Грег Бир - Планета-бродяга
Круг с инструментами формовщика остановился, прекратив свой спуск, и между сгибающимися-разгибающимися конечностями открылись створки, и обруч задрожал. Вагно что-то крикнул, и его помощники разом облепили круг со всех сторон и принялись стучать по нему своим косами, держа их плашмя.
Из открывшихся створок забили струи ароматной жидкости, запах которой жгучей болью ударил в нос Анакину. Мальчик шагнул назад, и на его место встал Вагно. Калильщик достал из многочисленных кармашков на поясе кремень и фитиль. Один удар кремня — и фитиль загорелся.
— На всякий случай, — пояснил он. — А то мало ли чего…
Круг быстро поднялся.
Затянув песню на лангезском, команда помощников вытянула вперед свои «косы» и задрала головы. В кронах борасов открылся проем порядка ста метров в поперечнике, в котором клубились тяжелые черные тучи.
Анакйн смотрел, как по периметру округлого отверстия извиваются длинные усики-лианы, на кончиках которых вспыхивают искры. Над остальными ямами в долине образовались аналогичные отверстия. Воздух был наэлектризован до предела.
— Тампаси контролирует погоду, — прошептал мальчик Оби-Вану.
— Логичный вывод, — согласился Оби-Ван.
Вагно сморщил лицо и предусмотрительно отдернул руки подальше от ямы. Затем отвернулся и жестом показал Оби-Вану и Анакину, чтобы они сделали то же самое.
Его помощники подняли лезвия и тоже отвернулись от ямы, искоса наблюдая за всем, что происходило в ней.
Напряжение в воздухе стало невыносимым. У Анакина волосы встали дыбом и потрескивали, а одежда прилипала к телу, извиваясь, словно живая. Глаза распирало от давления, словно они собирались выскочить из орбит и пуститься в пляс на щеках. Ощущения были просто ужасными, и хотелось заорать во всю глотку.
И в этот момент огненно-красные шаровые молнии вырвались из густых туч, скользнули по длинным усикам с металлическими наконечниками и с испепеляющей яростью обрушились на ямы. Молнии заплясали вокруг лезвий поднятых «кос» калильщиков Вагно. Быстро, так что глаз едва уловил это, и сильно, так что люди едва удерживали свои инструменты в натруженных мускулистых руках.
Команда калильщиков разом опустила свои пики. Молнии ударили в одну точку в яме.
Вагно весело хохотнул и отшвырнул ненужный теперь дымящий фитиль в сторону.
— Это небесный огонь! — крикнул он. — Лучше не бывает!
Жар пламени в том месте, кула ударили молнии, был запредельным. Горючая смесь, которую выпрыснул огромный обруч, воспламенилась в какие-то доли секунды, и вся куча топлива и шариков ярким пятном высветилась на фоне дымного мрака. Через считанные секунды пламя взвивалось к небу на добрых сорок метров, освещая стволы борасов и их кроны над головой, а также мечущихся там животных и полуживотных-полумашин. Казалось, весь полог леса ожил и пришел в движение.
У Анакина возникло впечатление, что он очутился внутри колонии гигантских мирминов.
Затем он услышал голоса семян. Они боятся. Пламя поджаривает их. Их оболочки трескаются.
Большая часть тепла волнами поднималась кверху, но когда выгорело жидкое топливо и занялись толстые ветки, семена начали жариться на костре, как куски мяса на углях в ресторане.
Но Анакина трясло, словно от холода.
Оби-Ван обнял его за плечи и прижал к себе. Анакин увидел, что лицо учителя блестит от пота. Он тоже чувствовал все, что ощущают объятые пламенем семена.
— Что-то не так? — спросил Вагно. Его лицо вспыхивало в желтоватых отблесках костра, словно и само оно горело — высохшее бревно, неведомым образом принявшее вид человеческой плоти. Калильщик критично осмотрел трясущихся клиентов.
— С нами все в порядке, — успокоил его Оби-Ван.
Но Анакин не мог с этим согласится. С ним не все было в порядке. Ему хотелось свернуться клубком и спрятаться от всех или убежать. Но он знал, что у семян уже не было ног, и убежать они не могли, даже если бы очень хотели.
— Я еще ни разу не потерял клиента. Не бойтесь, не бойтесь, — сказал Вагно.
Семена были напутаны, но не шевелились в толстом слое пылающих углей. Это была смелость, но еще и готовность встретить предначертанную им судьбу.
Конечно, по интеллекту семена не шли ни в какое сравнение с человеком — более того, они вообще не задумывались о себе, — но внутри каждого был скрыт огромный потенциал сообразительности и предвидения будущего. И горячие языки пламени заставили предвидение выйти на первый план.
Это случится и с тобой.
Анакин замер. Это ему не приснилось и не показалось.
Это твоя судьба, твоя участь.
Это говорил не Оби-Ван. Анакин знал, откуда идет этот голос и кому он принадлежал, но не мог поверить в то, что прекрасно знал.
Будет жар, и смерть, и возрождение. И семя прорастет. Будет ли оно гореть и светить? Будет ли оно думать и создавать или руководствоваться страхом и уничтожать?
И голос смолк.
Оби-Ван сильнее сжал плечо Анакина, словно этим он хотел защитить мальчика.
— Эта волна — не то, что мы ожидали, — сказал он.
Анакин уставился на пламя, и его самые сокровенные мысли вдруг стали невозмутимо-спокойными. Семена начали изменяться. Они больше не боялись.
— Сейчас они будут взрываться как бомбы! Отойдите! — Вагно оттолкнул ОбиВана и Анакина от ямы как раз вовремя: первый взрыв выбросил высоко в воздух облако горящих углей. Джедаев накрыл дождь из ярких искр, прожигая дырочки в одежде. Какое-то мгновение Анакин напоминал какое-то экзотическое божество: от его волос подымались струйки дыма. Оби-Ван быстро погасил мини-пожар на голове падавана несколькими вынужденными подзатыльниками.
Раз, два, три… следующие взрывы следовали один за другим непрерывно, сливаясь в мощный гул, так что различить отдельные взрывы было невозможно.
— Это будет сказочный корабль! — воскликнул Анакин, хлопая в ладоши. — Это будет самый лучший корабль на свете!
— Пока еще рано радоваться, — вернул его с небес на землю Вагно. — Их еще нужно собрать, прокалить и придать форму. Мы научим их секретам других миров! Идемте, пусть угли хорошенько перемешают, — он за руки оттянул Анакина и ОбиВана от ямы и подвел их к караподу. — И не вздумайте подходить близко! Некоторые семена взрываются дважды.
39
Оби-Ван не мигая смотрел на пылающие угли, которые напоминали горящие красные глаза. Он чувствовал себя отвратительно, словно тяжело заболел. Еще никогда у него не было такого странного предчувствия изменений в живой Силе. Было очевидно, что этот поворот связан с Анакином, но было в этом еще что-то — возможно, связанное с самой планетой, — что придавало этому чувству особую остроту и напряженность.
Он был почти наверняка уверен, что если бы за Зонаме-Секоте побывали Мэйс Винду, или магистр Йода, иди любой другой мастер-джедай, этот поворот судьбы — сама его странная форма — удивила бы их не меньше.
Наверное, этим невероятным напряжением и объяснялось постоянное ощущение незримого присутствия Куай-Гона.
Оби-Ван своими глазами видел, как тело его учителя было пронзено ударом лазерного меча Дарта Маула. Значит, Сила не была милостивой и никого не поддерживала. Тело Куай-Гона не исчезло; оно прошло через муки смерти, боль разделения связи духа с телом.
Так и должно было произойти. У Силы есть форма, и смерть — неотъемлемая часть этой формы. Возможно, Оби-Ван еще недостаточно возмужал, чтобы избавиться от сантиментов по поводу потери любимого учителя и сказать ему раз и навсегда «прощай».
Вагно и его команда разворошили угли по периметру ямы. Когда пламя утихло, снова опустился обруч с руками-инструментами и принялся энергично перемешивать тлеющие угли. Дым с частичками пепла взвились высоко к небу, и ночная мгла расступилась.
Где-то вдалеке послышалась серия взрывов. Оби-Ван рассмотрел в нескольких километрах от них, за невысоким холмом, яркое свечение растительного купола: там был кузнечный горн побольше их. Там ковали все новые и новые семена, слишком много, чтобы удовлетворить забросы немногочисленных заезжих клиентов. И вся долина была усеяна ими — десятки, даже сотни кузниц.
Большие штуки начали строить прямо сейчас, при нас, подумал Оби-Ван.
Вагно надел тяжелые башмаки, на них — огнеупорные сапоги и прыгнул в яму. Он поднял целое облако горячего пепла и расхохотался, поддев ногой что-то круглое, внушительных размеров — раз в двадцать побольше семечка-партнера. Совковой лопатой он разгреб тлеющие угли и извлек из них плоский диск с бахромчатыми краями. Серый, закопченный и неподвижный. Команда помощников схватила диск за бахрому и, не особо церемонясь, зашвырнула его на спину караподу. Вагно потыкал лопатой в пепел и расхохотался, обнаружив новый диск, и тот повторил судьбу первого.
Анакин посмотрел на Оби-Вана — глаза мальчика сияли от радости. Теперь семена были выкованы. Выжили все пятнадцать. Все удачно взорвались и были сплющены в те бахромчатые диски, которые рабочие загружали на спины караподам.
