Александр Золотько - Прощай, Америка!
Это по твою душу, Лукаш?
Отражение в экране телевизора покачало головой.
Это просто общая тенденция, братец. Сам же только что говорил. Еще один признак грядущего ба-баха.
На человеке – ответственность за этот самый Бриджтаун. Отступать ему некуда, значит, нужно готовиться к долгой-долгой осаде. Продукты? Есть там у них что-то из жратвы, выращивают. Плюс охота. Без изысков будут, но с голоду, скорее всего, не помрут. Оружие и боеприпасы? Есть у них и то и другое. И каждый охотник в провинции сам делает свои патроны, плюс еще запасы неучтенного оружия… Для мелких банд – хватит.
А вот медикаменты… Тут все хуже. Машина «Скорой» не приедет на вызов. И вертолет не прилетит – горючка нынче дорогая, чтобы ее на обитателей какого-то там Бриджтауна тратить. С простудой кое-как можно справиться и народными методами, а вот если что потяжелей… Хронические больные, опять же. Значит, нужен инсулин. Нужны антибиотики. Ингаляторы от астмы. Нужно много еще чего, от шприцов до бинтов и ваты. Даже гигиеническими средствами для женщин, между прочим, следует запастись.
Все это шериф понимал и раньше, но денег… денег на это не было. А тут Джонни, молодец, просветил, а Краузе – подтвердил, старые стволы стоят неплохо, если их двинуть, то на запас медикаментов хватит. Краузе шерифу не понравился. Джонни… Федералам шериф никогда толком не доверял, эта традиция в штатах поддерживается десятилетиями, а события последнего времени подтверждают актуальность старой традиции.
Скорее уж шериф поверит русскому. Если выбирать все равно не из чего. Русский свяжет шерифа с Джонни, тот за процент поможет продать стволы – не самая глупая схема для нынешнего времени. И какая диалектическая связка двух вариантов организации жизни в современной Америке! Джонни, который не хочет больше оставаться в Штатах, должен помочь шерифу, который никуда не хочет уезжать. И все это при активном участии русского, которому тут вообще нефиг делать!
Лукаш включил телевизор.
Он себя знал, и если ход рассуждений по какому-либо поводу приводил его в дебри диалектики, то нужно было срочно что-то предпринимать. Отвлечься. Напиться. Найти бабу. Напиться – рано. Бабу – мало времени. Отвлечься.
Было бы неплохо наткнуться на кино. Дурацкое, слезливое, нелепое и мелодраматическое…
Но кино сейчас в телевизоре не сыскать. Все показывали Вашингтон. И местные каналы, и зарубежные. И все говорят-говорят-говорят…
Если кто-то хотел привлечь внимание к столице Соединенных Штатов, то ему это удалось на сто процентов.
Любительские ролики из Сети – и те, что Лукаш уже видел, и новые. Кто-то снял взрывающиеся машины сверху. И продолжал снимать, когда одна из машин взлетела в воздух и зависла на мгновение на уровне третьего этажа, как раз напротив оператора. Работа снайпера была зафиксирована с самых разных ракурсов в десятках роликов.
Падают люди, переворачиваются машины, летят клочки по закоулочкам…
Дикторы и комментаторы на фоне заставок с фотографией Вашингтона рассуждают с серьезным и многозначительным видом по поводу причин и следствий. Что привело к кровавому инциденту и к чему этот инцидент приведет страну?
Бла-бла-бла-бла-бла… Одно гигантское, глобальное, пустое и многозначительное «Бла-бла-бла!»…
Россия: по сообщению посольства Российской Федерации, среди пострадавших граждан России нет. Правда, повезло, как бы вопрошает диктор у зрителей. Вот, смотрите, сорок пять погибших, сто девятнадцать раненых, а наши – не пострадали.
Германия: по непроверенным сведениям, в инциденте пострадали граждане Германии. Личности погибших уточняются, Министерство иностранных дел обратилось к Государственному департаменту США с запросом…
Арабы, евреи, африканцы – бла-бла-бла-бла… Не нужно даже понимать, что именно они говорят, глядя с экрана телевизора, понятно, что они просто демонстрируют своим зрителям оперативность с информированностью. Да какая разница, кто все это устроил, важно, что досталось американцам. Снова досталось американцам, братья мои! Аллах – не фраер, братья мои, знает, что делает…
Панорама с вертолета. Прямая трансляция, сообщает бирочка. Все завидуйте, телекомпания имеет возможность поднять в воздух «вертушку» и в режиме онлайн продемонстрировать место разыгравшейся драмы. Война войной, а рейтинги нужно поднимать.
Аппарат не торопясь движется над Массачусетс-авеню, четкие квадраты кварталов, справа в кадр попадает Капитолий… блин, вы обратили внимание, как близко к Капитолию все это произошло, вот, смотрите, слева – Юнион Сейшн, а справа – Капитолий. Еще бы чуть-чуть…
Вертолет закладывает вираж, облетает здание вокзала, проходит над Стентон-парком и, наконец, камера демонстрирует место происшествия. Если точнее – места или даже – район происшествия. Машины уже погасили, но их черные остовы отлично видны в кадре.
Пожарные машины, полицейские, «Скорой помощи», несколько военных грузовиков и люди-люди-люди-люди…
Все-таки Вашингтон еще не стал прифронтовым городом, еще не прониклись его жители духом войны, им все еще любопытно – где, что, кого? Людям все еще недостаточно того, что это не их подстрелили, не их родных или близких. Люди еще не научились радоваться тому, что машины взрывались не в их квартале, а в соседнем.
Это быстро придет. Этому быстро учатся.
Изображение качнулось, мимо вертолета телевизионщиков прошел военный геликоптер.
Это уже не патруль, никто не надеется засечь снайпера, это просто идет демонстрация силы. Чтобы люди видели, что правительство знает об их беде, что у правительства есть чем ответить на происки неизвестного врага. А враг, между прочим, горазд наносить удары только по безоружным, только из-за угла, а как только появилась армия…
Кстати, да, именно армия, родная американская армия, ни одной машины Международных сил. Это что-то должно означать? Вон, французы ведь приступили к патрулированию улиц, но их, похоже, быстро отозвали.
Кто-то в Штабе миротворцев решил не дразнить гусей…
Черт!
Лукаш чуть не выронил пульт от телевизора. Этого только не хватало…
Телевизионщики провожали геликоптер камерой, зрелище и вправду было внушающим – тяжелая уродливая машина, обвешанная ракетами и контейнерами с вооружением, медленно шла, кажется, над Флорида-авеню – черное на зеленом фоне, солнечные блики на броне и остеклении кабины – белая полоса, словно щупальце, метнулась из-под деревьев к вертолету. От одного из зданий Университета Галлоудет.
Взрыв.
Вертолет качнулся, телекомментатор что-то заорал, помянул всуе Бога и выругался.
– Они сбили его! – выкрикнул телевизионщик. – Вы видели? Они его…
– Хрен там, – сказал Лукаш. – Одной ракеты тут мало. С одной ракетой на этот аппарат могли пойти только идиоты и патологические оптимисты. Где-то рядом должен быть еще один стрелок. А лучше – пара. Для надежности.
Может, на территории пустого университета прятался еще кто-то с переносным ракетным комплексом и, может, собирался влепить винтокрылому монстру еще один подарок в выхлопную трубу, но пилот ему этого шанса не дал.
Вертолетчиков тоже можно понять, в них только что стреляли, их хотели убить, так что все, что было на вертолете стреляющего, выстрелило одновременно.
Взрывы корчевали деревья и кусты, трассы снарядов автоматической пушки хлестали клубы дыма и пыли, стараясь дотянуться до тех, кто мог уцелеть после взрывов ракет. Полетели вверх осколки кирпича – досталось и зданию.
– Есть, есть, есть! – кричал тележурналист в прямом эфире, и режиссер ему этого не запрещал. – Мочи их! Давай, мочи!
Вертолет продолжал перепахивать парк перед университетом, а журналист матерился, поминая и маму, и господа и святое дерьмо… Сейчас ему это было можно. Ему повезло – ракету выпустили не в стрекозу телеканала. Он остался жить. И мог по этому поводу кричать все, что угодно.
Ракеты на боевом вертолете закончились, и стало видно, что за ним тянется струйка дыма. Все-таки ракета его достала. Ничего смертельного, картинка от этого даже стала выглядеть еще лучше. Драматичнее, что ли.
Вертолет набрал высоту и ушел из кадра.
Лукаш выключил телевизор.
– Знаете, что самое противное во всей этой истории, – спросил Лукаш у выключенного телевизора. – Самое противное то, что вечеринка в «Мазафаке» все равно состоится. Независимо от.
Правда, смешно, спросил Лукаш.
Правда, смешно?
Глава 11
В гостиничном ресторане народу почти не было. Официант, заметив появление Лукаша, метнулся к нему, демонстрируя счастливую улыбку и желание всячески услужить.
– Миша, сюда! – помахал рукой Джон Смит. – Поболтаем…
Лукаш замешкался.
Он спустился в обеденный зал только потому, что в номере сидеть не было никакой возможности. Телевизор смотреть – противно, спать – не хотелось.
«Боишься снова попасть на свой собственный расстрел, – напомнил себе Лукаш с усмешкой – и сам себе ответил: – Да, боюсь. Не хочу. Что в этом предосудительного? Ничего предосудительного, имей в виду.
