Среди легенд - Шопперт Андрей Готлибович

Газета была от 11 января 1948 года. И заголовок в «Комсомольской правде» придумали красивый – «Законный вопрос». Вовка прочитал. Потом посмотрел на генерала и попросил дать ему еще раз прочитать, получив кивок, прочел еще раз. Молодцы. Статья была замечательна своей резкостью и бескомпромиссностью. Передовица и подписей нет. Писал или писали ее люди, явно болеющие всей душой за «народный» русский хоккей, только вот, сами того не желая, авторы фактически признали начало конца гегемонии русского хоккея в СССР. В статье выражается недовольство тем, что «многие комитеты по делам физкультуры и спорта, добровольные общества занялись развитием канадского хоккея, совершенно забросив русский хоккей». А ниже идет обвинение канадского хоккея в том, что он буржуазен по своей сути и поэтому чужд советскому человеку. Но обвинениями в адрес самой игры автор или авторы не ограничиваются, обвиняя газету «Советский спорт» в неправильно занятой позиции по этому вопросу: будто журналисты «Советского спорта» захлебываются от восторга при рассказах о первенстве по канадскому хоккею и успехах советских хоккеистов и специально порочат русский хоккей.

– Не правы они.

– В чем же? Ты, вот, как молодежь, что думаешь? – Аполлонов глянул на заваленный бумагами стол.

Вовка взгляд перехватил. Так вот он над чем всю ночь работал.

– Я знаю, как ответная статья в «Советском спорте» должна называться, – улыбнулся Фомин.

– Ну-ка, ну-ка! – сел на краешек стола генерал и прямо вперился в Вовку.

– «Ненужное противостояние».

– Ладно, название принимается. Так название не главное, ты суть давай.

– Товарищ генерал-полковник, а можно мне карандаш и пару листков бумаги, я сяду у себя в вагоне и тезисы накидаю. Я ведь не журналист. Я семь классов только окончил. Ошибок понаделаю. А вы потом какому журналисту мои тезисы покажете из «Советского спорта», и он хорошую статью напишет, – попытался снизить градус вовлеченности Вовка.

– Твою мать! Вот что ты за человек, Фомин?! Я тут, понимаешь, всю ночь пишу, рву и снова пишу. Завтра должна статья выйти в «Советском спорте». Не просто ведь всё. У русского хоккея полно защитников на самом верху. – Аполлонов ткнул пальцев в потолок вагона. Вовка себе верх представлял именно вот сидящим перед ним заместителем министра МВД. А там еще выше есть? Аполлонов между тем снова пару восьмерок нарезал. – До двух часов у тебя время. В два обедаю. Стоп. Приходите оба на обед, я команду в вагон-ресторан дам. Разносолов особых не будет. Всё…

– Товарищ…

– Аркадий Николаевич.

– Товарищ Аркадий Николаевич, вы мне свои черновики не дадите, – хоть вникнуть в суть вопроса.

– Бери. Вот эти два листа. Последний вариант. Всё, иди, Володя. Может, теперь хоть усну.

Только дошел до своего вагона, а тут Чебоксары и стоит поезд прилично. Сбегал, купил поесть и растолкал Третьякова. Когда еще те два часа, а молодому растущему организму нужны белки и углеводы. Есть ведь в пирожках пару граммов рыбы, значит, и по одному углеводу на брата должно быть.

После перекуса с настоящим горячим чаем, что от щедрот отлила Татьяна, Фомин залез на верхнюю полку и углубился в мысли генерала, или каляки-маляки. Ну, если нужно загубить дело, то именно такая статья и нужна. Сплошь оправдания и извинения, не буквально, понятно, но смысл статьи именно в этом.

Давным-давно, еще когда учился в институте, Федор Челенков прослушал лекцию о первых годах канадского хоккея в СССР. О становлении. Полно было проблем, и вот что говорил об этом Анатолий Тарасов: «Почему сомнения появлялись? Потому, что у ряда наших самых выдающихся хоккеистов, мастеров хоккея с мячом, – Михаила Якушина, Павла Короткова, Александра Игумнова, Валентина Гранаткина – игра не пошла. А если уж не получается у великих…»

Вот от этого и будем плясать. Легко сказать. До двух и промучился.

Пришли в вагон к генералу они с Третьяковым с урчанием в желудках. Только раздразнили аппетит пирожками да картохой. И когда это было. Полжизни назад. Обед как обед. Борщ с мясом на первое. Жиденький. Гречка с котлетой. Маленькой. Компот. Почти не сладкий. Булочка. Воздушная. Хоть хлеба в избытке. Они уже с тезкой компот допивали, когда Аполлонов отставил тарелку с борщом, чуть не доев.

– Лихо. Поговорку мне отец в детстве часто повторял: «Кто плохо ест – плохо работает». Кулаки, говорил, так работников нанимали. Поставят огромную миску с кашей и смотрят, кто как ест. Самых прожорливых и нанимали, – зам министра подвинул к себе второе. – Может, поделите? Не лезет. Только проснулся.

Два раза просить не надо. Ну, и потом можно будет, сплевывая через зуб, рассказывать, что кашу из одной миски с грозным генералом Аполлоновым ели. Тем самым, что выселял во время войны целые народы с Кавказа, да и не только с Кавказа.

– Аркадий Николаевич, – неожиданно влез Третьяков, – а как вы себе наше будущее в «Динамо» видите. Там такие зубры играют. Не выпустит нас на лед Аркадий Чернышев.

– Ты хитрый, пацан! Хочешь, чтобы я пришел, кулаком по столу стукнул, а ну, тренер, ставь этих пацанов на игру. Покажите на тренировках себя. Заслужите место в первом составе. Потом, это ведь не последний в вашей жизни чемпионат. Будет и следующий год. Может, вам и правда нужно заматереть и опыта набраться. Про жизнь вашу в Москве говорил уже и вам, и отцу твоему, Владимир. Жить будете в общежитии МВД, для хороших игроков найдем места без проблем. К сожалению, возраст у вас подкачал, так что получать пока можно только будет стипендию от общества. Но если все пойдет, как надо, через год-два возьмем в милицию, дадим звание, и зарплата прибавится. Кроме того, не забывайте, что на сборах и на соревнованиях будете получать талоны на усиленное питание. Ну, а вечернюю школу выберете любую – это без проблем.

Вовка пока писал статью в «Советский спорт», тоже думал про житье-бытье в столице. И интересная ему мысль в голову пришла. А чего, за спрос денег не берут.

– Аркадий Николаевич, – Вовка с тоской проводил исчезающую в генеральском рту булочку, – а вы ведь можете нам приказать новые паспорта выдать. Третьякову год добавить, а мне полтора. Скажем, у меня день рождения третьего января, а у Вовки второго. Тогда нам будет по восемнадцать лет, и нас можно устроить на работу в милицию.

– Хрена себе! Ты, Володя, откуда такой взялся, не с Марса? Может, ты инопланетянин? Амуницию выдумал, какой нет нигде, статью замечательную написал. Про ошибки не знаю, там проверят, кому положено, а вот по содержанию мне понравилось. Я с тобой вместе подпишусь, для авторитета и тренера вашего Чернышева еще возьмем за компанию. Достойный ответ «комсомольцам». Теперь вот с паспортами. Точно не с Марса?

– С Тау Кита, – оттуда же к Высоцкому инопланетянка прилетела.

– Проблема есть. В милицию берут только после армии. А что – мысль хорошая. Чего мне-то самому в голову не пришла? Гайдар вон себе приписал годков и в свои шестнадцать уже полком командовал. И во время войны многие себе годки приписывали, чтобы на фронт попасть. Вы ведь тоже не в тыл. Подумаю. Проблем-то нет. Ну, паспорта новые сделать и даже свидетельства о рождении. Потеряли старые во время войны. Давайте, парни, так. Две недели вам. Покажете себя, и будете милиционерами. У тебя вон и задержание опасного преступника уже есть. Где так драться научился?

– У нас поселок такой, без бокса труба, – пожал Фомин плечами.

– Н-да, много после войны шпаны всякой и урок образовалось. Ну что, договорились? Две недели у вас испытательного срока.

Глава третья