Док. Филант. Финальный бой (СИ) - Вэй Катэр "Катэр Вэй"

— Док проснись! С Борзей плохо!

Я ещё спал, а тело уже бежало вслед за Мухой.

Борзя лежал всё там же, посреди дороги, в луже собственной крови. Только незначительное движение боков торса говорило о том, что он ещё жив, ещё дышит.

— Борзя уходит от нас, — сказал Умник в ментале. — Я чувствую его, как он слаб… Это я попросил тебя позвать… попрощаться.

— Нет! Нет! Сейчас… Минутку… — я выписал себе несколько увесистых пощёчин, тряхнул головой, проморгался, растёр ладони и, приложив их к телу Борзи, качнул в него свою энергию.

— Всё, хватит, Док! Хватит! Ты уже бледный, как Муха! — прогудел где-то вдали голос батьки.

В уши мне будто ваты напихали, окружающих слышал я с трудом. Оторвал ладони от болезного и, пошатываясь, отошёл на пару шагов так, чтобы видеть глаза Борзи, присел на асфальт.

— Не могу больше… Прости…

Жемчужину проглотить? Да почти сразу, но только вместо мощного взрыва тонны тратила я почувствовал хлопок от петарды, а разбираться, из-за чего так и почему, времени не было. Я снова принялся качать свою собственную энергию, коей у меня в разы прибавилось, но всё же не настолько, чтобы вытянуть элитника по эту сторону света, особенно с учётом вчерашних затрат. Был бы он человеком, или хотя бы топтуном…

Напившись живца и немного оклемавшись, я просканировал Борзю и нашёл причину столь плачевного состояния: обширное внутреннее кровотечение. Мы залатали самые крупные повреждения, а более мелкие оставили на попечение собственной регенерации, но она, видимо, тоже поставила в приоритете более серьёзные травмы и вбухала все силы на их локализацию, напрочь позабыв про вроде бы незначительные внутренние разрывы. В итоге мы имеем то, что имеем.

— Его нужно оперировать. Срочно! — выдал я вердикт после осмотра.

— Ну, так давай! — моментально ответил Кир.

— Не могу. Нельзя… На Разбое закончился весь спек: и ультра, и оранж. Вытяжка — тоже… Ничего нет… Я не могу его резать, он умрёт от болевого шока. А ещё нужна еда. Мясо… много мяса и эта чёртова трава! Мать её! — я в сердцах пнул пустое ведро, попавшееся сейчас на глаза.

— Но ты же вкачал в него столько… — начал Муха, но я перебил его всплеском ярости от осознания собственного бессилия:

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я всего лишь отсрочил неизбежное, Муха! — запустив пальцы в уже немного отросшие и слипшиеся от крови волосы, я снова опустился рядом с умирающим другом. — Это ненадолго…

— Ну, так давай, мы привезём! В чём проблема, Док? — парировал Муха мой выплеск ярости. — За едой уже одну ходку делали и…

— А это чёртово растение. Ты помнишь, как оно выглядит⁈

Муха растерянно покачал головой.

— Я, ведь, его не видел тогда… Не обратил внимания…

— А кто помнит? — я окинул взглядом всех наших притихших ребят. — Понятно… Вот и я не обратил на столь важную вещь внимания…

— Вы бы его, всё равно, не нашли, — сильно припадая на переднюю, правую лапу, медленно подошёл Умник. — Нужные листья мы чувствуем по запаху. Они целебны не всегда. Есть определённый период созревания. На каждом кластере — он свой. Нужен Иной. Только Иной найдёт растение.

Я, да не только я, многие огляделись: Моня с Микробом распластались на траве, у обочины, видимо, переползли туда потихоньку. У Микроба оторвана конечность и несколько внушительных дыр, полученных вчера во время боя. У Мони задет позвоночник, не работают задние лапы и тоже не хватает нескольких кусков плоти. За сутки и даже за несколько они, навряд ли, поправятся до состояния, чтобы передвигаться самостоятельно. Разбой остался лежать на дороге недалеко от Борзи, (я запретил ему двигаться: швы могли разойтись) и смотрел на брата огромными чёрными глазами, наполненными тоской и болью. Умник тоже не ходок: еле-еле доковылял от младших до нас. При ликвидации робота он поймал целую очередь крупных пуль в плечо и ключицу. Если бы не мощная броня, он снова бы остался без лапы, но кости, всё же, раздробило изрядно. Срастутся, не страшно. Дней за десять они все поправятся… Все… кроме Борзи. В общем, идти за растением некому.

Леший, размышляя, глядел на Алиску, поглаживая бороду. Лисица растянулась под боком Борзи, словно пыталась его согреть собственным мелким телом.

— Док, может, всё-таки, попытаться? Так хоть какой-то, но шанс. У них, ведь, болевой порог гораздо выше нашего, — заговорил командир. — В 1914 году довелось мне повоевать немного и, скажу я тебе, не всегда наркоз давали раненым, очень часто на живую резали… Кто-то выживал, кто-то нет, но — да, шанс есть. Лучше так — без обезболивающего, чем ничего совсем не делать.

— Да, — кивнул Прапор, — я тоже в Афгане видел такое, — и, достав маленькую плоскую флягу из нагрудного кармана, сделал глоток живчика или конины.

Лёгкий ветерок донёс до моего носа пары алкоголя.

— А ещё есть? — я вперил в его тару оживший взгляд, блеснувший внезапной идеей.

Прапор молча протянул мне фляжку.

— Не-е! Много надо! — я вскочил на ноги. — Очень много! Быстро давайте всё, что есть спиртного! Где мои инструменты⁈ Надо срочно ехать за мясом!

— Леший, может, пока этих выкопаем? — предложил Фома, указав на пять холмиков свежей земли, расположенных рядком неподалёку.

— Я тебе, ща! — показал ему батька огромный кулак.

— Да, чё я! Я, просто, спросил, — Фома пожал плечами, примирительно выставив руки ладонями вперёд, прикидываясь чайником.

— Поехали! — рявкнул мимо проходивший Прапор, по ходу движения хватая Фому за шкирку, потащив с собой. Муха направился за ними следом.

— Муха! Постой! Ты тут нужен! И Кир. И где этот врач Скорой, который вчера нам помогал? — Я оглянулся, быстро пройдя глазами по лицам, но понял, что лица того фельдшера не помню, не до него было.

— Тут я! — раздалось из-за автобуса. Я махнул ему рукой.

— Док! — подбежала Руслана, — у нас из ткани только это осталось! — Она держала ворох одежды. — Сейчас ещё немного принесём, а так — всё. — И поникшим голосом добавила, — а воды — всего пять пятилитровок. Хватит?

— Нет, — покачал я головой, — не хватит и этого мало, — указал на одежду и только сейчас заметил, что она стоит в одной майке, хотя, на улице довольно прохладно.

— Нет, так не годится, подожди… — забормотал я сам себе и, отвернувшись, медленно побрёл в сторону, и усиленно думал, думал, думал…

— Леший, — дошёл я до командира, — а за полчаса мы успеем раздобыть материал, воду и спирт с любыми обезболивающими?

— С мясом не успеть, а машина только одна, грузовая. — Леший сидел на своей «раскладушке». Снова, видимо, новые ноги дают знать о себе.

— А если на этой? — я указал на «Патриот».

— Чё в неё влезет-то⁈ — фыркнул батька. — Жоповозка!

— А у этих козлов? — я кивнул в сторону связанной кучки пленных, сидящих у автобуса.

К нам подошёл Арман, вытирая тряпкой руки.

— У них и взяли, но мотор мне не нравится. Нашему — кранты! У нас только «Патриот» на ходу остался. Автобусу тоже хана, двигло дырявое. — Арман смачно плюнул на асфальт, бросив злобный взгляд на эмберцев.

Так он не смотрел даже на муров перед пыткой.

— Но я найду машину. Сдохну, но найду! — пообещал Арман, и в его словах сомнений не возникло — найдёт.

— Всё, по коням! — рявкнул Прапор из-за руля «Тайфуна».

— Ого! — я только сейчас обратил на него внимание.

Арман бросился к машине и, заскочив на ходу, крикнул уже в открытое окно:

— Я успею! Готовьтесь!

— Я с ним вернусь, быстрее управимся! — прокричал Муха и помчался за машиной с такой скоростью, что догнал её уже через пару секунд.

Прыгнув, как гепард, зацепился за борт и вторым прыжком оказался уже на крыше, двигаясь, словно перетекающая ртуть, он скользнул в люк. Я ещё какое-то время смотрел им вслед, находясь под впечатлением, потом уселся на ступеньку своей, ныне переделанной до неузнаваемости машины и завис.

Работа закипела, люди бегали, суетились и как-то очень быстро всё сделали, а ребят всё не было. Тронув за плечо, Кир вывел меня из прострации.