Андрей Ерпылев - Выход силой
– Твой брат жив! Он крутит колесо! Откачивает воду! Я могу освободить! Только я! Я могу! Я его туда отправил, и только я… Я договорюсь!
– Договорись сначала с этим, – Игорь кивнул в сторону чудовища, нетерпеливо ждущего своей очереди.
Он отвернулся и зашагал прочь.
Сзади послышался могучий рык и визгливый стариковский вопль.
Короткий.
***Игорь поставил ногу на первую скобу лестницы, ведущей в преисподнюю, в нижние, полузатопленные ярусы Черкизона, куда по своей воле не спускался никто. Вокруг колодца застыли с немым укором в глазах двое гладиаторов и заплаканная женщина с ребенком на руках.
– Знаешь, я тебя, конечно, уважаю, но ты – идиот… – официальным тоном заявил Джонс.
– Просто малохольный какой-то, – согласился Кузьма.
– Чего тебе еще надо? Куда опять лезешь? – Джонс не скрывал своего возмущения. – Деваху с пацаном выручил и вали отсюда, пока кореша Ланисты не очухались.
– У меня еще есть одно дело, – упрямо мотнул головой Игорь, опираясь ладонями на край колодца. – Главное. А вы, если хотите, можете уходить. Присмотрите только за моими, – он показал подбородком на встревоженную Ингу с маленьким Игорьком на руках.
– Ну, уж нет, – отрезали гладиаторы хором и посмотрели друг на друга с веселым изумлением. – Ты давай, иди, а тылы мы тебе прикроем. Теперь уж мы вместе. До конца.
– Спасибо, ребята.
Спуск по шатким ненадежным скобам был недолог. Сейчас вода стояла в затопленном подземелье по колено: казавшаяся густой и маслянистой мертвая жижа, отбрасывающая в свете фонарика на стены и низкий свод причудливые блики. Ничто не нарушало ватной тишины туннеля, кроме редкой капели. Вода понемногу просачивалась через потолок катакомб.
Нет! Прислушавшись, Князев уловил далекий скрип и пошел на звук, не забывая время от времени прощупывать дно под ногами острием верной шпаги. По мере продвижения дно то повышалось, то понижалось, а один раз Игорь ухнул в незамеченную яму почти по грудь. Через несколько минут он оказался в большом подземном зале. Дальний конец его терялся в чернильной темноте, пробить которую слабый свет фонаря был не в состоянии.
И сразу он увидел его… Антошка, исхудавший, обросший, с длинной спутанной бородой, полуголый и бледный, как мертвец, брел по колено в воде, придерживаясь правой рукой за низкий широкий барабан с рядом черных отверстий на высоте груди. Он, казалось, стал еще меньше, еще субтильнее. Ребра и позвонки остро выступали на узкой спине, и Игорь вдруг почувствовал такую жалость к брату, аж слезы подступили к горлу.
– Антон!..
Узник остановился, вздрогнув, и тихий пронзительный скрип тут же прервался. А в следующее мгновение Князев понял, что он не опирался на барабан: его правая рука по самый локоть уходила в недра этого сооружения и, видимо, была там как-то закреплена, потому что он, не вынимая ее, попытался обернуться и глянуть через плечо.
– Игорь? – свет фонарика был слаб, но отвыкший от него пленник все равно прикрыл глаза свободной рукой. – Ты пришел?
В голосе его не было никакого удивления, только гордость за брата: мол, я же говорил вам, что он придет, и он пришел. Только ни зрителей, ни слушателей рядом не было…
– Я, брат…
Игорь приблизился и, глотая слезы, посмотрел на слабо улыбающегося Антона, не пытаясь даже прикоснуться к нему. Брат казался выходцем с того света.
– А я, вот, видишь… – Антон словно извинялся за то, что он так влип. – Жалко, что поздно только…
– Почему поздно? Пойдем отсюда!
– Поздно… Понимаешь, такая штука, – Антошка, словно стесняясь своего вида, принялся одергивать жалкое рубище, в которое был одет. – Освободиться от этого ярма, – он подергал руку, уходящую в недра барабана. – Живым не получается.
– Почему? – Игорь почувствовал, как холодок пробежал по его спине.
– Она прикована там, зажата чем-то. Назад не вытащить. Колесо крутят, пока могут, а когда умирают или становятся обузой другим, руку просто отрубают.
– Я что-нибудь придумаю!
Игорь подтянулся и забрался на барабан. Тот оказался полым.
– Помнишь, – говорил Антон. – Бабушка нам рассказывала страшные истории, чтобы мы в метро не засыпали?
– Нет, – Князев-младший пытался разглядеть, что же держит руку брата. – Но ты говори, говори.
– Так вот, она рассказывала, что те, кто уснул и проехал свою станцию, попадали в подземелье, где огромные колеса приводят в движение все метро: поезда, эскалаторы… И бедолаги вынуждены крутить эти колеса всю жизнь… Мне кажется, что мы тогда уснули и попали в это страшное место. И крутим, крутим, крутим колеса. Каждый – свое… И не проснемся никогда. Оставь меня, Игорь. Уходи.
– Я тебя никогда не брошу, брат, – Игорь вынул из ножен шпагу. – Я за тобой через полмира прошел.
***Вокруг было пустынно, но трое мужчин все равно были настороже и, взяв раненого и женщину с ребенком в подобие кольца, не спускали глаз с зарослей, заполнивших пространство между руинами мертвых домов. На свежем воздухе Антон немного пришел в себя, щеки у него порозовели, в глазах появился блеск:
– Смотри, Игорь, знакомые места, да! – едва слышно произнес старший брат. – Хочешь, покажу кое-что?
Антон безошибочно вывел небольшой отряд к неприметному трехэтажному зданию, затерянному среди панельных домов брежневской эпохи. Он все-таки был настоящим, прирожденным разведчиком.
– Что это? – удивился Игорь, увидев окруженный ржавым забором из гофрированной жести с колючей проволокой поверху дворик. – Подстанция? Котельная?
– Не угадаешь.
На первом этаже ничем не примечательного дома царило запустение. Да и сама обстановка ничем особенным не выделялась: контора конторой – длинные коридоры, ряды дверей, частично незапертых, частично – сорванных с петель или вообще отсутствующих. Кругом грязь, многолетние залежи мусора, следы жизнедеятельности людей и животных. В подобных местах старшина бывал не один раз.
– Не вижу ничего примечательного, – пожал плечами Князев-младший, трогая ногой высохшую мумию какого-то мелкого животного.
Остальные спутники тоже глядели с недоумением. Ну, для Инги-то все было в новинку, она никогда не бывала на поверхности, а Кузьма с Алексом были тертыми калачами и видывали и не такое.
– Это не здесь, – махнул здоровой рукой Антон и распахнул ржавую металлическую дверь с изображением пронзенного молнией черепа и надписью красными трафаретными буквами: «Не входить! Опасно для жизни! Высокое напряжение!» – Пойдемте дальше.
За дверью скрывалась обычная, много раз виденная Игорем электрощитовая: изуродованные металлические шкафы с вывороченным наружу, кое-где обгорелым нутром. Кружевом свисали провода, пол был усеян всяким электрическим хламом… Отличие было лишь в одном: узкий закуток за шкафами заканчивался не стеной, как следовало ожидать, а еще одной металлической дверью – гораздо более массивной на вид и в гораздо более хорошем состоянии, чем входная.
Но не это поразило Князева-младшего: на коробке, расположенной под штурвалом, отпирающим этот «сейф», на панели с рядами цифр и букв, тускло светилась лампочка. И это в городе, уже больше четверти века лишенном электричества!
– Что это? – ткнул Игорь пальцем в огонек. – Откуда?
– Ты про лампочку? – Антон бродил по помещению, заглядывая, то в один шкаф, то в другой, остальные глядели на него круглыми глазами, ничего не понимая. – Это ерунда еще – не такое увидишь!.. Где же она?
Наконец, он нашел, что искал.
– Подвинься-ка братишка… Видал? – он продемонстрировал на ладони прямоугольную пластиковую карточку вроде тех, что частенько находили в портмоне запертых в ржавых автомобилях мумий с золотыми цепями на иссохших шеях. Да и вообще, много такого добра было в метро: детишки играли яркими твердыми прямоугольничками с логотипами забытых банков, выменивали их друг у друга, как фантики.
– Ну, карта банковская, – пожал плечами Игорь. – Когда я пацаном еще был, у меня целая коробка этого барахла на полке стояла. Да ты же мне и притаскивал их!
– Карта, да не простая. Ключ это к двери. Вот к этой. Код набрать мало, надо еще картой чиркнуть – видишь щель? А без нее – никак. Вот, много раз уже пытались открыть.
Дверь и особенно пульт на ней – добротный, тоже металлический – были испещрены вмятинами и царапинами так, будто какое-то животное долго грызло и жевало неподатливый металл.
– Снесли бы пульт напрочь, да не размахнуться тут толком. Даже взорвать пытались, и резать газосваркой, видишь, на металле видны следы высокой температуры. Но это одна из тех вещей, которые предки на века делали. Ее и автоген не возьмет…
Бормоча все это себе под нос, Князев-старший настучал на пульте какой-то код, провел картой по щели и… Огонек, помигав, сменился на ярко-зеленый, приглашающий.
– Помогай, Игорешка! Одной рукой я никак…
Игорь протиснулся мимо него и с усилием повернул тугой штурвал. Что-то в глубине стены щелкнуло, дверь с тихим гудением плавно отъехала в сторону. Молодой человек ожидал, что из открывшегося проема пахнет знакомыми запахами подземелья – спертым воздухом, сыростью, плесенью, но подувший в лицо ветерок не пах вообще ничем кроме свежести.
