Грег Бир - Планета-бродяга
37
— Похоже, на Зонаме-Секоте возникли трудности, — доложил капитан Кетт. Он поднялся на навигационный мостик и вручил Сейнару расшифрованное донесение от Ке Даива. Райт прочитал его с непроницаемым лицом и затем вдруг сдвинул брови и прожег капитана Кетта таким взглядом, словно тот был виноват во всех неудачах. Кетт отпрянул и принял защитную стойку.
— Его отвергли, — сказал Сейнар. — Эти семена-партнеры отчего-то невзлюбили его. Разодрали и сожрали всю его одежду.
Кетт даже не удосужился изобразить на лице удивление.
— Мы больше не можем полагаться на Ке Даива, — заключил Райт.
— Вот еще одно послание — от Таркина, — сказал Кетт, нервно мигая правым глазом. Он протянул Сейнару второй маленький цилиндр, и командующий прочитал короткий текст на личной переносной деке.
— Начинает нервничать. Просит последние новости, — сказал Райт и надул губы.
— Ну что, перейдем на дипломатическую орбиту. Или на переговорную? — спросил Кетт. — Все системы проверены, дроиды готовы. Принятие немедленных решений будет служить лучшим базисом для быстрого ответа.
— Я бы так и сделал, если бы был Таркином, — ответил Сейнар, глядя на капитана немигающим взглядом. — Но я сюда прилетел не для того, чтобы играть в дипломатические игры. На это нет времени. У Ке Даива все еще есть мои инструкции, и вскоре он получит новые, — Райт вдруг задумался — а мудрый ли это шаг — доверить все одному кровавому резчику. Но выбора не было! Что-то подсказывало, что массированная атака с их стороны будет ошибкой.
— Сэр, мы рискуем быть обнаруженными даже самыми примитивными сенсорами, если в ближайшее время ничего не предпримем. Элемент неожиданности…
— Мы зафиксировали на Зонаме-Секоте вооружение нашими пассивными сенсорами?
— Нет, сэр, но я никогда не полагался только на пассивное сканирование. Это поверхностный…
— Планета многие десятки лет полагалась на свою скрытность. Может быть, это усыпило их бдительность.
Но не рассчитывай на это, подумал он.
— Сэр, я вот тут думал о следах битвы на поверхности планеты…
— Я тоже, капитан Кетт. И к какому же выводу вы пришли?
— Эти следы не могло оставить ни одно известное мне орркие, сэр. Турболазеры и протонные торпеды оставляют совсем другие воронки в скальной породе. Теоретически, к такому эффекту могли привести нейтронные аннигиляторы, но никто в Галактике еще не научился строить такое оружие.
Сейнар выслушал все это с таким видом, словно ему читал лекцию первоклашка, затем рассеянно посмотрел куда-то вдаль, и его брови нахмурились еще сильнее. Нависла зловещая тишина, нарушаемая только ритмичным постукиванием длинных пальцев Сейнара по перилам.
— Думаешь, они припрятали такое оружие и недавно использовали его в войне? — спросил он, наконец, с трудом скрывая удовлетворение.
— Нет, сэр. Скорее, это следы упреждающего удара или безумной демонстрации силы, но без видимого продолжения. Я не могу себе представить" как это там царит мир и покой и не видно никакого орркия, если политическим силам планеты был недавно брошен столь дерзкий вызов. Мы прослушиваем эфир с тех самых пор, как приблизились к планете. Но пока ничего — не перехватили. Не может быть, чтобы они молчали. Значит, их системы связи абсолютно защищены от прослушивания и даже обнаружения. Я могу со всей уверенностью заявить, что мы еще очень многого не знаем об этой планете.
Сейнар не был дураком. Услышать собственный вывод из чужих уст — в этом мало приятного, но если он хотел выйти из этой переделки с незапятнанной репутацией и высоким положением в обществе, о приятных вещах можно было на время забыть.
Он быстро набрал на деке ответ Таркину и вручил ее Кетту.
Кетт топтался вокруг командующего, словно ожидая, что его посвятят в содержание послания, но не дождавшись ответа, он удалился с навигационного мостика.
А Райт набрал на деке следующее: Твой агент пытался убить меня, но попытка провалилась. Я послал его на почетное, но смертельное задание. Обнаружил нечто неожиданное и замечательное. Следую собственным планам. Помощь не требуется.
Сейнар улыбнулся. Это несомненно заставит Таркина примчаться сюда с лучшими силами, которые ему только удастся собрать. Но на это потребуется несколько дней, а за это время Райт перепробует все свои планы и пустит в ход все имеющиеся в его распоряжении силы.
На крайний случай всегда оставался запасной план Ке Даива.
Если дело выгорит, у них будет в распоряжении невредимый секотский корабль, плюс живой — и очень напуганный — пилот и, возможно, еще два джедая, хотя Сейнар искренне надеялся избежать встречи с ними.
Он знал, на что способны джедаи.
38
С недобрыми предчувствиями Анакин наблюдал за тем, как Вагно сбрасывает их семян-партнеров в одну глубокую яму. На Зонаму опустилась ночь, и источниками света стали фонарики, горевшие в руках помощников и формовщиков или на столбах — длинных шестах, воткнутых в покрытую толстым слоем золы землю, а также костры, разведенные по всей долине на некотором расстоянии друг от друга.
— Некоторые ямы просто огромные, — сказал Анакин Оби-Вану. — Интересно, что в них строят?
— Не думаю, что они станут что-либо делать в них, пока рядом слоняются клиенты. Как сказал их калильщик, «потом уж станем строить действительно большие штуки». Что за большие штуки?
Помощники Вагно собрались на краю их ямы, которая была метров двадцать в поперечнике. У каждого в руках была своеобразная коса — острое узкое лезвие на конце длинного металлического прута.
Караподы кинули последнюю партию топлива — обрывки коры и листву с верхних веток борасов — в яму, накрыв семян-партнеров, и Вагно отдал приказание своей команде разровнять кучи и вкопать пару ямок своими «косами». Затем он лично проверил яму, ловко вскарабкался на вершину кучи и подмигнул Анакину и Оби-Вану, подняв большой палец вверх.
— Дайте-ка шариков вот сюда и сюда, — сказал он своим людям, и те принялись высыпать из корзин в углубления небольшие шарики, круглые и гладкие, как каштарехи.
— Ваши семена притихли, — задумчиво сказал Вагно. — Это момент славы для них.
— Сколько их них выживет? — спросил Анакин, у которого вдруг в горле пересохло. Он все еще мог чувствовать ароматы семян и слышать их голоса у себя в мозгу, улавливать их желания и надежды.
— Почти все. Не волнуйся. Мы контролируем огонь. Здесь все пройдет намного лучше, чем где-нибудь в тампаси. И помните — на все воля Секота.
Анакин надеялся, что Вагно скажет «все». Мальчик присел на корточки рядом с Оби-Ваном и принялся играть обломком сухой палки. Вагно подошел к нему, уставился на обломок и жестом показал, что его нужно швырнуть в яму.
— А вот моя воля: земля должна быть чистой.
Рассеянные по долине клиенты — Анакин насчитал еще трех, каждый в полукилометре друг от друга — смотрели, как забрасывают топливом их партнеров.
— Сколько у них новых клиентов? — спросил Анакин.
— Видимо, трое, — ответил Оби-Ван. — Я увидел три ямы, которые готовят к работе.
— Точно, — сказал Анакин. — Я так нервничаю!
— Это из-за связи с семенами, — пояснил Оби-Ван. — Берегись!
— Чего?
— Их вот-вот ждет трансформация. Здесь никто не знает, что они при этом чувствуют. Надеюсь, ты это скоро узнаешь.
— Ага, — сказал Анакин. Он с трудом проглотил огромный ком, застрявший у него в горле, вытер об коленки потные ладони и стал теребить полу туники.
Вагно закончил осмотр ямы. Он направил луч своего фонарика вверх, и Анакин увидел что-то большое и круглое. Караподы опускали гигантский обруч с крон борасов, потихоньку отпуская толстые лианы, которыми те были привязаны. Когда «обруч» завис над ямой, из него стало появляться множество конечностей — некоторые явно были живыми, некоторые — металлическими.
Анакин знал много цивилизаций, которым удалось объединить органические формы с продуктами современных технологий. Например, гунганы были мастерами на этот счет, но они никогда не строили космических кораблей. Но гунганы, и те окружили свои фабрики ореолом таинственности, а тут Анакину представилась возможность увидеть, а может быть, даже понять, как зонамцы добились куда более впечатляющих результатов. Анакин мог бы гордиться собой, если бы он остался тем же мальчиком, которого Куай-Гон освободил на Татуине, но джедайское обучение худо-бедно смогло внушить ему опасность гордыни, так что сейчас он просто сгорал от любопытства.
А любопытство для Анакина было одним из самых глубоких проявлений единения с живой Силой.
Мальчик посмотрел на учителя. На лице у Оби-Вана было интересное выражение, в котором угадывались озабоченность и любопытство. Анакйн чувствовал ровное обузданное пламя чувств учителя и знал, что, хотя мысли ОбиВана были более упорядоченными, чем у него, в глубине души они — мастер, и падаван — мало чем отличались.
