Тимоти Зан - Дракон и вор
— Ну, если не мы, это сделают наши друзья из “Джиннов-90”, — заметил дядя Вирдж. — Они не станут упускать время, чтобы не взять свой приз, знаешь ли.
Нахмурясь, Джек снова поднял бинокль. Четыре маленьких корабля явно заходили на стыковку с тремя оставшимися грузовыми судами.
— Однако они наверняка порядочное время будут заняты там, наверху, — продолжил дядя Вирдж голосом, донельзя мягким и шелковистым. — И, знаешь, если они вправду были контрабандистами, что бы они ни везли, их груз, наверное, немало стоит. Может быть, достаточно, чтобы откупиться от “Бракстон Юниверсис”.
Джек покачал головой.
— Я не хочу ничего воровать. Ты это знаешь.
— Хочешь вечно оставаться в бегах? — парировал дядя Вирдж. — Это может стать способом все уладить.
— Я пытаюсь оставить прошлое позади, — настаивал Джек.
— И посмотри, куда тебя это привело! — выпалил дядя Вирдж. — К бегству из-за преступления, которое ты даже не совершал. Ты видишь тут какую-то справедливость?
Джек вздохнул.
— Я теперь ни в чем не вижу никакой справедливости.
— В точности мои доводы, — заявил дядя Вирдж. — Кроме того, нет никакого преступления в краже краденного золота, верно?
— Я уверен, что у тебя и закона разные мнения на этот счет.
— Джек, мой мальчик, — сказал дядя Вирдж, возвращаясь к обиженному тону.
— Да, да, знаю. — Джек снова поднял к глазам бинокль.
Ему пришлось повернуться, чтобы увидеть грузовые суда: пока он спорил с дядей Вирджем, они прошли над его головой, направляясь к западному краю горизонта.
— Даже если они не обратят внимание на крушение, разве они не засекут нас, как только мы высунемся?
— Только если смогут нас увидеть, — резонно заметил дядя Вирдж. — Все, что нам требуется сделать — это подождать, пока они не уйдут за горизонт, затем взлететь и направиться к месту крушения. Прежде чем они вернутся с востока, мы приземлимся и подождем, пока они снова не уйдут на другую сторону. Ничего не может быть проще.
— И сколько времени у нас уйдет, чтобы туда попасть? — спросил Джек.
— Три-четыре часа, наверное, — ответил дядя Вирдж. — Самое большее — пять.
— А ты не думаешь, что парни с “Джиннов-90” решат сами потрошить упавший корабль?
— Да ладно тебе, парень, — проговорил дядя Вирдж. — Посмотри на размер этих транспортников. Могут пройти дни, прежде чем они там закончат и обратят внимание на обломки.
Джек пожевал губу. Во всем этом было нечто, что он назвал бы предельной глупостью. Все его инстинкты вопили, что нужно уносить отсюда ноги, как только чужаки отвернутся.
Но если это и впрямь было шансом уладить дела с “Бракстон Юниверсис”, значит, стоило попытаться.
Он сокрушенно покачал головой. Месяц назад, в день своего четырнадцатилетия, он испек себе именинный пирог, с маленькими свечками и прочими штуками. Дядя Вирдж фальшиво спел: “С днем рожденья!” — и Джек действительно загадал секретное желание, когда задул свечки. Он пожелал, чтобы после всех этих лет он наконец-то смог зажить нормальной жизнью. Вот и надейся после этого на мистическую силу таких желаний!
— Так я начну предстартовую подготовку? — спросил дядя Вирдж.
Джек выпустил из рук бинокль, который повис у него на боку.
— Естественно, — сказал он, повернулся и потащился по трапу вверх. — Посмотрим, что там такое!
Глава третья
Командир Чейд сделал все возможное, впрочeм как и остальные члены команды — и шонтины, и к'да. Но “Исследователь небес” был слишком большой корабль, и его комплексы управления находились далеко друг от друга.
Так что надежды на спасение не оставалось никакой.
Дрейкос медленно пришел в себя и обнаружил, что лежит под панелью управления навигационного пузыря. Он вплотную был прижат спиной к переборке, скорчившись, как детеныш к'да, пытающийся согреться холодной ночью, под боком у него валялась горка разбитых плиток и изломанной арматуры.
Спуск через атмосферу — жар и удары, напряжение и спокойные приказы Чейда — все это запечатлелось в его мозгу, подобно сверкающему утреннему свету. Но само крушение вспоминалось смутно. Дрейкос помнил лишь шум и хаос и то, как его куда-то швырнуло со страшной силой, когда обшивка корабля под ним смялась, а над его головой лопнул навигационный пузырь.
Он не мог даже вспомнить, как покинул свое относительно безопасное место на спине Полфира и снова стал трехмерным.
Тем более он понятия не имел, как долго здесь пролежал. Впрочем достаточно долго — за это время на “Исследователе небес” все успело превратиться в мелкое крошево от удара, и теперь повсюду царили тишина и мертвая неподвижность. С другой стороны, густое облако пыли, все еще висевшее в воздухе, говорило о том, что корабль упал не так уж давно. С час назад, а может, и того меньше.
Осторожно, стараясь не захлебнуться пылью, Дрейкос сделал глубокий вдох и прислушался к ощущениям в мышцах и костях тела, когда его грудь наполнилась воздухом. В нескольких местах болело и ныло, но ничто не указывало на повреждения серьезней синяков и нескольких треснувших чешуек, сквозь которые медленно сочилась кровь. Тогда он опробовал лапы, осторожно подвигав и повращав каждой из них. Средний сустав на левой передней лапе отозвался резкой болью, но после небольшого обследования Дрейкос решил, что это просто легкое растяжение. Он отыскал еще несколько синяков и треснувших чешуек на конечностях, затем подвигал шеей и хвостом. И снова не нашел ничего серьезного.
Отпихнув в сторону загораживающие дорогу обломки, Дрейкос выбрался из-под панели. Полфира нигде не было видно, кресло, к которому тот был пристегнут, при ударе сорвало с места. Вздрагивая всякий раз, когда куски пластика и металла хрустели под его лапами, Дрейкос неуверенно подошел к краю пузыря и посмотрел вниз на главную палубу. Там, посреди груды обломков, лежал Полфир.
Поврежденная лапа Дрейкоса и завалы на главной палубе делали обычный для к'да прыжок по меньшей мере рискованным. К счастью, лестница, по которой он взобрался в пузырь, оказалась на месте, хотя и висела сейчас на единственной сохранившейся скобе. Как можно быстрее спустившись вниз, Дрейкос прохрустел по пластику и металлу к Полфиру.
Шонтин был мертв.
Впоследствии Дрейкос не мог сказать в точности, как долго он лежал рядом, тихо перебирая воспоминания и молча прощаясь с Полфиром. Он вспомнил их первую встречу, вскоре после того как предыдущий хозяин Дрейкоса умер, и месяцы привыкания к симбиозу. Он ужасно скучал по Трэхану и только много позже узнал, что его грубость чуть не заставила Полфира передать его кому-нибудь другому.
Но шонтин был терпелив, да и Дрейкос со временем поумнел. И они поладили.
Дрейкосу повезло, что так получилось. По крайней мере дважды за то время, что они провели вместе, только живость мысли Полфира в минуту опасности спасала жизнь им обоим.
Но это были не только опыт и живость мысли. Полфир отличался завидной верностью своему симбионту, верностью, которую он продемонстрировал в битве при Конкрене, не побоявшись пойти на риск, только чтобы спасти друга. Дрейкос все еще вздрагивал при воспоминании об этом и удивлялся, каким чудом оба они остались в живых.
А теперь Полфир погиб. И Дрейкос оказался бессилен спасти его. Бессилен даже должным образом оплакать своего друга. Он и Полфир пробыли вместе больше десяти лет, как товарищи, симбионты и братья по оружию. Должное прощание при подобных взаимоотношениях не могло продлиться меньше недели, не могло состояться без присутствия всех близких родственников Полфира и его друзей, которые вплетали бы свои собственные воспоминания в великое полотно его жизни.
Но семья Полфира, то, что от нее осталось, была отсюда далеко-далеко. А большинство его друзей лежали мертвыми на палубе “Исследователя небес”.
Да и недели, которая требуется на оплакивание товарища, у Дрейкоса тем более не было. Потому что, если он не найдет себе другого хозяина, его собственная жизнь не продлится и нескольких часов.
— Спокойно, воин к'да, — сказал он сам себе вслух.
В тишине его голос прозвучал пугающе громко, слова отдались странным эхом от потерявших привычный облик предметов и брешей, образовавшихся при крушении.
— Правило номер один: прежде чем прийти к неутешительным выводам, всесторонне оцени ситуацию.
Бодрости эти слова Дрейкосу, увы, не прибавили. Но как дельный военный совет, они все же пошли на пользу. Прокладывая путь через обломки и при этом слегка прихрамывая, Дрейкос начал оценивать ситуацию.
Это было неприятной обязанностью. Нос “Исследователя небес” оказался полностью сплющен и обожжен, несколько шонтинов, которые находились здесь, тоже наверняка сгорели. Те, кто были ниже комплекса управления, погибли при ударе о землю. От рубки комплекса управления и до кормы корабль усеивали обломки, но больших повреждений не было, и на какое-то время в Дрейкоса вселилась надежда, что “смерть”, метлой прошедшая по их кораблю, кого-нибудь пощадила.
