Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
- Что это с тобой?
Я вздрогнул, непонимающе обернулся.
- Что, говорю с тобой? - Никита прикрыл ладонью глаза и отступил на шаг.
- Не понял? - обеспокоился я.
- Зеркала нет, посмотри хотя бы на руки.
Я поднял к глазам ладонь и тоже отпрянул. Глянул чуть выше: под разодранной в клочья рубахой темнела плотная масса, имеющая форму руки. Масса слабо пульсировала, плавно меняла цвет от черного - к темно-бордовому. По поверхности этого нечто, как внезапная нервная дрожь, пробегали зигзаги и волны светло-зеленого цвета.
Уникальная все-таки штука - человеческий мозг! Он способен запоминать прошлое свое состояние и устойчиво в него возвращаться. Потеряв контроль над собой, я опять стал огненным шаром - сгустком обедненной энергии, заполнившим человеческое обличье. Мощность, конечно, была далеко не убойной. И яркость не та, даже штаны и рубаха не загорелись.
Да, надо принимать срочные меры. Обратная трансформация - это уже проще. Кем я был, собою, Салманом, Абу-Аббасом?
- Так это все, значит, ты? И здесь, и тогда в самолете? - мрачно подумал Никита, мысленно обращаясь ко мне.
Я постепенно вернулся в привычное земное обличье и смог даже кивнуть.
- Ты запросто убиваешь. Зачем же позволил тем двум из команды Салмана так просто уйти? - спросил он уже вслух, имея в виду Аслана и Мимино.
- Просто?! - чуть не подпрыгнул я. - Ничего в этом мире не совершается просто! Может быть, ты считаешь, что твое возвращение к жизни после прыжка с нераскрывшимся парашютом - самое обычное дело? Или тот, кто чудесным образом возродился из тлена, чтобы вместить твою суть - это тоже... научно обоснованный факт?
- Откуда ты знаешь?! - изумился Никита, едва шевеля отвисающей челюстью.
Пришлось прочитать ему короткую лекцию о яви и прави, о вечной борьбе двух начал, о ценности каждой человеческой жизни, об эволюции, как о цепочке усложняющихся предназначений.
Спецназовец скис.
- Короче, - сказал он, зевая, - это длинно и скучно, а время не ждет.
- Время стирает лишь тех, кто им обречен. Метелят, бывает, толпой мужика на базаре, а ему хоть бы хны. С утра, глядишь, побежал за похмелкой. А кого-то случайно толкнули на автобусной остановке, он как-то неловко ударился головой о бордюр - и кранты.
- Бывает и так, - согласился Никита, - помнится, отец говорил, что есть на земле хранители времени. Они сверяют часы над явленным миром. А я ему не поверил, думал, это красивая сказка. А вот теперь верю. Потому, что не смог проследить за твоими ударами. Ты, наверное, будешь один из них?
- Отец? - изумился я, - ты ж безотцовщина?!
- Ты мне зубы не заговаривай! - Никита сверкнул глазами и сжал кулаки. - Ишь, василиск! Все ему что да как!.. Вот с места не тронусь, пока не услышу ответ, похожий на правду!
Я добился, чего хотел: со мной говорил человек из далекого прошлого, который очень не любит, чтобы ему перечили.
Пришлось отвечать.
- Твой отец не соврал. Это действительно так. Только не "хранители времени", а хранители древнего знания. Вот почему моя фотография лежит у тебя в кармане.
Никита смутился:
- Но здесь говорится, что ты убивал невинных людей.
Я кивнул на Абу-Аббаса, потом на его подручных:
- Эти люди тоже невинны. Они никого не убили, ничего не украли. Хотели, но не успели.
- Написать можно все что угодно, - согласился спецназовец.
- В приказе, который сейчас про тебя сочиняют, на этот момент сказано, что ты - впечатлительная натура и должности не соответствуешь...
- Надо же, не забыл! - Никита нахмурился, помрачнел, - не забыл про меня Николай Николаевич в суете государственной службы. Не забыл, мать его так!
От окраины леса к нам уже шли люди с оружием. Шли небрежно, как вечные победители, сознающие свою силу. Их было чуть больше десятка, если не считать летунов. Эх, жаль, далеко не ушли, опять не повезло мужикам! Да, похоже, на нашей поляне снова становится многолюдно.
- Во! - встрепенулся Никита. Он, как ему показалось, набрел на удачную мысль. - Отец еще говорил, что хранители времени могут предсказывать будущее. А ты? Ты можешь сказать, чем все это закончится?
Окончание "для меня" он тактично решил опустить.
Предскажи я сейчас, что нужно ворочать бочки с дерьмом, он бы схватился за самую здоровенную.
- Сейчас мы с тобой куда-нибудь спрячем трупы, организуем засаду и будем спасать экипаж самолета.
Это было так очевидно! Никита и сам думал о том же:
- Не удивил! Ты просто прочел мои мысли, и озвучил их вслух! Скажи, что будет потом и я, может быть, поверю.
- Мы будем спасать друг друга, и оба чуть не погибнем, - сорвалось с моего языка. Накаркал, точно накаркал!
- Типун тебе на язык! - голосом, не терпящим возражений, отчеканил гвардии капитан Подопригора. - Хватаем этого кабана, и тащим в ближайший блиндаж!
Так - значит так. Подручных Абу-Аббаса и его самого мы свалили в общую кучу. Вход и бойницы забросали железом, мусором и тряпьем. А потом, в том самом окопе, куда зарулил Мимино, стали делить "добычу": три автомата, две запасные обоймы и целых четыре ножа.
- С таким арсеналом много не навоюешь, - хмыкнул Никита. - Сколько их тут? - поди посчитай. Но на первое время хватит. Главное, чтобы встреча была неожиданной и очень горячей.
Глава 26
Мордану Ростов не понравился. Рыбы навалом, а пива хорошего - днем с огнем. Суетный город, жлобский. Что ни прыщ - то козырный фраер. Старушки на рынке - и те балаболят по фене. Даже слуги народа иногда не чураются завернуть с высокой трибуны что-нибудь эдакое. Еще бы! "Ростов-папа!", криминальный душок, особая фишка, узнаваемый образ. Нечто вроде русской матрешки, или тульского пряника. А поглубже копнешь, оглянешься - обычные гопники, только деньги любят сильней, чем они того стоят. Покупку соседом крутой иномарки они принимают, как тяжкое оскорбление, а строительство "хаты" в три этажа под его погаными окнами - это "наш ответ Чемберлену".
Взять хоть того же Амбала. Пацан вроде бы правильный, особой, воровской масти: три ходки по сто сорок четвертой, "Белую Лебедь", если не врет, знает не понаслышке. Но и он признает воровское братство только за счет клиента. Хоть бы раз подошел, спросил: Как, мол, дела, Санек? Тяжко, небось, в чужом городе с непредвиденными расходами? Может, сотню-другую позычить? Может, вместе сходить на дело? - хренушки! Человек, приехавший с Севера - это, в его понимании, помесь Березовского с Дерипаской. Будто бы там, за Полярным Кругом, деньги в мешки вместо снега сгребают.
Он при Мордане типа опекуна: гид, ментор и телохранитель в едином лице. И сидит за этих троих на хвосте до тех пор, пока сам не обрубится. Здоровьишка ему мал-мал не хватает. Больше литра в один присест ему нипочем не скушать.
Водит его Амбал, как заморское чудо, по всяческим злачным местам:
- Девочки, вот человек. Его надо "уважить" и принять по первому классу! - А сам уже лыка не вяжет.
- Сделаем, Васечка! Сделаем, миленький! - И в носик помадкой - чмок!
По первому классу это довольно накладно. Сотни "зеленых" как не бывало. Жалко, конечно, но и это еще не все: когда дело доходит до самого интересного, "Васечка" уже никакой. Елозит соплями по скатерти, да что-то мычит, а Сашка за себя, да за тех троих, что в его лице, управляется. Разгульная жизнь хороша, если она не в тягость, а тут...
В душе у Мордана медленно вызревало сложное чувство. Чтобы его описать, ему не хватало образов и сравнений, а главное - их понимания. За такими словами ныряют в глубины собственной сути, а не рыщут по мелководью. Отчаянье и печаль, раскаянье и бессилие плотно переплелись в горький колючий комок. Нет, это была не совесть, с нею как раз, он ладил. Хорошо это, плохо ли, но был у Сашки такой атавизм. Он его, кстати, не считал недостатком. Это странное чувство росло, крепчало и все чаще рвалось наружу, как собака из конуры. Глотая безвкусное пойло и пользуя пресных баб, он видел перед глазами холодный цинковый гроб. Хотелось куда-то бежать, что-то безотлагательно делать. Или наоборот - нажраться до сумасшествия и крушить все подряд. В один из таких моментов, он отправил домой своих ребятишек. Наказал им вооружиться, собраться в кучу и ждать сигнала.
Обещанной встречи с Черкесом все не было.
- Уехал старик, - успокоил его Амбал, - по твоим заморочкам уехал. Да ты не волнуйся! Наш дед чеченов построит. Все до копейки вернут.
- Что вернут? - не понял Мордан.
- Что взяли - то и вернут, - Васька лукаво прищурился и подмигнул. - Думаешь, никто ни о чем не догадывается, за дураков нас держишь?
- О чем это ты? - устало спросил Сашка.
Его опекун с утречка "вмазал", а на старые дрожжи он часто нес ахинею. Это уже даже не раздражало.
