На все четыре... (СИ) - Сысолов Дмитрий

Но, увы. Мои охранники были совершенно точно не дураки и подобный вариант они предусмотрели. Руки, прикованные к скобе в потолке (явная самоделка, не предусмотренная конструкцией машины) об этом ясно говорили. Да и пара охранников с боков явно настороже и ожидают от меня чего-то такого. И всё равно я испытывал такой подъём, что будь у меня свободны руки, я бы всё равно попробовал сбежать. Но мне никто не собирался давать даже шанса.

Свое приподнятое состояние я сумел сохранить и по возвращении. Хиросима с Грекой, встретив меня, начали в два голоса меня успокаивать. Я сначала даже не понял — о чём они, зачем? А потом сообразил. Это для меня вчерашний поединок с Герой — адреналиновый шторм, заглядывание в лицо смерти, но и не более того. Для Хиросимы это был ещё и сильнейший удар по психике. Убить человека… Ого! Это для них звучало страшно. Я же ничего подобного уже не испытывал. В моральном плане я был совершенно спокоен. Ничего у меня внутри не дёрнулось от убийства этого парня. Уж, по крайней, мере во снах мне, как Стекляшкин, в первое время, Гера точно прихрдить не будет.

— О чём вы, ребят? — их беспокойство за меня, конечно же, грело, но я поспешил их "успокоить". Ну и попижонить немножко, как без этого. — Этот Гера далеко не первый человек, которого я убиваю. И все эти стадии переживаний я уже давно прошел.

— А скольких ты убил? — с чисто женским любопытством интересуется Сима.

Гм. Интересный вопрос. А действительно, скольких? Ну, первое мое убийство было сразу четверным. Та четвёрка, что пришла меня сжечь вместе со всем моим семейством. А потом приход Немца с его командой в Малиновку. Скольких я тогда убил? Стекляшкин, Ковбой, Чёрный, Крыс, Индус… Пончик тоже умер от ран. Ещё шесть получается. Потом, когда Просветовских оккупантов обстреливал из пулемета в доме Совы… Двоих из них потом так и похоронили. И перестрелка в лесу, когда они на нас с фланга зашли. Там вообще непонятно кто кого и сколько. Все стреляли. Но одного, пожалуй, и тогда можно в свой зачёт записать. Или нет? Короче, я уже и сам со счета сбился.

— Много, — слегка грустно отвечаю, после весьма продолжительной паузы. Больше десятка — точно. То ли двенадцать, то ли тринадцать.

— Ого! — вроде как, даже уважительно протянула девчонка. — А ты сильно переживал после своего первого убийства?

— Да не было у меня первого-то. Первые сразу четверо были… И после этого я пару дней в отключке от потери крови был. Едва выкарабкался тогда. Вот шрам на морду заработал, — я криво усмехнулся, — так что мне тогда не до переживаний было.

— Расскажи? — совсем как моя Ева, выпрашивающая сказку на ночь, попросила Сима.

Ну и я, конечно, рассказал. Не столько даже, чтоб удовлетворить любопытство девчонки, сколько для того, чтобы отвлечь Греку. А он явно волновался. Его соперник по сегодняшнему бою уже известен заранее. И, хотя, сам Грека не подает виду, что волнуется, это всё равно чувствовалось. Он вновь, в который раз уже, повторил, что ему никак нельзя проигрывать. Его дома ждут мелкие. Им без него никак не вытянуть. И ему обязательно нужно побеждать. Он словно самому себе внушение делал. Словно щит эту фразу фразу выставлял. Этим и выдавал своё волнение. А ещё и сам Мосол, чуть ли не впервые за время своего пребывания тут, вышел со своими девками на улицу. Подошёл, рассматривая Греку, словно блюда, приготовленное ему на ужин. Грека ответил ему твёрдым, слегка наигранно-презрительным взглядом, на который тот тонко улыбнулся и тихонечко покивал головой и ушел. А Грека вновь повторил свою мантру, про то, что ему нельзя проигрывать.

Так что своим рассказом я, в первую очередь, пытался отвлечь именно Греку, а не Серафиму, от его тягостных мыслей. Вроде как, удалось. Не в полной мере и не совсем, но какой-то эффект всё равно был.

И вообще, я невольно оказался лидером нашей крохотной ячейки. Казалось бы: мы тут все равны. И находимся в абсолютно равных условиях. Ан не, все равно. Возраст не спрячешь под маской четырнадцатилетнего мальчишки. Он все равно прорывается наружу. Вчера я весь день утешал и успокаивал Серафиму после её первого боя. Вечером прошел мой бой и теперь, вместо того, чтоб принимать утешения в свой адрес, я изо всех сил пытаюсь успокоить Греку, у которого все ещё только впереди. Оно само как-то получилось. Никаких усилий для этого я особо и не прикладывал.

Опять, как и вчера, развлекал своих товарищей рассказами о своих подвигах. Расспрашивал-то обоих (но особенно Греку), об их анклавах. В общем, старался как мог. И это-таки работало. Ровно до того момента, как нас опять разогнали по каморкам, а ведущий, под рев толпы, восторженно не провозгласил:

— Мосол против Греки!

Грека вышел на арену максимально собранным. Ни одного лишнего движения. Предельная концентрация и внимание. Мосол же, наоборот, был лениво расслаблен. Крутил своей двусторонней глефой восьмерки, изображал пропеллер на потеху публике, и вообще, похоже, был абсолютно уверен в собственной победе.

С началом боя Грека не кинулся вперед, а осторожно пошел по кругу вокруг противника. Пройдя где-то с треть круга, он остановился. Я не мог не оценить его замысел. Заходящее солнце возле самого горизонта оказалось у него как раз за спиной и било прямо в глаза его противнику. Умно! Вот только Мосол лишь чуть сузил глаза, а по лицу его пробежала презрительная усмешка.

Дергая своим телом так, чтоб его силуэт, то закрывал солнце для противника, то резко выскакивало из-за его спины, буквально ударяя в глаза, Грека попытался прорваться на ближнюю дистанцию (ну, с его не самым длинным клинком — единственно возможная стратегия.) Безуспешно. Мосол играючи отбил его атаку и, даже, сумел сам зацепить Греку за ногу на противоходе своим вторым клинком. Пусть ранка была пустячная, чисто царапина, но сам факт… И уловки с бьющим в глаза светом не помогли. Мосол их словно и не заметил.

Отскочивший Грека утроил собственную осторожность. Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее-то? Но Грека нашел для этого возможность. Вторую атаку он подготавливал ещё тщательнее чем первую. И, к бьющему в глаза Мослу свету, добавил порцию песка, который он подцепил ногой и швырнул в лицо противнику. И это, таки, сработало! Ну, частично. На мгновенье, пока Мосол прикрыл глаза и тряхнул головой, сбрасывая песок, Грека успел сместиться вбок и приблизиться на вожделенную ближнюю дистанцию. Вот только его удар, долженствующий раскроить противнику голову, налетел на жёсткий блок, который Мосол все-таки успел выставить.

Понимая, что второго удара ему просто не дадут нанести, Грека попытался продавить силой, благо Мосол держал своё оружие в не самой удобной для себя позе. Не помогло. Да, Грека был крепким парнем. Выше меня почти на голову и атлетически развит. Но Мосол, даже на его фоне, всё равно поражал. Настоящий великан, весь переплетенный мускулами. Коротко рыкнув он одной только силой рук буквально отбросил меч Греки (вместе с самим Грекой, если уж честно говорить-то) в сторону и, воспользовавшись мгновеньем, пока Грека неловко переступал ногами, отступая, сумел крепко полоснуть его по бедру, практически обездвижив парня.

Дальнейший бой назвать схваткой было весьма затруднительно. Это было избиение. Потеряв в мобильности Грека, и без того уступающий Мослу во всех компонентах, откровенно поплыл, и Мосол довольно быстро его и добил.

Вот так вот. Ни максимальная мотивация, ни запредельная концентрация и внимание, ни, даже, "грязные" приёмы, коими не побрезговал Грека, не помогли ему выстоять в этом бою. Я же сумел оценить уровеньподготовки Мосла. Это было что-то невероятное! Я никогда не встречал подобных бойцов. Никто из участников турнира даже рядом с ним не стоял. Ну, может быть, только Качан. Чемпион, как никак. Да и то. Лично я против него не продержусь и десяти секунд. Да чего там. Если говорить откровенно, у меня и против Греки-то было бы не много шансов. Особенно, против такого, максимально заряженного на победу Греки. Ну а про Мосла и говорить нечего.