Алекс Орлов - Застывший огонь
Когда за Петровски закрылась дверь, Нэнси, Фил и Элрой дружно уставились на Ленни.
— Куда будешь теперь деньги девать, приятель? Шутка ли — двадцать одна сотня кредитов в месяц! — спросил Элрой.
— На шахматы — ясное дело, — ответил за Ленни Фил Баттлер.
— Завел бы лучше девушку, Ленни, — предложила Нэнси.
Ленни оторвался от бумаг, посмотрел на Нэнси и сказал:
— Я подумаю…
Когда Ленни Фрозен подошел к афишной тумбе, Франка была уже там. В расклешенном светлом платье она показалась Ленни ослепительной красавицей. Он даже оробел, боясь, что, увидев его в нелепом полосатом костюме, Франка попросту рассмеется.
Однако Франка не рассмеялась и, оглядев Ленни сверху донизу, сказала:
— Да ты просто франт…
— Вот, это тебе, — смущенно улыбнулся Ленни и протянул Франке громадный букет цветов, который обошелся ему в двести кредитов.
— Ой, спасибо! — улыбнулась девушка, приняв цветы, и крепко пожала Ленни руку.
— Куда пойдем?
— Да куда хочешь, — отозвалась Франка.
— Давай сходим в «Пробку», — предложил Ленни.
— А это что такое?..
— Что-то вроде бара, где собираются всякие интересные люди.
— А что они там делают? Едят?
— Да. Едят, пьют, читают стихи, слушают психоматическую музыку…
— Ну пошли, — кивнула Франка и взяла Ленни под руку.
И бесконечно счастливый Ленни Фрозен повел девушку в «Пробку».
Франка почти на целую голову возвышалась над своим кавалером, и вид странной пары привлекал внимание прохожих. Они оборачивались и улыбались, но Ленни ничего не замечал и чувствовал себя на седьмом небе.
Реклама разливалась разноцветными огнями, блестящие бока лимузинов отражали фонари, прохожих и Ленни Фрозена, которого было едва видно из-за огромного букета.
Возле бара «Пробка» стоял седой швейцар, одетый в ливрею, стилизованную под изорванный рабочий комбинезон, расшитый, как и положено, золотыми галунами. Увидев, что Ленни и Франка заворачивают в бар, швейцар поклонился и произнес заученную фразу:
— Все для сверчков — толковая дринкуха и кайфовый саунд.
— Что он сказал? — не поняла Франка.
— Это он так здоровается, — улыбнулся Ленни. — Не обращай внимания, все это вроде спектакля.
Пара прошла внутрь, и подоспевший официант тут же проводил гостей за лучший столик возле искусственного камина.
— Чем будем сычуг конопатить? — спросил официант.
Франка переложила свой букет в другую руку и вопросительно посмотрела на Ленни.
— С нами можете говорить нормально — мы гости, — пояснил Ленни.
— О, какое счастье, сэр, хоть иногда видеть здесь нормального человека, — облегченно вздохнул официант. — Если бы вы знали, как иногда хочется поджечь этот бардак… Так что вам принести?
— А что у вас есть?
— У нас много чего есть, сэр, но не все это съедобно.
— А что съедобно?
— Кофе, соленые сухарики, рисовые палочки, коктейль «Людовик XIV» и травяное пиво «Коу». Все остальное — только приправа для наркотиков.
— Хорошо. Принесите мне пиво, а девушке…
— Тоже пиво. С сухариками… — сказала Франка.
— С удовольствием, мисс, — поклонился официант и ушел.
— Самое главное здесь — представление, — сказал Ленни. — Через полчаса начнут собираться завсегдатаи, и тогда ты поймешь, зачем мы здесь.
Спустя три минуты вернулся официант. Он принес заказ, а потом снова убежал и притащил огромную узкую амфору.
— Это для вашего букета, мисс, — улыбнулся он и, взяв у Франки букет, поставил его в вазу рядом со столиком. — Ну вот, теперь у вас свой фикус… э… я хотел сказать, букет…
Появились новые клиенты, и официант поспешил к ним навстречу.
— Ты часто здесь бываешь? — спросила Франка, пробуя пиво.
— Нет. Сейчас пришел во второй раз.
— А с кем ходил до этого?
— Ни с кем. То есть — без девушки. Меня приглашал Джимми. Он, как и я, увлекается шахматами.
— А я в шахматах ничего не понимаю, — призналась Франка. — Даже конем ходить не умею…
— Я тоже, — улыбнулся Ленни.
— Правда? А как же увлечение?
— Я не играю в шахматы, я их коллекционирую.
— О, как интересно! — удивилась Франка и взяла из вазочки соленый сухарик
— Ну а ты чем увлекаешься? — спросил Ленни.
— Я? Ничем…
— Ну после работы ты что делаешь?
— Что и все. Смотрю телевизор, ем, иногда хожу на свидания.
— У тебя есть парень?..
— Постоянного парня у меня нет.
— А почему?
— У нас на работе ребята простые. Они сразу зовут к себе на квартиру да еще намекают, чтобы выпивки купила. О шахматах, понятное дело, не говорят ни слова.
— А что смотришь по телевизору?
— Сериалы про любовь.
— Какие?
— А все равно какие… — пожала плечами Франка. Количество посетителей в баре постепенно увеличивалось, и вскоре на сцену взобрался худой человек с жидкой бородкой и длинными, перевязанными тесьмой волосами.
— Он будет петь? — спросила Франка.
— Я не знаю, — признался Ленни. — Сейчас посмотрим.
Длинноволосый встал спиной к залу и замер. Около пяти минут он стоял не шевелясь. Затем он повернулся и объявил:
— «На злобу ночи». — И снова выдержал длинную паузу.
— Так будет он петь или нет? — не выдержала Франка, хрустя от нетерпения сухариками.
И в этот момент длинноволосый начал декламировать:
Ночь, ночь, ночь…
Дерьмо, дерьмо, много дерьма…
Плевать мне, плевать…
Но я в дерьме…
А вы?..
Ночь, ночь, ночь…
Длинноволосый сошел со сцены, и его уход сопровождался аплодисментами.
— Что это было, Ленни? — удивленно спросила Франка.
— Стихи.
— Стихи про дерьмо?
— Каждый художник имеет право самовыражаться.
— За такие выражения могут и в участок забрать. Мой сменщик Карл Руннельфельд обозвал одну старуху «кошелкой с дерьмом», и за ним пришли полицейские. Он как миленький выложил три сотни штрафа и с тех пор больше не выражается…
— Это другое. Франка. Одно дело — искусство и совсем другое — брань.
Тем временем на сцену вышел очередной исполнитель. В руках он держал суковатую палку, в которую были вбиты два больших гвоздя с натянутой между ними струной.
— Ну и гитара у него… — покачала головой Франка. — Слушай, Ленни, давай еще закажем пива.
— А может, попробуем коктейль «Людовик XIV»?
— Хорошо, но только пусть и сухариков еще принесут.
— Ты, я вижу, голодная?
— Ага, — кивнула Франка, — после смены только и успела, что помыться да причесаться…
— Тогда пойдем в ресторан, я знаю одно место, где…
— Да ладно тебе, Ленни, — деньги только тратить, — махнула рукой девушка. — У тебя дома есть чего пожевать?
— У меня дома? Да…
— Ну вот, сейчас досмотрим концерт этих чудиков и пойдем к тебе.
— Хорошо… — согласился Ленни, не совсем понимая, что Франка имеет в виду.
А на сцене продолжался номер «гитариста». Исполнитель дергал за единственную струну и громко выкрикивал:
— Кайф от музыки!.. Кайф от музыки!..
— Да не особенно большой кайф, — оценила выступление Франка.
— Совершенно с вами согласен, мисс, — сказал официант, который принес дополнительный заказ.
— Как же вы здесь работаете? Привыкли? — спросила девушка.
— К этому невозможно привыкнуть, мисс, — трагическим голосом произнес официант и, поклонившись, ушел.
— А тебе нравится, Ленни? — поинтересовалась девушка.
— Пожалуй, чересчур длинновато… Наконец музыкальный номер закончился, и под жидкие аплодисменты «гитарист» покинул сцену.
— Ладно, поехали к тебе, Ленни, — сказала Франка, допивая свой коктейль. — Заодно покажешь мне свои шашки…
— Шахматы… — поправил ее Ленни.
— И шахматы тоже, — согласилась девушка. Ленни подозвал официанта и расплатился.
— А цветы? — спохватился Ленни, когда они с Франкой были уже возле выхода.
— Пусть останутся там, в большой вазе, — сказала девушка, — Как настоящий фикус.
Швейцар помог Ленни поймать такси и вежливо придержал дверцу, пока Франка садилась в машину.
— В Старый город, — сказал Фрозен, и таксист кивнул, бросив на клиента короткий профессиональный взгляд.
Машина быстро покатилась по вечерним улицам, притормаживая на перекрестках и сигналя пешеходам. Ленни Фрозен сидел возле Франки, и ее голова покоилась на его плече. Ленни было так хорошо, что он едва не расплакался, а когда такси остановилось возле дома, стало даже немножечко жаль.
— На каком этаже ты живешь? — спросила Франка, оглядывая здание.
— На восьмом. А что?
— Да ничего. Просто так.
Едва они зашли в темный двор, девушка сама остановила Ленни и жарко его поцеловала.
