Ганс Грохман - Американский рейд
Первый бой
Ровно и уверенно ворчал мотор, пустынная дорога была прямой как взлетно-посадочная полоса, а однообразный кактусовый пейзаж, в черно-зеленом спектре ночника, особенно утомлял и клонил в сон. Сидя на месте штурмана, и хлебая крепкий кофе, я боролся с сонливостью, иногда открывал окно, выставляя лицо на растерзание встречному ветру.
Кнут вел машину плавно, стрелка спидометра застыла на отметке девяносто, но скорость совершенно не чувствовалась, что было достаточно странно, поскольку единицами измерения служили мили. Ночь была достаточно светлой, чтобы вместо фар использовать приборы ночного видения, не рискуя при этом попасть в банальное ДТП.
Иногда мимо проносились ржавеющие на обочинах остовы автомобилей, а час назад пришлось даже будить ребят, мирно спавших на заднем сиденье, так как дорогу преграждали несколько столкнувшихся легковушек. Кнут не мог их объехать, не сбавляя скорости, поэтому и пришлось будить парней. Те в свою очередь негромко поматерились, но ночники все же одели, и привели оружие в боевое положение. Скинув скорость до отметки десять, мы объехали неожиданно возникшее препятствие.
Машины на первый взгляд были целыми, даже непонятно, почему их здесь бросили, однако после того как я увидел несколько пар ног, лежавших чуть поодаль от дороги, все стало на свои места. Проехав без приключений опасное место, я дал отбой, и мы снова катили по бесконечному ночному шоссе. Похоже, что кроме меня трупы никто не заметил, но я не горел желанием обращать на них внимание остальных — ребятам надо было выспаться, а Кнуту, продолжать вести машину.
Кнут — сухой, долговязый парень, получивший прозвище за комплекцию и хлесткий удар, по натуре был достаточно замкнут, и особой общительностью никогда не отличался. Сейчас же, экипированный, молчаливый, с ночником на голове, он вообще напоминал какого-нибудь киборга, хладнокровно пилотирующего летательный аппарат. От этой мысли мне стало смешно, и чтобы не провоцировать на вопросы молчаливого Кнута, я выкинул в окно опустевший бумажный стаканчик от кофе, скрыв, таким образом, от него усмешку.
Уже вторые сутки мы едем по американской земле, а я до сих пор не могу привыкнуть к гладкости их дорог. В принципе оно то и не удивительно, мне ведь до этого за пределы бывшего СССР выезжать не приходилось, вот теперь диковато себя ощущаю на этих гладких словно стекло автотрассах, и постоянно в сон тянет.
Нет, а забавно все-таки это началось. Примерно два года назад, в один из весенних дней, я ехал по Киеву за рулем своей старенькой Тойоты. И спускаясь по Андреевскому спуску, слегка зацепил невесть откуда нагло выскочивший Порше, однако, поскольку я был абсолютно прав, то вышел из машины, исполненный решимости просветить горе водителя в тайны и особенности его родословной до седьмого колена включительно. Но лишь увидев злостно матерящегося и брызжущего пеной водителя, внезапно раздумал потому, как им оказался мой бывший сослуживец Кирин Валера.
— Кирин? — я признаться даже немного растерялся, так как в последний раз его видел десять лет назад, когда уходил на дембель, и, не смотря на то, что мы с ним были из одного весьма небольшого городка, встречаться нам больше не доводилось.
— …б твою ма… — заткнулся на полуслове матершинник Валера, — Сеня?
Вообще то, зовут меня Игорем, Сеня это моя армейская кликуха, как производная от фамилии Синицын. Время было раннее — одиннадцать часов, повреждений при более тщательном осмотре не обнаружилось, и мы с мажором, как еще можно обозвать человека катающегося на последней модели Порше, Кириным, отменив на сегодня каждый свои дела, поехали врезать по пиву. Заказав сразу по два, зачем лишний раз суетиться, бокала, принялись вспоминать армейскую жизнь. Вспоминали прыжки, стрельбы, наряды, сослуживцев, командиров, кого видели, кто где устроился.
Еще я припомнил ему один смешной случай. Одного призыва с нами, служил некий Гриль, за что его так прозвали — уже не помню, но дело было не в этом. В тот день, я, Кирин и Гриль, стояли в наряде на КПП части, дневальными. Мы, только успевшие принять присягу, еще не совсем понимали в некоторых аспектах службы, но Гриль, отличался в придачу к тому еще и отвратительной неспособностью к обучению. Так вот, время было обеденное, дежурный по КПП ушел на обед, а к сержанту, который был помощником, пришла девушка из местных, и он с ней уединился в комнате отдыха. А тут, к воротам подъезжает какая-то волга, а за ней УАЗ, Гриль, так как была его очередь, выходит узнать, в чем дело. То, что УАЗ был командира части, нам не узнать было еще простительно, но вот то, что вычудил этот идиот, было сверх меры даже для салабона. Он подошел и, посмотрев на расположение звездочек, спросил, наклоняясь к генералу.
— Товарищ полковник, вы к кому?
На что последний не растерялся и ответил.
— А ты, служивый, в следующей машине, у товарища старшего лейтенанта спроси. — Ответил военный юморист, намекая на нашего командира части, к слову, полковника. В общем, драли тогда весь наряд, долго и основательно.
Я рассказал, что наш полк специального назначения уже лет восемь как расформирован, Валера слегка огорчился, но вспомнив очередной комичный случай из армейской жизни, неприятная новость довольно быстро забылась.
Узнав, что я довольно давно и серьезно занимаюсь страйкболом, поигрываю в пэйнтбол, имею за плечами институт МВД, и полтора года опером в киевском уголовном розыске, Кирин предложил поехать к нему на работу. Мотивировал это тем, что у него в кабинете есть куча самых разнообразных спиртных напитков, а поскольку их контора готовила «кадры для частных служб безопасности», то совсем неподалеку, располагался полигон. Правда на проверку, оказалось, что именно пива у него в кабинете и нет, однако его в избытке было в буфете, и это несколько исправило ситуацию. Учитывая то, что мою машину мы определили на местный паркинг, я мог не ограничивать себя в употреблении спиртного, однако и злоупотреблять сильно не хотелось.
Надо сказать, что до Кириного кабинета мы поначалу не дошли, полностью завязнув на полигоне, — там было почти все. С начала у меня просто отняло дар речи — такого изобилия боевого стрелкового оружия я еще никогда не видел вживую. Когда прошел первый этап восторга, началась стрельба. Патронов было много, и я решил опробовать различные положения и методики стрельбы, и так, и эдак, одним словом — дорвался. При этом чем дольше я стрелял, и чем больше извращался, тем вытянутее становилось Кирино лицо. Не успел я всласть настреляться, как Валера, все же сумев оторвать меня от процесса сжигания патронов, умудрился-таки утащить к себе в кабинет. Уши после стрельбы звенели, но разговаривать было можно.
Уже в кабинете, Кирин попросил подробнее описать страйкбол, и используемое в нем оружие, поговорили о возможности его использования в системе подготовки, и обменявшись данными, договорились, что завтра я принесу образцы.
На следующий день Кирин и спецы из его конторы, плотно и основательно знакомились с airsoft…
— По курсу движение, — вырвал меня из воспоминаний монотонный, и, как будто абсолютно спокойный голос Кнута. Впереди показался еле видимый свет фар встречной машины.
— Собрать чехлы, боевая тревога, — рявкнул я безмятежно дрыхнущим на заднем сиденье Киту, Фугасу и Чике, и, уже обращаясь к Кнуту, — тормози, и давай вправо метров пятнадцать, там развернешься мордой на дорогу.
— Принял, — собеседник, как всегда в серьезных ситуациях, был сух и сдержан.
Не включая ни фар, ни поворотов, лишь сбросив скорость до необходимых десяти миль в час, машина плавно съехала с трассы в кактусовую бесконечность прерий. Откатившись же на положенные пятнадцать метров, развернулась, и окончательно остановилась.
— Кнут в машине, остальные за мной, Кит — две «мухи», — бросил я остальным, беря с места галоп.
Мы залегли справа от дороги, примерно в пяти метрах от проезжей части. Секунд через двадцать, подтянулся Кит с двумя одноразовыми гранатометами.
— Работаем с глушителями, огонь только по моей команде, рации на пятую волну, проверяем, — и зажав тангенту, я прошипел в микрофон гарнитуры, — один-два, Вампир на связи, проверка.
— Фугас на связи.
— Кит на связи.
— Чика на связи.
Отлично, значит со связью у нас сегодня порядок. — Фугас вправо десять, Чика влево пять, Кит назад два, я на дорогу, смотреть.
Когда команда притерта и обкатана, работа превращается в отдых. Пока ребята занимали новые позиции, я подошел к дороге, и, увеличив кратность на ночнике, попробовал разглядеть ночных туристов. Но свет фар мешал вести хоть какое либо распознавание довольно быстро приближавшихся автомобилей. Однако через минуту, когда до меня донеслись звуки выстрелов, мне стало понятно, что мы становимся свидетелями ночной охоты, правда, пока неизвестно кого за кем. Спустя еще три минуты, когда действующие лица были примерно в полукилометре от меня, все уже стало очевидно — местные разбойнички гонят свою жертву.
