Злые звезды (СИ) - Марченко Ростислав Александрович

— Дай мне информацию по системам.

Хмм…

Алия — система желтого карлика, что обычно для систем с обитаемыми планетами. Саадат завершает терраформирование, население системы около десяти миллионов, орбитального лифта нет. Сброс на орбитальном терминале тысячи двухсот контейнеров, прием как минимум шестисот семидесяти. Абсолютно ничего интересного

Джента. Красный карлик, при нем четыре планеты. Терминал на орбите газового гиганта Арейона, разгрузка двух с небольшим тысяч Керкирских контейнеров и неопределенное пока число погруженных на орбите Саадат. Погрузка товара, переход к Марре.

Марра. Еще один желтый карлик. Третья от звезды планета — Гестия. Население системы двадцать два миллиарда, на Гестии не убитая природа, частично выжившая при терраформировании эндемическая растительность и животный мир. Довольно крупный промышленный и в особенности биопромышленный центр. Разгрузка, прием груза, переход назад на Керкиру, или если угодно систему Нотии. А вот это уже интересненькое, тут можно неплохие деньги поднять. Благо что в традициях космоса мешать капитанам мутить бизнес схемы было не принято, честный «попутный заработок» считался мерой дополнительного поощрения –только за перевозку груза честно плати.

Пока я прикидывал предварительные варианты что где можно купить и где продать погрузка закончилась.

— Доложить в ЦУП, получить маршрут движения к прыжковому коридору. Рассчитать маршруты к Алии, количество прыжков — от четырех до шести, длина прыжка — от двенадцати до двадцати двух секунд! — произнес я ритуальную фразу.

— Есть, капитан! — ответила Бунко.

При современном развитии систем искусственного интеллекта живая команда на кораблях нужна только для принятия основных решений и действий при чрезвычайных ситуациях. Как таковой, «бездушный» межзвездный корабль создать ненамного сложнее чем внутрисистемный, но сходили с ума их мощнейшие «мозги» с завидным постоянством. В значительной части случаев можно было только гадать, внешнее воздействие тут было виной или внутренние сбои в псевдоинтеллекте информационно-управляющих систем. Наиболее вероятной причиной последних, к слову, считался неудачный переход программной оболочки к фазе полноценного искусственного разума. В общем, слишком «умные» бортовые компьютеры на просторах космоса не любили. И правильно делали.

Потерявшиеся по «бунту машин» корабли тут были даже не десятой частью беды. В пространстве Йонийской республики абсолютную пальму первенства в причиненном ущербе держал свихнувшийся в испытательном полете легкий крейсер «Нэшвилл-0613», чей обезумевший БИУС начал путь к славе с расстрела контрабордажными ботами находящихся на борту испытателей и завершил его уничтожением трети орбитальной инфраструктуры Танжера. До уничтожения построивших его верфей и обрушения обоих орбитальных лифтов восьмимиллиардной планеты включительно.

Я находился в центральном посту, но в управление не вмешивался, рутинно отслеживал действия автоматики. «Ворон» вышел из погрузочной зоны и неторопливо набирая скорость шел по установленному маршруту к стартовому коридору — пустому объему пространства, выделенного судну для разгона и прыжка в направлении цели. Искусственные червоточины существовали недолго. К примеру, установленный на моем контейнеровозе «пробойник» соединял две точки пространства на срок до тридцати секунд. Чем большую скорость успевал набрать корабль в «обычном» пространстве, тем большие у него были шансы выйти из червоточины до того, как она схлопнется. Основные потери времени в рейсах брало передвижение в обычном пространстве и зарядка прыжковых аккумуляторов.

— Определилась по пяти маякам, произвела предварительный расчет девяти вариантов маршрута, — доложила Бунко. — Прошу выбрать самый оптимальный вариант, капитан.

Космос не просто большой, а очень большой и абсолютно все в нем постоянно движется во всех возможных направлениях на очень больших скоростях. Но это совсем не значило что маршруты огромного множества шныряющих по космосу кораблей нельзя с определенной точностью просчитать. Пробить червоточину в принципиально не просчитываемую пустоту в паре-тройке световых лет от ближайшей звезды совсем нетрудно, трудно оттуда выбраться. Если точнее, даже не трудно, а долго — что значит, экономически невыгодно. Источником энергии для зарядки прыжковых аккумуляторов в данном случае становился одинокий корабельный реактор. В случае же выхода «к звезде» основным источником энергии для подзарядки становилась она. На чем, собственно, и основывалась эффективность «дикого» или если угодно «тупого» космического пиратства — удачный перехват крупного корабля с грузом оправдывал даже не месяцы, а годы нахождения экипажа в засаде. Особенно если экипаж из рабов. Цивилизованно охотились за конкретными кораблями, способов отследить их в просторах космоса за века было придумано немало. Настолько немало, что оборудование своих корыт детекторами гиперсвязи было одной из первых задач желающих доработать до пенсии капитанов.

Выбирал маршрут я как обычно — по наитию. Реже бросал кубики.

— Пятый вариант.

— Есть, капитан! — подтвердила Бунко. — Загружаю данные.

— Принято! — подтвердил я

По выбранному маршруту меня ожидали пять прыжков, четыре из которых к безымянным звездам с буквенно-цифровой индикацией, только одна из которых имела необитаемую планетную систему. Около пятисот ходовых часов. Нормально. Время рейса конечно можно было и сократить, причем довольно значительно, но я дул на холодную воду даже в «цивилизованных» пространствах. Просчитываемых кретинов в космосе и без меня хватало.

Первый прыжок прошел рутинно, скучно и неинтересно. Выход к «красному карлику» HVD 50384, четырнадцать часов на сближение со звездой, двадцать семь на зарядку аккумуляторов и пятичасовой разгон в направлении следующей точки маршрута. Очередные три прошли примерно также, но времени отняли несколько больше. Проблемы начались перед последним прыжком, уже в пространстве Мантикоры, в той самой единственной планетной системе на маршруте.

MDX02494 была разменявшим свой последний миллиард «желтым карликом» класса G6 с никому ничем не интересной системой планет из семи штук. «Ворон» вывалился в обычное пространство практически идеально к расчетам — «на пути» звезды, в одиннадцати с половиной световых минутах от неё. Последнее немного экономило время и затраты энергии сравнительно с выходом в «догоняющих» точках, но вне довольно хорошо изученного пространства цивилизованных территорий шансы на такой выход были невелики.

— Рассчитать курс на орбиту зарядки, — распорядился я, едва дослушав доклад о прошедшем в штатном режиме прыжке.

Расстояние, оптимальное для зарядки прыжковых аккумуляторов корабельными «сборщиками», по очевидным причинам для каждой звезды было своим.

— Есть! — подтвердила компьютер. — Докладываю, что в системе зафиксирован сигнал бедствия, капитан! Данные радиосигнала расшифрованы, и внесены в бортовой журнал. Передана квитанция о приеме. Работа аварийного гипермаяка не обнаружена.

На центральном мониторе телеметрию корабля сменила картинка системы с догоняющей песчинку «Ворона» звездой и мотыляющимися вокруг неё по спирали планетами. Телевизионными системами кораблей многие не пользовались, замыкаясь на «дополненной реальности» инкомов, но я к сторонникам такого подхода не относился.

Сигнал бедствия шел от второй планеты системы. С орбиты или поверхности пока что было неясно.

— Могут быть неприятности, — резюмировал я.

Маневр в виде захвата пришедших на сигнал бедствия кораблей пираты придумали еще на заре космической эры. Среди «марксистов» и военных следовали этому не все, за подобные номера уличенные экипажи выбрасывали за борт, но вероятность нарваться на уверенного что уж его то никогда не поймают умника была вовсе не нулевой. Хотя и не сказать, что высокой. Последнее подпирали мотивацией Её Величество Жаба, — миссии по спасению страховыми компаниями хорошо оплачивались, и Его Выcочество Страх — за неоказание в космосе помощи терпящим бедствие без веских на то оснований капитанов лишали лицензий. После чего выжившие пострадавшие или их родственники оставляли их без штанов и, иной раз заставляли расплачиваться по искам до конца жизни.