Пять лет спустя (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

И этими двумя маленькими артефактами я горжусь не меньше, чем шагоходами!

Горжусь потому, что это прорыв! Та самая техномагия, которая пришла в мир во вполне доступных серийных изделиях.

И кто это сделал? Я, кто же ещё…

Собственно, началось всё с моего задания техномагам. Задачу поставил простенькую — мне нужен был недорогой лечебный браслет для солдат. Вспомнился мой поход в горы, когда имеющиеся у меня браслеты помогли дойти до цели без небоевых потерь.

Тогда нам сильно помогли всего лишь несколько моих личных браслетов, а если такой браслет будет у каждого…

Понятно, что техномаги попробовали оттолкнуться от "похмельного" браслета Усольцева. Но я эту халтуру ещё на взлёте пресёк, и тогда техномаги попробовали "лечить" меня.

— Ваше Сиятельство, должен заметить, что задание вами поставлено не корректно. Мы изучили браслет вашей жены, — важно начал мне втирать тот молодой человек, который ещё юношей сподобился стать автором техномагических очков, — Вы требуете от нас почти его аналог, но с акцентом на заживление ран. Теоретически, такое возможно, а практически — нет. И я готов объяснить почему.

— Будьте так любезны, — предоставил я ему свободу действий, отметив про себя, что Усольцев предпочёл усесться в уголке и не отсвечивать.

Оно и понятно. На изучение техномагов я отдал один из браслетов его работы. Так что автор предпочёл посидеть в сторонке, пока молодёжь разбирает достоинства и недостатки его работы.

— Начнём с того, что величина рунной цепочки не позволяет эффективно использовать мощность накопителя. В переводе на понятный язык это означает, что компактность браслета строится лишь на избыточной мощности такого же компактного накопителя Силы, который по определению не может быть дешёвым. Иными словами — малый размер браслета снижает коэффициент его полезного действия до очень незначительных величин. Примерно девяносто пять процентов Силы уходят в воздух. Нарисовать больше цепочек мы сможем только на большей площади, а если заменить накопитель на алмазах на более простой и дешёвый, то и вовсе придётся выйти на неприличные размеры. Чтобы добиться большей эффективности количество рун и их цепочек должно быть увеличено раз в десять. Тогда можно будет обойтись довольно миниатюрным и недорогим накопителем.

— Может, стоит уменьшить размеры рун? — задал я наводящий вопрос.

— Гравировка на вашем браслете и так выполнена на пределе возможностей, — пожал плечами юный техномаг.

— Гравировка, — обозначил я нужное слово, — А зачем?

— Что зачем… — сбился молодой техномаг с поучительного тона.

— Зачем нужна гравировка? — терпеливо разъяснил я свой вопрос, ни на йоту не повысив тон.

— Мы не сможем заменить её в столь тонкой работе штампами или травлением, — начал было техномаг.

— Вы меня не поняли, — остановил я его, — Зачем она вообще нужна?

— А-а, вот вы про что, — улыбнулся парень, поняв суть моего вопроса, — Ну, это же классика. Азы техномагии. Следующими шагами в производстве артефакта будет заполнение образовавшихся канавок специальными минеральными составами, которые потом запекают при высокой температуре.

— Представьте себе, азы я знаю. Но почему просто не рисовать руны? — обвёл я взглядом группу техномагов.

Просветления на их лицах заметить не удалось. Один лишь Усольцев выпрямился на стуле, словно палку проглотил. Гений техномагии смотрел на меня прищурившись, но крылья носа у него хищно раздулись, выдавая нешуточное волнение.

— Сечение рун не менее важная деталь в рунописи, чем их верное начертание, — попробовал вернуться молодой техномаг к азам артефакторики, — Оттого руна, нарисованная на плоской поверхности, всегда займёт больше места, чем в точно выверенной канавке. Да и безошибочно нарисовать несколько десятков рун разными составами высоконаполненного минерального лака — это почти невероятная задача.

Вместо ответа я полез во внутренний карман, откуда вытащил маленькую пластиковую коробочку.

— Это микросхема. Внутри неё находится махонький квадратик из тончайшего сапфирового стекла, — отрыв коробку, продемонстрировал я радиодеталь со множеством тонких ножек, — А теперь на секунду представьте себе, что на вот такусеньком квадратике, — показал я пальцами расстояние, примерно в пять миллиметров, — Расположено шестьдесят четыре тысячи радиодеталей. Как вы считаете, можно ли ваши руны таким способом рисовать.

— Нет!

— Нет!

— Нет!

— Да!

Четыре ответа прозвучали одновременно, но лишь один Усольцев угадал правильно.

Первый экспериментальный образец лечебного браслета мне показали лишь через три месяца. Он был похож на слоёный пирог из восьми пластин, на каждой из которых количество рун на квадратный сантиметр измерялось сотнями.

— Отлично! — похвалил я всю гордую команду техномагов, когда убедился, что их прототип действительно работает, как надо, и его доведение до заданных размеров и параметров всего лишь вопрос времени, — А пока вы этот артефакт до ума доводите, изобразите-ка мне по-быстрому штурмовой щит для пехоты. Этакий простенький. Чтобы минут пятнадцать — двадцать выстрелы от винтовки держал и был при этом примерно вот такого размера, — колечком соединил я указательные и большие пальцы двух рук, поглядев на команду гениев.

Люблю я это дело… Когда перед техномагами ставишь невыполнимые задачи, они так смешно глаза пучат.

Но эти гады вошли во вкус и прототип Щита припёрли мне месяца через полтора, вдоволь насладившись уже моим видом.

Пришлось мне выполнять своё обещание. Три учебных МБК, как с куста. Оказывается, парни хотели летать, и кому, как не мне, легко было понять их мечты.

Сам о том же мечтаю, но где мне на всё время найти?

Резких потрясений финансовый мир не любит.

Если обычный обыватель новости финансового рынка в газетах, как правило, пропускает, позабыв о кричащих заголовках уже через пару минут, то для банкиров и разных прочих финансистов рост одного индекса, на фоне резкого падения другого, означает целую череду переделов финансового мира.

Для меня не стало откровением, когда на бирже резко пошёл вверх недавно зарегистрированный индекс активности техномагической промышленности.

Скажу больше, появился он благодаря стараниям Андрея Липатова и моим успехам в этом непростом деле.

Как бы то ни было, но на этом фоне дорожает всё, что так или иначе связано с техномагией.

Резко пошли в гору акции новосибирцев, практически монопольно поставляющих техномагам недорогие искусственные алмазы. Кристаллы у них пусть и не лучшего качества, зато их много.

Свечкой взлетели вверх акции торговых сетей, специализирующихся на продаже техномагических товаров.

А потом волна и до остального дошла.

В какой-то момент времени я вдруг стал чуть ли не втрое богаче.

На пике интереса, по совету Андрея Липатова, наш банк скинул десять процентов самых ликвидных акций, а на очередном откате, вернул их обратно, с чрезвычайно приятной прибылью.

Такой операцией мы и котировки своих акций поддержали, и сумели заявить о себе, как серьёзные игроки на рынке ценных бумаг. Если кто-то и надеялся обрушить цены на наши акции после их взлёта, то мы его серьёзно обломали. Всем, кто играл на дальнейшее снижение, пришлось в конце месяца зафиксировать убыток, а наши акции начали своё, уже неспешное восхождение.

Короче, всё, как всегда. Биржевые спекулянты, отчего-то предпочитающие считать и называть себя инвесторами, в очередной раз забыли о том, что реальной стоимостью предприятия является та прибыль, которую приносит каждый рубль, вложенный в его создание и развитие.

Может, оттого и акционерных обществ в списках моей собственности не так уж и много.

Оно, хоть и заманчиво — строить своё благополучие на чужих деньгах, но мне как-то претит.