Анна Чащина - Бог со звезды
Старик серьезно кивал, сложив руки на животе, и едва заметно улыбался. Веселили ли его эти жалкие дипломатические потуги, Богдан не знал. Но едва уловимая снисходительность его порядком раздражала. Старик тем временем решил ответить. Из его уст речь лилась плавно и неторопливо, явно без тех усилий, что прикладывал Богдан.
— Мой дорогой друг, мастерство слова волшебника заключается в том, чтобы говорить вовремя. Я не мог рассуждать о вещах, не имевших веских подтверждений. Возможно, из-за этого у вас и сложилось впечатление, что мы проверяли правдивость слов или поступков. Думали ли вы, что отъезд лишь словесная уловка, дабы не встречаться лично или потянуть время? Но зачем мне это нужно? У главы много дел, и менее всего ему нужен груз, который становится неподъемным. Вы не очень умелый дипломат, бог со звезды, уж простите мою дерзость, но я сделаю скидку на вашу относительную юность и неопытность. Быть может, это лишь умелая маска? Тогда я склоняю голову перед вашей мудростью, не позволяющей показывать истинные возможности бога, дабы не смущать слабый ум земных тварей. Видите ли, сила духа порой убеждает лучше слов. А увлекательные речи — это тяжкий труд и великое искусство. Но они не были вашей задачей. Вы не умеете красиво говорить, верно? Вы подмечаете детали, ловко складываете кусочки в целое, но слабо разбираетесь в тактике предупреждения.
Богдан надеялся, что его лицо действительно подобно маске. Поскольку чувства, которые он испытывал, были страшно далеки от божественных помыслов. Он понял, что глава играет с ним практически в открытую, просто-напросто проверяет, как далеко он может позволить себе зайти. Следовательно, единственный козырь, совершеннейшее спокойствие и даже наглая самоуверенность. Только это убедит старого прощелыгу в серьезности намерений Богдана.
Старик бросил на него осторожный взгляд и продолжил:
— Предполагаю, главной целью вашего визита является встреча с Крисом. Я верный слуга богов и предан им телом и душой. Их слово для меня суть закон. Я с покорностью отдаюсь в ваши руки и служу вам, господин. Лишь позвольте мне направить вас по нужному следу. Уверяю, Крис жив, свободен, и его воля принадлежит только ему. Признанный мастер, он отлично управляется с любым оружием, а в волшбе с ним и вовсе мало кто сравнится. Обещаю, никто из тех, кто подчиняется мне, не посмеет чинить никаких препятствий миссии, возложенной на вас. Я не настолько слеп или глуп. Мы видели, на что способны люди со звезды. Я, как и главы других кланов и ступеней, прежде всего, думаю о народе. Безусловно, всем нам лучше дружить, нежели воевать. Однако быть может, теперь перейдем к делу?
Богдан молча кивнул, позволяя старику продолжать речь.
— Да, друг мой, пока вы терзались беспочвенными подозрениями, пугая юных учеников грозным видом и любопытными чудесами, я ожидал ответа из семи разных храмов. И, наконец, могу уверенно говорить о местоположении Криса. — Глава снова бросил на Богдана быстрый взгляд, видно хотел убедиться, что переход на более фамильярное обращение прошел гладко. Богдан позволил легкой улыбке скользнуть в уголках губ. Взбодренный, старик продолжил дерзить: — Я не задаю вам неудобных вопросов, заметьте. Например, отчего посланник богов при его удивительных способностях сам не видит искомое? Я прекрасно понимаю, подвергнуть сомнению догматы — преступление. Потому с уважением предлагаю помощь. Проводника, помощника, жилье, охрану. Возможность добраться до Криса и встретиться с ним лицом к лицу.
Богдан все еще молчал. В голове промелькнула куча мыслей, но все они не были конструктивными и не решали проблемы. Основная проблема заключалась в том, что их спектакль практически провалился. Глава насквозь увидел его намерения, мало того, намекал на сомнительную «божественность».
Хорошо — он получил подтверждение своим подозрениям. Плохо — старик оказался отличным психологом и в ситуации был осведомлен куда лучше Богдана. Пока что звучали лишь нежные подколки, но вдруг глава решит «уточнить» с применением новейших методов их мира? Палачи здесь в чести, помниться. Почему маразматик так благодушен? Почему? Что-то было не так…
— Я должен довериться вам?
Глава почти открыто улыбнулся.
— А разве вы шли сюда не за помощью, друг мой? Но чтобы найти Криса, придется проделать изрядный путь. Я переговорил с прибывшим в город мастером и от него узнал новости. Волшебника Криса видели в Тшабэ две недели назад. Сейчас глубокая осень. Последний караван в те края уходит на днях. Предлагаю вам отправиться с ними. Подходит сезон штормов, и корабли не рискуют более выходить в море. Значит, Крис не отправится на острова в ближайшие три месяца. Но здесь мало простой удачи. В нашем мире немало лихого люда и темных закоулков. Я хочу взять на себя смелость позаботиться о вашей безопасности.
— Зачем? — с подозрением спросил Богдан, настроившись на отказ.
— Ведь если что-то произойдет без нашего ведома, но по злому умыслу, что подумают отправившие вас сюда? Правильно. Я кровно заинтересован в вашем благополучии. Проводник, которого я предлагаю, профессиональный наемник и хранитель. Он знает правила поведения и способы выживания в городе, деревне, средь пустошей… да где угодно. Вам будет комфортнее в его присутствии. Каста же не позволит ему вести себя неподобающим образом. Он встретит ваш караван через две недели у северных врат города. Имя наемника — Келан. Друг мой, вы сможете полностью доверять ему. Необходимо будет лишь выучить условный жест…
* * *Богдан кутался в плащ и щурился от порывов резкого, сухого ветра. Глава, имени которого он так и не узнал, оказался прав. Путь в Тшабэ был непрост.
Еще в храме он задумывался, почему мастера не открывали имен, а подмастерья и адепты называли смешные клички, пока случайно не узнал разгадку. Волшебники до сих пор единственные, пожалуй, на Янусе считали, что истинное имя человека — серьезное оружие против него. Родовые имена мастеров никогда не произносились прилюдно и вообще находились под строгим запретом. В ходу были уважительные обращения по рангу, да прозвища. Правда, Богдан сослался на то, что к нему это правило неприменимо. Формально «Богдан» звучало не как имя собственное, а как словосочетание, лишенное родовых признаков. Но особенное отношение к именам у волшебников он запомнил.
Осень выдалась сухая, но холодная, с ранними заморозками и непрекращающимися ветрами. Хозяин каравана все пугал Богдана снежными бурями, которые искренне надеялся проскочить. Зимы здесь, по его рассказам, обычно наступали рано, были вьюжными и морозными. Поэтому, случись им застрять где-либо на перевале, пришлось бы туго. Бывало, как с упоением рассказывал караванщик, что и целые караваны по весне находили на дне ущелий. С нетронутым товаром, зато с трупами, обглоданными хищниками.
Богдан молчал, слушал бесконечные байки и с тоской вспоминал маленькую каюту, кофе с корицей из пищеблока в отсеке Яши и Лео, сухой воздух с металлическим привкусом и едкие подколки Митьки. Радовало одно: они неумолимо приближались к развязке расследования. Если старик не обманул и удастся встретиться с Крисом, опознать в нем Кристиана Вайдера, добиться ответов… Богдан сурово одернул себя. Размечтался. Что делать с мучавшими постоянно подозрениями? С чего он решил, что за помощью старика ничего не стоит? Сто процентов — некий интерес. Найти преступника — это малая часть дела. Да, возможно, тому не терпится поквитаться с бросившими его товарищами. А если нет? Что помешает прижившемуся здесь Вайдеру, получившему высокий социальный статус и власть, просто убить ненужного и опасного свидетеля? Может, именно сейчас, сам того не зная, Богдан приближается к смерти. Рано строить планы и совершенно точно нельзя терять бдительность.
Богдан чувствовал, что постепенно начал осваиваться в новом для себя мире, приспосабливаться. Но смириться с ветром и холодом куда проще, чем понять чужой менталитет. Иллюзии сладки, но не должны внушать ложных надежд. Он по-прежнему очень и очень уязвим. Богдан гнал прочь лишние мысли и старался изо всех сил. Вжиться, выучить, понять.
Караванщику глава предложил вполне достоверную легенду. Богдан — мастер-волшебник, который направлен на службу в храм Тшабэ. Прибыл издалека, очень издалека. Плохо знает обычаи этой части страны и ее географию. Поэтому ему понадобился проводник. Волшебники же, благодаря высокому статусу, в принципе никому и ничего не должны объяснять. Богдана такая позиция устраивала идеально.
Он усиленно создавал репутацию молчуна, агрессии ни словом, ни жестом не проявлял, предпочитая сдержанность и ровное дружелюбие. Погонщики, охранники и сам хозяин, привыкшие относиться к представителям первой ступени с изрядной долей опасения, поначалу к нему приглядывались, нагло в душу не лезли. Но дальняя дорога, как известно, сближает. Желающих потрепаться вечером у костра всегда находилось достаточно, и так Богдан узнал немало интересного. Предупрежденный главой, он не показывал никаких фокусов и редко открывал рот. Однако вскоре понял, как ценят рассказчики свободные и неискушенные байками уши. Ему и не требовалось говорить, лишь слушать и улыбаться.
