Людмила Белаш - Темные звезды
— Гере штабс-генерал, господа офицеры и кадеты, нам нельзя терять времени, — сказал он, повысив голос. — Гуди, бегом к барышням, пусть будут готовы к вещанию в любой момент. Крестовик, приведите жандармского медиума, его надо допросить немедленно.
Ненадолго граф остался с Куполом наедине.
— Итак, синий принц — изменник, — начал штабс-генерал с каким-то злобным удовольствием. — К тому, что вы мне рассказали, граф, я могу добавить: задержка авиации третьего дня не была случайной. Ракетчики не получили вовремя приказ вылететь к месту падения шара. Я разберусь с этим! Что вы намерены предпринять?
— Известить государей, а также уведомить министров морского и воздушного флотов. Верные Цересу части должны быть разоружены.
— Разумно. Но в его руках остается сеть нелегального вещания. Мы не знаем ни срока начала переворота, ни планов принца.
Солдаты десанта ввели пленного. Как положено арестанту, тот был без поясного ремня и шляпы. Увидев генерала, жандармский сержант встал навытяжку.
— Вольно, — бросил Купол. — Твой позывной?
— Нож, ваше высокородие.
— Какой номер в медиа-реестре?
— Не состою, ваше высокородие.
— Нелегал?
— Так точно.
Крестовик выставил на стол перед графом плоскую металлическую фляжку:
— Нашли при нем, ваше сиятельство.
Купол первым цапнул фляжку, отвинтил крышку и лизнул содержимого. Лицо его скривилось, он сплюнул в носовой платок:
— Гигаин. С какими-то добавками. Сущая отрава. Граф, можно воспользоваться вашей лабораторией для анализа?
— Крестовик, будьте любезны отнести жидкость химикам. Пусть сейчас же займутся ею.
— Нет, поручик, погодите! Ну-с, — встав из-за стола, Купол стал похаживать вокруг сержанта, — когда очередной сеанс вещания?
— Если ваше высокородие изволит сказать, который час…
Время назвал Бертон, уже открывший крышку часов.
— Через двадцать минут.
— Так. У тебя десять минут, чтобы выбрать — с кем ты. Когда назначено выступление мятежников?
— Ваше высокородие, я человек маленький, я только медиум. Мне скажут, я передаю, и всё. Таких важных секретов нам не доверяют…
— Кажется, на службе принца вы разучились ценить себя, — промолвил Бертон, защелкнув часы. — Медиум не бывает маленьким или большим, он — голос эфира. Бог велик и всемогущ, но его слова передают людям ангелы, вестники господни. Возможно, вам эта роль не по плечу. Гере штабс-генерал, я могу распорядиться пленным?
— Он на вашей территории, захвачен вашими людьми — конечно.
— В таком случае, — Бертон встал, — сержант, вы свободны. Можете идти на все четыре стороны.
Нож немного опешил, подозревая какую-то ловушку:
— Э… как прикажете вас понимать, ваше сиятельство?
— Буквально. Сию минуту вам вернут обруч, ремень, оружие и шляпу, после чего вы покинете Гестель. Да, забирайте и фляжку.
— Не пойдет. — У Ножа потемнели глаза. — Чтобы десантники мне в спину выстрелили?
— Я похож на человека, способного отдать такой приказ? — холодно спросил Бертон.
— Про… прошу прощения, ваше сиятельство. Но как-то мне странно. Вроде меня схватили, и вдруг…
— Просто я хочу отдать вашу судьбу в собственные ваши руки. Это и будет выбор, о котором упомянул гере штабс-генерал. Если вы известите принца, то окончательно станете изменником, и вас ждет петля. Если промолчите, вам придется искать место в штатской жизни, поскольку синий полк будет распущен. Есть и третье «если», но тут уж вам решать.
Прежде чем покинуть кабинет, капрал-десантник выложил на стол все, отнятое у Ножа.
— Повторяю, сержант, — вы свободны.
Нож не двигался с места.
«Дьявол, они и вправду меня выгоняют. Уйду! А что дальше? Стать подпольным вещуном? Рано или поздно меня выловят, тогда держись… И старые дела припомнят».
— Будущей ночью, — с трудом выговорил он. — Красный император приезжает, он остановится в своем дворце. Его окружат. Будет что-то вроде беспорядков, и тогда подойдут жандармы. Императора перевезут в другое место, как бы для безопасности, а на самом деле…
— Значит, гигаин еще не растворил твои мозги, — довольно хмыкнул Купол. — Пей, только не до дна. Текст я сейчас напишу, будешь вещать по бумажке.
— Что ж, поздравляю, — молвил граф. — Может, со временем вы поймете, что значит «медиум».
Начитав послание штабс-генерала через обруч, Нож неуверенно застегнул на себе пояс, с опаской козырнул высоким чинам и как-то бочком оставил кабинет.
— Вы отличный педагог, ваше сиятельство. Завидую.
— Нечему завидовать, Купол. Я плохой отец.
— А все-таки жаль, что у нас только один из медиумов принца! Пять-семь вещунов — и мы сломали бы его сеть.
— Я предпочел бы захватить центральный пост вещания, откуда идут приказы.
— Это Бургон! Как государи с ним поступят, будут штурмовать или уговорят сдаться?.. В Бургоне у нас нет своих людей.
Граф задумался. На его лице отражалась борьба надежды и сомнения.
— Есть человек. Вопрос в том, как он себя поведет… Кадет совсем некстати улетел с принцессой! Сейчас нам очень пригодился бы его голос.
— Вернется Огонек — ох, насидится он на гауптвахте. Да и Ее Высочество донельзя хороши — усвистать неведомо куда за миг до высадки десанта!.. Граф, мы в опасном положении. — Купол уставился на Бертона бледными выпуклыми глазками. — Я не знаток придворных дел, но мыслю так: если Церес собирается свалить Красного царя, то государь-отец либо на его стороне, либо тоже слетит с трона.
— Та же мысль беспокоит и меня, — признался граф. — Хотя мне есть о чем тревожиться, кроме политики.
— На всякий случай можно приготовить дирижабль с заряженными батареями. До вейских островов — рукой подать.
— Я не могу бросить семью, школу и родину.
— Согласен, — решительно кивнул штабс-генерал. — Значит, боевой корабль понадобится нам для налета на Бургон.
— Прямо себе не верю. — Тикен развел руками на прощание. — Чтобы я подписался на такой союз!.. Кто бы мне раньше сказал, что я так поступлю — я бы от смеха сдох.
— Я тоже удивлен, — присоединился Касабури. — Мне еще не приходилось клясться на благородном теле господарки.
Лисси поманила его в сторонку, и пилот потянулся за ней, как иголка за магнитом.
— Касабури, я вижу, вам все еще больно… Простите меня, не сердитесь, пожалуйста. Я была очень напугана там, в воздухе.
Канхаец ласкал ее голубыми глазами и старался, чтобы его напомаженный рот не растянулся в счастливой улыбке. Как ласково она заговорила! Можно ли надеяться, что господарка с поверхности ищет дружбы?..
— Это было до клятвы, можете забыть. Теперь между нами все иначе. Если я буду вам нужен, простучите зов по земле около Гиджи. Вот так. — Он отбил ступнями быструю чечетку. — Хайта повторит для вас, чтобы запомнилось.
— Зачем же? Я хорошо танцую и быстро учусь. — В доказательство Лис отстучала пятками такую же прерывистую дробь.
— Отлично!
Тем временем Удавчик пытался извлечь из клятвы пользу для себя.
— Хайта, ты ведь не хочешь меня обидеть?
— Кеса ивиджу кис туни? — кокетничала златовласка.
— Бези, переведи ей: «Один поцелуй для брата по союзу».
— Хайта, эта хитрая скотина хочет всех обчмокать даром.
— Джику, ятэна!
— Она говорит: «Это не входит в условия клятвы».
— По-моему, ты врешь с переводом.
— А по-моему, тебе с утра под шлем садиться. Иди, выспись, липкое чудовище.
— Тогда с тобой. Мы теперь братья, верно?
— Да, я твой старший брат. Прапор, шагом марш в казарму! Целуйся с Касабури, видишь, какой он раскрашенный.
— Это исключено! — отвлекся пилот от душевной беседы с графинькой.
— Спасибо. Мне только драки не хватало.
Кое-как удалось вытолкать вдохновенных парней из коттеджа на свежий воздух, после чего Безуминка загнала девчонок в постель и погасила свет.
— Всем спать! У Лары после завтрака учеба, у меня после обеда работа. Нам нужны свежие головы. А вам придется стряпать для себя, ваших порций нет в кухонном листе.
Однако шорохи и голоса во тьме не прекращались.
— Я раньше не готовила. Ни на плите, ни на горелке. Эй, перестань!
— Вайяяя… — пела Хайта.
— Хайта, мне и так тепло. Бези! Почему она лезет?
— Для уюта. Она твоя, служит тебе. Не толкай ее, а то заплачет.
— О, господи. Ну хорошо. Иди сюда и успокойся.
