Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение
Вдобавок неведомая подмога, скорее всего, отставшая колонна, ценой своей гибели явно уничтожила если не все тяжелое вооружение нападавших, то большую его часть — обстрел ракетами и минами полностью прекратился. Теперь пехота выступала против пехоты, — а это совсем иное дело.
Из непосредственных подчиненных Орлова уцелело лишь два лейтенанта. Оба достаточно молодые, неопытные, впервые побывавшие в серьезном деле. Зато командовавший спецназом Свистюк оказался на высоте и успел наладить оборону — насколько это можно было сделать в нынешнем положении и имеющимися в распоряжении силами. На крыше главного здания еще оставалось немало целых прожекторов, сейчас выключенных, но в случае штурма достаточно опустить один рубильник, и весь двор будет залит светом. Останется лишь прицельно бить по появившимся фигурам — пока не закончатся патроны или все защитники станции не полягут под ответным огнем.
Летние ночи в северных широтах коротки. Сколько осталось до рассвета? Часа два, не больше. Почему-то каждому из солдат казалось — с появлением солнца ситуация изменится, подойдет долгожданная помощь, и случившееся вечером и ночью исчезнет, как исчезают под утро кошмары. Главное — выстоять до того момента. Тем более — ничего иного и не остается.
И лишь полковник стал задумываться: будет ли утром помощь? Раз жители городка, по словам журналистки, оказались поголовно зомбированными, откуда власть вообще узнает о сражении? Связи, ни спутниковой, ни проводной, нет, донесения не посланы, местные жители тоже ничего не сообщат. Словно не двадцать первый век на дворе, а какое-то дремучее Средневековье.
Имелась крохотная надежда, что отставшая колонна, прежде чем вступить в последний бой, успела доложить о происходящем. Только вряд ли. Раз тут связи не было, вряд ли она была чуть дальше.
Следовательно, требовалось кого-нибудь послать до ближайшего населенного пункта, откуда можно будет позвонить в штаб. А то и до самого Питера — в зависимости от обстоятельств. Иначе маячила перспектива всем дружненько превратиться в радиоактивное облако, пусть и посмертно.
— Доложить надо, — озвучил мысли Орлов. — И о нападении, и об этих… хрен-модифицированных. О зомбях, короче.
В новой, выбранной под штаб комнате их было пятеро. Полковник с майором на правах старших офицеров, пленница, дед — старожил все-таки, и Ветров. Последний так и остался с Орловым и журналисткой.
Иногда хочется побыть ближе к начальству — быстрее узнаешь, что тебя ждет.
— Дожили, — вздохнул Свистюк. Его опять стала мучить рана, но он старался держаться изо всех сил. Все равно ни о какой эвакуации в госпиталь речи быть не могло. — Откуда они-то взялись на нашу голову? Обычные ведь люди! И как это проделали эти… Отцы? Никто же не заметил!
— Думаю, довольно просто, — подал голос Ветров. Он что-то порою читал, когда было время, и уже потому обладал хоть каким-то багажом дополнительных знаний. Пусть чтение давно стало немодным и на человека с книгой порою поглядывают, словно на юродивого, но для мозгов вещь более полезная, чем лишнее посещение бара. — Скорее всего, телевидение. Пресловутый двадцать пятый кадр, набор слов или еще какая-нибудь хитрая телевизионная штучка. Не зря телевизор называют зомбоящиком. Люди внушаемы. Исподволь, потихоньку, а затем прозвучали кодовые слова — и вот результат. Во всяком случае, не требуется общих предварительных собраний, вербовки в секты, еще чего-то в том же духе. Даже Интернет — не каждый ведь заглядывает на нужный Отцам сайт. А ящик смотрят фактически все.
— Но если это правда, то… — Орлов не договорил.
Остальное было ясно без лишних слов. Телевизор действительно смотрит подавляющая часть населения, без малого — фактически все, и где гарантия, что происходящее у атомной станции не повторяется в иных местах?
— Это правда? — взревел полковник, грозно нависая над пленницей.
Батурина, связанная, с заклеенным скотчем ртом, безучастно смотрела в потолок. Словно не она, оказавшись в комнате, вдруг попыталась вырваться с такой силой, что Ветров едва сумел справиться с внешне хрупкой, отнюдь не производящей впечатления спортсменки женщиной.
— Говори, сука!
— Ей-то откуда знать? — справедливости ради заметил Ветров. — Она же шестерка, такая же, как те, за воротами. Что внушили, то и делает. Кто же будет тайнами делиться?
— Она не просто шестерка, она с телевидения. Значит, принимала участие во всех делах!
— Даже если принимала, использовали втемную, — не согласился старший лейтенант. — Те, кто все это придумал, сюда не полезут. Да и светиться без необходимости не будут.
Орлов засопел. Ему очень хотелось расправиться не просто с зомбированным террористом, но с кем-нибудь, кто затеял нынешнее нападение. И тем не менее даже в гневе полковник признал правоту слов Ветрова. Рисковать и погибать обязаны бойцы, виноватые всегда находятся в безопасном месте. Так было почти во все времена, и так будет в последующем.
— Хорошо хоть наши солдатики ящик не смотрят, — подал голос майор. — Все шанс, что…
— Я тоже никогда не смотрю, — вздохнул дед. — Показывают всякую гадость, прости Господи! Сплошные пидоры да пустой треп. Взглянешь — и нервы шалят.
И тут опять началось. С крыши басовито залаял «Утес», одно из окон в комнате разлетелось от ответной очереди, и стало не до размышлений, почему, отчего и кто виноват?
В свете вспыхнувших прожекторов нападавшие казались ожившими мертвецами. Многие были одеты в камуфляж, но хватало и иных — облаченных в обычные джинсы и рубашки. Разного возраста, разной подготовки, они упорно старались преодолеть забор, вырывались из приотворенных ворот и стреляли, стреляли…
Тяжелого оружия действительно больше не было, и его отсутствие отчасти искупалось гранатометами. Взятыми ранее или подобранными на поле первого боя — тут уж никакой разницы. Несколько гранат ударили в здание, и это не считая лавины пуль.
Но и остатки отряда не оставались в долгу. Бойцы сражались за свои жизни. Каждый понимал: дрогнешь — и погибнешь, а пока борешься, есть шанс уцелеть.
Грохотали пулеметы, били автоматы, два последних снайпера деловито посылали пулю за пулей, даже АГС подключился к работе, сразу изрядно проредив ряды атакующих.
Потери не остановили террористов. Они словно не замечали падающих вокруг товарищей и упорно продолжали стремиться к яростно огрызающемуся огнем зданию.
Магазины и ленты стремительно пустели. Стволы накалились. Пороховая вонь забила все прочие запахи. В ушах стоял непрерывный грохот. И уже никто из бойцов не обращал внимания на отлетавшую под ответным огнем штукатурку, кое-кто даже не почувствовал, что ранен, а чувство времени куда-то ушло, и казалось, происходящему не будет конца…
А потом вдруг все кончилось. Остатки нападавших бросились назад с той же энергией, с которой перед тем пытались добраться до здания. Дружно, будто вдруг прозвучала команда, хотя никаких иных слов, кроме обычных в бою криков, никто не слышал. Но расстояние от здания до забора было невелико, цели давно пристреляны, а остановить стрельбу бойцов могло лишь отсутствие патронов.
— Отбились, — вздохнул Орлов и невольно покосился на лежавшую в углу комнаты журналистку.
Взгляд Батуриной оставался безучастным, словно ее с какого-то момента происходящее абсолютно не касалось.
— Отбились, — эхом повторил Свистюк.
Двор был буквально завален трупами. Даже прикинуть на глаз было так сразу невозможно. Вдобавок дежурный боец опустил рубильник, и все вокруг немедленно погрузилось во мрак. Неприятный, зловещий, однако половина прожекторов была разбита стрельбой, и оставшиеся следовало поберечь на случай повторного штурма.
Сколько же в городке населения, машинально подумал Ветров. Пальцы его сноровисто и привычно набивали пустые магазины. Не отступи террористы, и, вполне возможно, у них появился бы шанс добежать вплотную до здания — просто из-за невольного прекращения огня.
Неподалеку цветисто и многословно выругался дед. Он вел огонь наравне со всеми, разве что более тщательно целясь, словно не в бою находился, а стрелял на полигоне. Хорошо хоть зарубок на прикладе не делал. Судя по количеству трупов, тут никакого приклада ни у кого не хватит.
В комнату заглянул Рыжий, чья позиция находилась неподалеку.
— Целы, товарищ… полковник? — Он явно хотел спросить про своего командира, но армейская субординация…
— Мы-то целы, — буркнул Орлов. — Вот что, пробегись по позициям, узнай про потери и прочее. И немедленно доложи.
Он как раз уже хотел посылать Ветрова, как младшего по званию, но раз появился еще кто-то…
— Слушаюсь! — Рыжего словно ветром сдуло. Лишь протопали по коридору ботинки.
— Хорошо хоть, при всем внушении подготовки у большинства нет. — Орлов посмотрел на темный Двор.
