Евгений Лукин - Сборник «Щелк!»
— Ну, с Богом… — мелодично прозвучало над правым ухом.
Пепельница обернулся, но никого не увидел. Поди пойми: то ли в самом деле за плечом, то ли дистанционно ведет… Стало еще страшнее.
А «мерседес» был совсем уже рядом. Сергей зажмурился и на деревянных ногах шагнул в сатанинский визг и хохот покрышек.
Незримая рука выхватила его из-под колес в последний миг, причем настолько неловко и с такой силой, что Пепельница влепился в стойку светофора. Теряя на миг сознание, он успел подумать: «Лучше бы уж переехали!..»
— Жить надоело? — грянуло над ним.
Сергей открыл глаза и вообще перестал что-либо понимать. Склонившийся к нему ангельский лик пылал гневом. «Что-то я не так сделал…» мелькнула мысль.
— Но вы же сами… велели… — пролепетал Пепельница.
— Ах тебе еще и велели?!
Сергей присмотрелся и обмер. Ангел был не тот. Обликом, правда, похож. Сильно похож. Вот только крылья — совершенно одинаковые и без крапинок.
— Что он тебе обещал? — гремел чужой хранитель. — Рай обещал? Вот тебе рай! — Бросил левую длань на сгиб правого крыла и произвел отнюдь не ангельский жест, мазнув маховыми перьями по физиономии. — Самоубийц знаешь куда отправляют?
Разговор шел в полной тишине, поскольку время чужой ангел остановил. Тормозящий «мерседес» застыл, так и не преодолев «зебру» перехода. Случайные свидетели несостоявшегося наезда (один из них фиксировал происходящее на видеокамеру) тоже замерли без движения. В два длинных шага оказавшись перед кинолюбителем, ангел изъял кассету и, не тратя больше слов, направился с ней к «шестисотому».
Вот это хранитель так хранитель!
— Погодите… — слабеньким голоском окликнул его Сергей.
Ангел обернулся.
— А можно вы меня хранить будете?.. А не он…
Ангел диковато посмотрел на Пепельницу — и, кажется, вздрогнул.
— Тут своих-то таких — как собак нерезаных… — нервно пробормотал он и, не открывая дверцы, скрылся в салоне. — Гони!.. — послышался напоследок его голос — и время пошло.
Вновь завизжали покрышки. «Шестисотый» переполз «зебру», оставляя на асфальте жирный тормозной след, потом водила дал по газам — и иномарка сгинула, обдав Сергея ветром.
Свидетели озадаченно протирали глаза. Кинолюбитель с ошалелым видом рассматривал пустую видеокамеру. Наперебой заголосили сирены милиции и «скорой помощи».
«Ну вот… — обреченно подумал Сергей. — Теперь с ними еще разбираться…»
Отлепился от стойки — и торопливо заковылял прочь.
Отворивши стеклянную дверь с наклейкой «НА ТЕБЯ!», Сергей вновь оказался в обувном магазине «Калигула». На сей раз его провели не на склад, а прямиком в большой сумрачный кабинет, где уже находились босс, верзила и ангел-хранитель. Свой. В крапинку.
Лица у всех троих были расстроенные.
Набравшись мужества, Пепельница приблизился к ангелу.
— Могу я потребовать себе другого хранителя? — скрипуче осведомился он.
Ангел взглянул на Сергея с нескрываемым раздражением.
— Да вы уже потребовали, — сухо напомнил он. — Минут пятнадцать назад, на перекрестке… И даже ответ получили.
— Да? — сказал Пепельница. — Да? А кто должен был меня из-под колес вынуть?
— Я, — хмуро ответил ангел. — Но он меня оттолкнул. Не драться же мне с ним, согласитесь… Вот тогда бы вас точно переехали!
— И куда потом? — Сергей задохнулся. — В рай?
— Ну, сказано же: «Если кто положит душу свою за друзей своих…» Естественно, что не в ад.
— Самоубийцу-то?
Ангельский лик выразил досаду.
— Да ладно вам чепуху плести!.. — вспылил хранитель. — Этак у вас и Самсон в самоубийцы попадет! «Умри, душа моя, с филистимлянами!..»
— С кем? — ужаснулся Пепельница.
— С палестинцами, — угрюмо пояснил ангел.
Босс (все это время он неподвижно сидел в кресле, незряче уставившись в пространство) очнулся и прерывисто вздохнул. Глаза его шевельнулись, ожили.
— О чем мы вообще говорим? — нервно бросил он.
— Обо мне!.. — обиженно взвыл Сергей.
— Нет, — мягко, но решительно прервал его ангел. — О вас мы поговорим позже и не здесь. Вы ж не маленький — сами все должны понимать! Нейтрализовать конкурента мы не смогли, положение у нас — критическое, можно сказать, все сорок два человека под ударом. Так что идите домой и ждите меня там… Возможно, скоро вы опять понадобитесь.
— Ну хоть деньги-то заплатите!.. Все-таки рисковал…
— Заплатите ему, — процедил ангел.
— Нет, ну, с одной стороны, понять его, конечно, можно, — задумчиво говорил Гриша-анархист. Они вновь сидели под сенью огромного красного зонта с надписью «Coca-Cola». Гриша по обыкновению пил пиво, разбогатевший Пепельница — водку. — Ну, сам прикинь: сорок два рыла! По отдельности их никак не сбережешь — это ясно. Будь ты хоть ангел, хоть кто, а в сорока двух местах одновременно не окажешься. Значит — что?.. Значит, надо сколотить из них группировку, чтобы каждый друг дружку подстраховывал… Вот в средние века, если читал, схоласты любили спорить, сколько на свете ангелов. Сейчас с этим просто: сколько группировок — столько и ангелов. У солнцевских — свои хранители, у люберецких — свои. Весь преступный мир, почитай, крещеный…
— Да я понимаю… — жалобно начал Пепельница.
— Ты погоди, — остановил его Гриша. — Ты послушай. Тут как в шахматах. Мат ставят — пешки летят… Вот сунули тебя под колеса. Но тебя ж туда не просто так сунули, а чтобы подсечь того, кто сидел в «шестисотом»! То есть — типичная комбинация. Жертвуя тобой, спасали всех остальных…
— Но он ведь хранитель… — беспомощно вымолвил Сергей. — Он же меня хранить обязан…
— Значит, выходило, что так и так тебе пропадать… — утешил Гриша. Если авторитет накроется, из шестерок тоже, сам понимаешь, мало кто уцелеет… А вот права ты, конечно, качать начал зря!.. Другого хранителя тебе подавай! Он ведь обидчивый, нарочно теперь подставлять будет. Как он сказал? Скоро опять понадобишься?.. М-да… Много хоть заплатили-то?
Пепельница всхлипнул, плеснул себе еще водки и, ахнув ее залпом, утер слезу. Деньги — деньгами, но приносить себя в жертву ради незнакомых сорока двух человек?.. С двумя из них он, правда, уже познакомился… на свою голову…
— А-а… раскреститься теперь… никак?
Анархист нахмурился и в сильном сомнении поджал губы.
— Да пожалуй, что никак, — сказал он наконец. — Это со мной они церемонятся, а с тобой не станут. Да и характер у тебя не тот. Тебе ж обязательно под крылышко к кому-нибудь надо… Разве что крышу сменить?.. В смысле — веру другую принять…
— Какую? — жадно спросил Сергей.
— Хм… — Гриша снова задумался. — А как, кстати, твоя фамилия?
— Пепельница.
Анархист вскинул брови.
— Родственник? — с уважением осведомился он.
— Однофамилец…
Гриша озадаченно почесал хрусткую бородку.
— Пепельница… Украина?.. Униаты, УНА-УНСО… Нет! — решительно сказал он. — Тогда уж лучше прямо в католики… Куришь?
— Курю…
— Значит, и в старообрядцы не примут… А в синагогу — пятым пунктом не вышел. Хотя… Капица, Маца, Пепельница… Может, и проканаешь под иудея…
— А разве Капица?..
— Ну, раз академик… — Анархист хмыкнул, оживился. — А знаешь, синагога — это выход. В крайнем случае переправят в Израиль…
— Ну да, в Израиль!.. — Сергей пригорюнился. — Там же сейчас пальба… эти… филистимляне! И потом — что толку? Если хранитель обидится, он меня и в Израиле достанет…
— Вот там-то он тебя как раз и не достанет!.. В Израиле, чтоб ты знал, пропаганда христианства преследуется законом. Но тут, видишь, другие заморочки… Обрезание, то-се…
— Ой!.. — испуганно сказал Сергей.
— Вот и я о том же… — мрачно молвил Гриша.
Пароход… плывет…
набит… Рувимами…
пресекающимся, фальшивым от горя голосом напевал Пепельница, нетвердо ставя ноги на попрыгивающий вправо-влево тротуар. Брел куда глаза глядят. Милиционеры при виде него рассеянно отворачивались. Даже их проницательный ум с негодованием отвергал мысль, что у этого пьянчужки может найтись при себе сумма, способная заинтересовать правоохранительные органы.
Пароход… плывет…
Что же делать-то? Делать-то что? И как это его угораздило взять да и брякнуть в глаза: хочу, мол, другого хранителя!.. Откуда только отвага взялась? Всегда ведь был кроток, робок, ни начальству не перечил, ни супруге… Один только раз, на самой заре перестройки, нашел в себе силы проспать в знак протеста субботник — и то неудачно!.. До самого пробуждения таскал с Лениным бревно по Красной площади, проснулся — в холодном поту, весь разбитый…
С херувимами…
Сергей вспомнил крестившего его моложавого попа (темный цыганский взгляд, разбойничья борода) — и помянул батюшку тихим матерным словом. Нашел кому подсунуть!.. Тоже мне хранитель — наезд не мог как следует организовать! Теперь вот по его милости вся группировка под ударом, все сорок два человека…
