Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения
Машина, о которой все так много говорили, похоже, была не «Нивой» и не «уазиком», иначе как бы в нее поместились девять полностью упакованных архаровцев. Но это уже и неважно. Она осталась где-то на неизвестной грунтовке доживать свои последние дни с выжатым как лимон аккумулятором.
Из всей подтянувшейся пятерки Алексей приметил только троих.
Водилу — слишком молодого, лет девятнадцати. Представили его как Снегиря. Выглядел этот Снегирь своеобразно: на голове красовалась нелепая на фоне черно-желтого «монолитовского» комбинезона пятнистая бандана, под карими глазами были размазаны черные полоски грима. Вместо ботинок или сапог — обычные кеды. На вопрос «почему?» Снегирь только сказал:
— Бегать в них удобней.
Зелено-коричневым пятном на фоне черно-желтых смотрелся толстяк, знакомый еще по ангару НИИ. Именно он тогда тряс фотографией перед лицом у Алексея и, как подозревал тот, скорее всего, завалил Петро. Теперь толстяк не выглядел так сурово и постоянно улыбался, время от времени поправляя на плече тяжелый карабин «Тигр». Смертин сразу признал охотничий ствол, хотя на взгляд обывателя, хоть что-то понимающего в оружии, — натурально СВД. Толстяк был единственным из всей группы, одетым не по форме «монолитовцев», — в неряшливый, свисающий клочками камуфляжный костюм снайпера. Алексей невольно сравнил его с Виком и понял, что последний был здоровей и массивней: выше на целую голову, в плечах шире, да и пузо много больше. Так что прозвище Бочка — а именно так его все звали — снайпер вряд ли заслужил.
Низкорослый, еще ниже Саяна, узбек со смешными тонкими усиками Алексею сразу не понравился. Выглядел он каким-то холодным и скользким и очень напоминал стрингеру хорька. Черные глазки, как бусинки, двигался резко, сам весь компактный — чем не хорек, только в человеческом обличье. На комбинезоне узбека ярким пятном выделялись четыре ножа, убранные в специально подшитые кожаные ножны.
— Кляп! — радостно окликнул его Рябой. — Ты-то здесь как? Ведь всегда одиночкой шастал.
Сталкер чувствовал себя не очень уютно в толпе «монолитовцев». А тут увидел знакомого и сразу же к нему потянулся.
— Э, уважаемый Рябой, меняются времена. Был шакалом, стал соколом. Идейный я теперь, — попытался отшутиться узбек.
— Да ну! Не верю… — Сталкер кивнул на РПК в руках Кляпа. — Все никак не расстанешься?
— Хорошая вещь. Только зря не веришь. По дороге истины мы идем, зная, что дело наше правое.
Алексею показалось, что ручной пулемет — совсем ненужная в Зоне штука. Тяжелый, маневренность теряется моментально, да и не побегаешь. На вышке базы «Монолита» еще ладно, а в поле никуда не годится.
Кляп будто прочитал скептический взгляд стрингера.
— Слушай, ты камеру носишь, а я — пулемет. Чего тут такого? И не смотри, что я такой маленький, — неприятно улыбаясь, сказал он.
— Да-да, — заискивающе встрял Рябой. — Он такого, как Жора, на руках поборет за секунду.
Еще парочка новеньких, Лапоть и Свин, были больше похожи на отмычек. Им даже шевроны, в отличие от того же Снегиря, не выдали. Больше всего они напоминали стрингеру обычных телохранителей: стандартная комплекция, хорошая осанка, а взгляд так и рыскает напряженно по всей округе. На плечах у бойцов висели стандартные «Калашниковы».
Был в группе и десятый, но Смертин его в расчет не взял. Сектанты зачем-то приперли с собой крепко связанного сержантика. Сказали, что от «погон» во время штурма отбился. Какого черта «монолитовцы» от него хотели, Алексей так и не понял.
— Ну так куда шагаем? — деловито спросил Бочка, обращаясь к командиру. — Пора бы уже с координатами разобраться, маршрут просчитать.
— А вон у него спросите, — кивнул тот на стрингера.
— Загоризонтный радиолокационный комплекс «Дуга». Другими словами, Чернобыль-2, — отчеканил Алексей давно заученный текст.
Саян, конечно, раньше получил информацию от Полковника и теперь наслаждался реакцией подчиненных. Реакция была довольно бурной. Жора просто стоял с открытым ртом, Лапоть и Свин побледнели, Бочка начал тихо материться себе под нос.
— Это на хера тебе на Радар? — выпучил глаза Рябой, который тоже ничего не подозревал.
— Там мозги плющит. Зомби-и, они ведь оттуда, — затянул Снегирь. — Не пройдем. Всех накроет.
— А есть что плющить? — посмотрел на него Саян. — Ты у меня за тачку еще ответишь.
Смертин включил камеру и поймал группу в видоискатель, стараясь заснять каждого бойца. Семейное видео напоследок.
— Э! Э! А че он снимает?! — запротестовал Лапоть.
— Я закрою лица квадратиками.
— Какими квадратиками? — не унимался боец.
— Ну знаешь, такие на глаза намазывают в телевизоре, чтобы лица видно не было, — попытался объяснить доходчивыми для «монолитовца» словами Алексей.
— А! Тогда снимай.
Сколько таких лиц уже было за последнюю неделю? Пирог, Бешеный, Вик, Потап, Заяц, Калина, Петро… Стрингер помнил всех. Кого-то лучше, кого-то хуже. И теперь все они остались на пленках видеокассет, которые были аккуратно упакованы в целлофан и лежали на дне рюкзака. Монтажеру на этом видео уже не придется никого закрывать квадратиками. Смертина мучила мысль: сможет ли он потом смотреть записи?
— Саян! Пока отдыхаем… Ты про колесо не договорил, — попросил Алексей, скорее чтобы отвлечься.
— Че за колесо? — спросил Свин, выплевывая под ноги шелуху от семечек.
— Да в Припяти которое, — сморщился командир. — На чем я там… А! Ну нажрались мы с Чижиком. Лежим пьянющие в этом ДК, почти в такой же комнате, из которой сигали. Чижик икать как начнет. Ты чего, говорю, шум наводишь? Он сам испугался, а остановиться не может…
— Это тот Чижик, который в баре сортир во время белочки разгромил, когда думал, что там бюреры? — перебил Лапоть.
— Наверное, — кивнул Саян. — Мы ж пьяные вдрабадан. Как тебя лечить-то, спрашиваю? Только догоном, говорит. А глаза у него такие глупые-глупые. Да и у меня не лучше были. Ну, говорю, пошли тогда в бар за догоном. Прямо сейчас, спрашивает? Я киваю. Ну мы и поперлись прям ночью через всю Припять в бар.
— Да ты что?! — открыл рот Свин. — А как же?..
— Говорю же вам, пьяные мы были. Идем, качаемся, автоматами во все стороны тычем. И что-то, знаете, около аттракционов как-то трезветь быстро начали. Страшно же. Глаза поднимаем, а над нами это колесо нависло. И тут меня будто по темечку кто саданул. Ничего не помню. Только очухиваюсь — никого рядом уже нет. Я по сторонам смотрю, и тут луна вылезла и подсветила все вокруг. Смотрю, а Чижик на колесе том уже в кабине сидит, а в остальных — мертвяки. И все они разом поворачиваются и на меня зыркают, будто к себе зовут.
— А вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина, — загоготал Свин, но никто его не поддержал.
Все вдруг разом замолчали.
— Ну пошли, что ли? — спросил, наконец, Бочка.
— Ну пошли, — дал всем отмашку Саян.
Время бежит. Оно бежит даже тогда, когда ползет как черепаха. Неумолимо уносит жизнь мгновение за мгновением, и ничто не в силах его остановить. Стрингер тоже бежал, но за временем все равно не поспевал. Алексею казалось, что Зона из людей делает марафонцев. Постоянный галоп — как образ жизни. Только бег здесь был плохой: нечеловеческий рывок, а потом ступор перед очередным необъяснимым клочком земли.
Смертин закурил на бегу. Легкие забила какая-то липкая тяжесть, и он тут же бросил сигарету. Камера колотила по боку, и никуда от нее невозможно было деться. Мимо мелькали деревья.
— Юго-запад. Три объекта. Крупные. Судя по всему, псевдогиганты. Двигаются параллельно группе, — чеканными фразами доложил Бочка.
«Пусть себе эти псевдогиганты пасутся дальше параллельно группе. Ну и что, что еще не снял. Если сейчас остановлюсь, то такой темп больше не набрать», — думал Алексей.
— «Жарка», семь метров, — снова предупреждает Бочка.
Саян бросил на бегу сразу четыре болта. Справа из-под пенька вырвался огненный круг, и командир тут же увел группу левее.
Кто-то завыл за спиной, и послышался хруст падающих деревьев.
— Кто там? — спросил Бочку Саян, но снайпер только пожал плечами.
Командир остановил колонну.
— Стволы всем на изготовку! Развернуться!
Все и так уже стояли лицом к неведомому врагу. Алексей прицелился на шум, но среди деревьев никого не было видно.
— Вон! — заволновался Рябой.
Темный силуэт скользнул слева от группы, заходя к ним по дуге.
— Огонь! — скомандовал Саян и сам начал палить из винтовки.
Загрохотало так, что Алексей поморщился, как от головной боли. Стреляли все, даже Рябой из оставшегося у него ПМ-а. Смертин тоже разрядил пару патронов, целясь по силуэту.
— Уходит! — радостно сообщил Бочка.
— Кто был-то? — спросил Алексей.
— Да хрен знает! Главное, уходит!
