и должны были находиться сервера этой самой конторы. И задача очень проста — дойти и забрать. А что не забрать — то уничтожить.
Почему именно Римма?
Ну, кто же ее заставлял системным администратором работать во время оны…
Влад был готов убить или умереть, но не готов был разбираться в большущих гудящих шкафах. Ему бы взорвать чего…
Ему надо было довести Римму до подвала, и пусть она ткнет туда, куда нужно, пальцем. А потом ему должно быть все равно. Она ткнет и достанет жесткие диски. И когда достанет… Придурок Мутабор останется там, куда ушел. Вместе с немцем. Пусть там друг с другом разбираются. Кто выиграет — останется ТАМ. А может и не останется. Может быть, и сдохнет при внезапном отключении винта. Даже Римма больше не нужна будет. Просто — пусть ткнет пальцем. Она — расходник, не более. И Влад — расходник. Пока он нужен для того, чтобы принести трофеи… Пока они нужны — они нужны. А потом? А потом все.
Придет день, когда и Влад станет ненужным. Вот так… Это война, сынок… здесь нет места рефлексиям.
И Раббит останется здесь. И толстый Лисицын. И прокурор Прохор и его неудачная любовь Римма… Они все останутся здесь. Навсегда. А Измайлов опять вернется, потому как страна требует, чтобы он вернулся. Она без него не выдержит. Он должен вернуться…
Иначе — Россия погибнет под американским катком.
— Bro, don't shoot! Please, don't shoot!
— Чо он сказал? — спросил Измайлов, глядя на потного трясущегося негра, вылезшего из-за каких-то ящиков.
— Он попросил не стрелять…
— Кто он такой? — направил майор ствол автомата на трясущееся туловище.
— I'm General Advisor of NSA Forrestall! I'm useful!
— Чо, чо?
— Он старший советник АНБ Форрестол. Он, типа, полезный…
— Отлично…
Еще и «языка» взял.
— Эта… Комон, что ли? — показал направление автоматом Измайлов. И сделал непростительную ошибку для его опыта. Забыв, что спину никто не прикрывает — не считать же безоружную Римму, — он пошел вперед.
— Don't move! Arms to the floor or I will shoot!
Римма переводить это не стала. И так все понятно. Типа, стоять и покажите свои права…
— Bro, I understand everything, but I've got no time for you right now…
— Чо?
— Брат, извини, но не до тебя сейчас…
— Bro, arms to the floor or I will shoot!
— На пол, типа оружие, брат…
«Надо же так лохануться…» — мелькнула мысль. Измайлов медленно повернулся и положил автомат на бетонный пол. Маленький пистолет дрожал в руках посеревшего негра. «Каждый думает, что он Сид Вишес, а на деле Иосиф Кобзон…» — американец облегченно выдохнул и приподнял свою пушку, собираясь было сказать финальную речь за право на последний звонок адвокату и все такое… Но не успел. Измайлов резким движением бросил небольшой нож в горло Форрестола. Как в фильме. А фильмы всегда правду показывают.
— Браза… Тамбовский волк тебе браза! — хмыкнул спецназер.
Негр помирал недолго. Только последнюю фразу прохрипеть успел:
— You'll sure be punished…
Римма автоматом перевела:
— Тебя же накажут…
И помер.
В ответ майор только пожал плечами:
— Первый раз, что ли?
Подобрав пистолетик негра, майор отдал его бледной Римме:
— Если еще один появится — не переводи, что они трындят. Просто стреляй.
Однако негров больше не появлялось. И латиносов не появлялось, и макаронников, и вообще никого больше не появлялось. Даже китайцев с ирландцами. Из кого еще американцы состоят? Из индусов?
— Зачем ты его убил? — спросила Римма. — Он бы мог полезное рассказать.
Влад оглянулся:
— Фильмы голливудские смотрела? Никогда не разговаривай с ними. А то, что мне нужно — оно здесь есть.
И похлопал по одному из мерно гудящих ящиков.
— Теперь так… Снимаем жесткие диски и тащим их обратно. Потом эвакуируемся. Можешь определить, какие ящики курочить?
Римма расширила глаза:
— Я? КАК?
— Ну, ты же спец по этой технике, вот и…
— Ты дурак, что ли, Влад? Это все равно что тебя спросить: которой по счету пулей убить можно.
— Теоретически можно…
— Теоретически, — фыркнула Римма. — Теоретически вообще все можно. Ты что, думал, тот, который громче всех гудит, — тот и самый важный?
— А что?
— Да ничего! Информация, она… Тьфу! Да не буду я тебе объяснять! Хуже нет — дилетантам лекции читать! — разъярилась девчонка. — Если тебе нужно то, не знаю что — бери все!
Измайлов хмыкнул… Логично. Пусть лбы дома разбираются.
— Тут двадцать штук сервов. Вытаскиваем жесткие диски и валим. Блин… валим… Это… Это примерно сорок кило. Утащишь?
— Да, — отрезал Измайлов.
— Тогда поехали! — Римма было двинулась к ближайшему серваку, вытаскивая маленький швейцарский ножик, и тут резко остановилась:
— Блин! Там же Мутабор!
— Где? — сделал вид, что не понял, фээсгэбэшник.
— Там… — она ткнула ножиком в сторону гудящего железа…
— Рим… Это… Это судьба.
Она сделала шаг назад и выставила перед собой смешной ножик:
— Он же… Он же погибнет!
Измайлов грустно улыбнулся и сделал шаг вперед:
— Я — знаю. Есть другие варианты?
— Не подходи…
Справиться с Риммой? Смешной вопрос… Раз-два и все.
Вдруг она засмеялась и уронила ножик на пол:
— Блин! Ты не понял! Какие же мы идиоты!
Майор нахмурился и сделал еще шаг вперед.
— Ты не понял… Мы через ЭТО сюда попали. Так?
— Ну?
— Если мы ЭТО отключим — как мы вернемся?
Майор аж онемел. Блин… И это его учили — самое главное в операции эвакуация? Осел!
— Ослы! — заорала Римма. — Надо вытаскивать Митька и немедленно уходить, пока есть возможность. Иначе — все!
ГЛАВА 26
Митёк первый раз узнал, что такое боль, когда снаряд, ударив в башню, скользнул по ней, оставив огромный шрам на металле. На мгновение он потерял сознание, а потом, глянув через смотровую щель… Мир расплывался и двоился. Удар сбил настройки оптики.
«Тигр» полз навстречу, в лобовую фактически. Ответным выстрелом, Мутабор влепил болванкой в левую гусеницу «Тигра». Того чуть развернуло — только искры сверкнули на брусчатке.
Странно… На такой короткой дистанции — какие-то смешные двести метров — снаряды летели как попало. А если и попадали — не пробивали броню врага, оставляя лишь вмятины.
То ли от удара, то ли еще от чего мир постепенно начал исчезать.
Приподнялся Минин, Пожарский опустил руку и, роняя камешки, шагнул с пьедестала. Обняв друг друга за плечи, они пошли куда-то в сторону Спасской башни, из которой выбежали вдруг стрельцы Ивана Грозного, гоня перед собой алебардами пленных французов и самого Наполеона. А с Лобного места вдруг закричал на всю Москву какой-то дьячок, разворачивая перед собой пергамент указа номер двести двадцать семь. Мир тряхнуло…
Макс Фольксфатер в суеверном ужасе вдруг увидел колонны красноармейцев, шагающих по площади и не обращавших внимания на обезноженный «Тигр».
А навстречу им шли юнкера, и Сталин махал им рукой. Рядом со Сталиным сидел русский бородатый царь и что-то писал в маленькой тетрадке.
Какой-то татарин с гиканьем проволок на аркане плененного Паулюса…
Унтершарфюрер закричал и выстрелил из орудия в сторону Мавзолея, но вышедший оттуда лысый человечек с рыжей бороденкой только погрозил пальцем пролетавшему снаряду.
Мокрый снег блестел в лучах заходящего солнца.
Горел ГУМ, куда-то в сторону Лубянки бежали японские туристы и иностранные корреспонденты. Башни-луковки Василия Блаженного раскрылись лепестками ракетных шахт.
Искалеченный «ИС» сдал назад, фырча мотором.
