Василий Орехов - Железный доктор
— Каковы правила? — хриплым голосом спросил Рождественский.
— Никаковы, — безмятежно ответил Хирург. — Когда станет понятно, что кто-то победил, тут и сказочке конец. Убивать друг друга не обязательно. Опасаюсь, что подобный исход нас вряд ли примирит.
Бордер снова обернулся и сделал странное движение бровями. Что он хотел сказать? Чтобы Володя не верил усатому и дрался до конца? Так это выходит, убивать женщину? Они что тут, с ума посходили?
— Начинайте, — Хирург сделал царственный жест.
Через мгновение Батон оказалась уже рядом с Володей, приблизившись за три лёгких, незаметных шага. Какого-либо ритуального приветствия перед боем ждать не приходилось — это был не официальный матч на первенство Академзоны, поэтому лейтенант не задумываясь ударил…
В то место, где только что находилась его соперница. Уклонившись и неуловимым движением чуть сместившись влево, Батон нанесла противнику удар двумя руками по почкам, швырнувший Рождественского на колени. Он задохнулся от жуткой боли, но постарался сгруппироваться и не раскисать, понимая, что иначе следующий удар станет для него последним. Впрочем, Батон совершенно никуда не спешила. Она отскочила в сторону и пританцовывала на месте, разминая запястья, вроде бы даже не глядя в его сторону.
Поднявшись на ноги, Володя предпринял ещё одну атаку — противница снова увернулась и на сей раз даже не стала его бить. Судя по всему, она издевалась, доказательством чего были одобрительные смешки бандитов Хирурга.
Быстро — как показалось лейтенанту — развернувшись, он не успел даже прикинуть, как действовать в следующее мгновение. Удар ногой в грудь отшвырнул его назад, спиной Володя врезался в стену, отчего у него напрочь отбило дыхание, и сполз на пол. Широко раскрытым ртом он хватал воздух, пытаясь наполнить беспомощно сокращающиеся лёгкие. Схватка в тоннеле с патрулем зомби, из которой он еле выбрался при помощи своих спутников, казалась ему теперь небольшой разминкой. Сейчас его методично, не спеша избивали. Батон явно занималась раньше каким-то из восточных единоборств, а то и комплексом таковых.
На изуродованном лице дамы плясала улыбка. Соперница подождала, пока под ехидные комментарии зрителей Володя с грехом пополам вдохнет наконец порцию воздуха и встанет, чтобы продолжать поединок.
Пошатываясь, лейтенант взглянул на Бордера. Лысый энергик бесстрастно смотрел на происходящее, глубоко засунув руки в карманы плаща.
— Плохо тебя дрессировали, лейтенант! — в восторге крикнул усатый сталкер. — Батон, сделай его!
Как ни странно, эту атаку Рождественскому удалось отбить. От злости и осознания неизбежного поражения сумбурные воспоминания об уроках у инструктора сложились в некое подобие системы блоков, и три удара Батон он яростно отразил, пропустив четвёртый — прямой в челюсть, без затей. Рот наполнился кровью из разбитых десен, но лейтенант удержался в вертикальном положении и ударил женщину ногой в левую голень. Это был один из коварных уличных ударов, которые маленький Володя постиг во время дворовых баталий в родном городе, и он сработал: Батон отскочила назад, по-прежнему приплясывая, но на ушибленную ногу ступая с заметной осторожностью.
Раздались громкие одинокие хлопки — это аплодировал Бордер. Кивнув Володе, он снова засунул руки в карманы плаща.
— Бокс! — азартно завопил Хирург, вскакивая с дивана.
Володя в ажитации поставил ещё пару блоков, третий удар пришёлся ему в ухо. В голове зазвенело, а Володя успел лишь повторить тот единственный эффективный выпад, который прошёл в прошлый раз — ещё раз ударить нападавшую по голени. Батон звонко ойкнула и отскочила. Лейтенант сделал это машинально, но, как стало ясно, совершенно правильно — удары в незащищенную голень болезненны.
Батон, судя по всему, разозлилась и решила не затягивать развязку. Следующая её атака была бы молниеносной, если бы не подвела вдруг всё та же злосчастная левая нога. Та вдруг подвернулась в самый ответственный момент, и женщина-боец, взмахнув руками, коснулась коленом пола. Она потеряла равновесие на долю секунды, но этого момента Рождественскому хватило, чтобы нанести последний удар — безжалостно, ногой в лицо, прямо в переносицу, понимая, что противник уже не успевает уйти с линии удара. С коротким воплем Батон откинулась назад и упала навзничь, неуклюже подогнув колени и разбросав руки.
В комнате наступила тишина, только слышно было, как сопит Дрозд. Хирург дёрнулся было, но тут же замер — руки, выдернутые Бордером из карманов плаща, пылали малиновым огнём. Супра, протянувший лапу к лежавшему на диване «карташу», тоже замер.
— Глянь, что с ней, — сухо и безадресно приказал лысый энергик.
Почему-то Володя решил, что Бордер обращается к нему как к медику и бионику. Хотя в голове по-прежнему гудело, почки ныли, а изо рта без остановки сочилась кровь, которую то и дело приходилось сплевывать, он склонился над распростёртым телом, едва не столкнувшись головой с Салтаном.
— Иди, иди, — буркнул военврач, отстраняя Салтана. Проверил сонную артерию — пульса нет. Проверил зрачки. Чёрт… Чёрт! Неужели он вбил ей носовой хрящ в мозг?! Он слышал, что это прекрасный способ отправить человека на тот свет голыми руками, который практикуют краповые береты и секретный спецназ Службы Национальной Безопасности, однако ему даже в страшном сне не могло привидеться, что он сумеет повторить этот трюк сам, пусть даже и случайно.
— Она мертва, — бесцветным голосом произнёс Рождественский.
— Бывает, — хладнокровно резюмировал Бордер, поводя из стороны в сторону руками-оружием — словно приглашая кого-нибудь оспорить своё заявление. — Не мы это начинали. Собирайся, военный. Бандикут, корявая скотина, ты тоже.
— А чего я?! — вскинулся Бандикут, тут же принявшись запихивать остатки еды с импровизированного стола в свои многочисленные карманы и контейнеры. — Я задремал, выпил лишнего, с кем не бывает…
— Постой, — сказал Володя, обращаясь к Бордеру, и снова перевёл взгляд на распростёртое тело Батон. — А её мы так и бросим?
— Нет, с собой возьмём! — ощерился лысый. — Унесём в двух рюкзаках. А хочешь, половину тут оставим, в следующий раз заберём. Может, не завоняет ещё к тому времени.
— Слушай, я всё-таки бионик. Я могу попробовать…
— Что ты можешь попробовать? Оживить труп?! — рявкнул Хирург. — Проваливайте отсюда, недоноски, раз уж так всё получилось! Мы вам дадим фору, чёрт с вами…
— Не ори, — коротко велел Бордер, не опуская рук. — Ты представляешь, что будет, если я пущу заряд с двух рук? Делай что тебе говорят. Кто у вас бионик?
— Вот он, — Хирург кивнул на Салтана. Кто бы мог подумать!
— Пусть поможет военному.
Салтан снова нагнулся к убитой женщине. Что делать и как себя вести, Рождественский консультироваться с ним не стал. Сплюнул на бежевый линолеум очередной сгусток крови, положил руки на сердце трупа, словно собираясь делать прямой массаж, и закрыл глаза. Салтан безмолвно положил свои руки сверху.
Сначала Володя ничего не почувствовал, как и в тот раз, когда лечил Бордера. Потом его безо всякого предупреждения накрыло, причём гораздо сильнее, чем раньше. Возможно, причиной этому была помощь ассистировавшего Салтана, а может быть, сам военврач с каждым разом набирался опыта, инстинктивно учился правильно распределять целебную энергию по нужным каналам. Мощный огненный поток скользнул от плеча через правую руку в левую, закольцевавшись в глубине тела и вращаясь стремительным пылающим колесом. Кажется, лейтенант вскрикнул, уже почти не в силах удерживать под контролем эту пламенную мощь, словно руку под струей горячей воды, однако сцепил зубы и ещё несколько мгновений невероятным усилием воли раскручивал циркулирующий внутри него светящийся поток до совершенно невообразимой скорости, на интуитивном уровне осознавая, что вялый ручеек энергии в инертное тело не польётся, без толку расплещётся в окружающем пространстве. Потом он резко, словно натянутую резинку, освободил искрящийся и покалывающий столб бешено движущейся энергии, и тот, вращаясь, с рёвом устремился в мёртвое тело — с рёвом, который, похоже, был слышен только бионикам.
Мёртвая Батон болезненно вздрогнула. Потом ещё раз и ещё.
Потом открыла глаза.
Володя выдернул свои руки из-под здоровенных лапищ Салтана и обессилено откинулся к стене. По сравнению с прошлым разом ему было очень худо. Голова кружилась, в желудке муторно завывала февральская метель. Казалось, из организма высосали абсолютно всё, что в нём было, остался только пустой мешок с перемолотыми костями и мышцами.
Салтан с обалдевшим видом сидел рядом с оживлённой женщиной по-турецки — видимо, ему было не лучше, чем Володе. Правда, перед этим его никто не бил.
— Нос… — с трудом пробормотал Володя, борясь с тошнотой.
