Александр Конторович - Пепельный рассвет.(СИ)
Около переднего грузовика сидел на корточках невзрачный тип и что-то жевал. Распахнув двери кабин, за ним лениво наблюдали водители машин. Кто-то дремал, положив голову на руль.
— Ты кто такой? — наехал с ходу на невзрачного типа Олия. — Зачем шлагбаум сломал? Он денег стоит!
— Возьми, сколько тебе надо… — сквозь зубы процедил тот и бросил Хашиму под ноги пачку банкнот. — Если мало, не стесняйся, у меня ещё есть…
Старший лагеря слегка оторопел. Формально лагерь считался албанским, и косовары составляли в нём большинство. Оттого и на важный пост был назначен именно представитель этой категории обитателей. Но имелись здесь и другие национальности. И если с испанцами и поляками можно было особо не считаться (их насчитывалось здесь совсем немного), то те же румыны являлись постоянной занозой в заднице. Ленивые и горластые, они постоянно требовали себе каких-то привилегий, ссылаясь на свою малочисленность. А уж спеси в них хватало… даже и с избытком. Малочисленные итальянцы отличались хорошей взаимной поддержкой и налаженными связями со своими соотечественниками. Конфликтовать с ними здесь мог только очень неразумный человек. А Олия себя таковым не считал. Но показывать свою слабость на переговорах… нет уж, тут зевнуть нельзя…
— Чего тебе здесь нужно?
— Братья пригласили.
Ну да, здесь военное положение во всей красе. Так запросто можно завернуть на огонёк к родственникам… Да ещё в таком сопровождении.
— Короче, — поднял голову Хашим. — Тут частная территория, и борзеть никому не советую!
— Так и не борзей, — согласился гость. — Чего тебе от нас-то надо?
— Слушай, — стал понемногу закипать старший лагеря. — Ты приперся незваным, ломаешь наш лагерь да ещё и грубишь старшим! Поучить тебя хорошим манерам?
По знаку Хашима, охранники вскинули оружие. Высунулись автоматные стволы из-за углов близлежащих строений.
Гость лениво огляделся по сторонам. Вздохнул.
— Стрелять станешь?
— Нет, спинку почешу!
— Ладно, — кивнул его собеседник и не торопясь встал на ноги. — Пойдём…
В кузове переднего грузовика плотными рядами стояли бочки.
— Это бензин, — постучал по бочке гость. — В колонне полтора десятка бензовозов. Да и просто в кузовах стоят ещё емкости с топливом. Как думаешь, если все это рванет, много ли тут уцелеет домов?
— Так и вам всем тогда крышка!
— Да, — согласно кивнул собеседник. — Но и тебе тоже. Так что — будем стрелять или поговорим?
Дальнейшие переговоры с Думитреску протекали туго. К нему на помощь примчались местные соотечественники. Константин, действительно, приехал не сам по себе. Ещё в первый день, когда хоть как-то работала связь, кто-то из его друзей успел с ним связаться. Сообразительный делец выслушал собеседника и мигом смекнул, какие выгоды он может извлечь из создавшегося положения.
— Короче, — подвел Думитреску итог переговорам. — Без бензина вы все вскорости загнетесь. Потеряете мобильность — и всё. Склады, которые вы, кстати, так ещё и не захватили, долго вас не прокормят. А ехать куда-то вам не на чем — топлива уже нет, вы все пожгли, тупо разъезжая по окрестностям.
— Оно есть на складах…
— Которые вы не взяли.
— Что ты хочешь?
— Все топливо — моя епархия. И то, что я привёз, и то, что на складах. Мы сможем достать ещё — у нас есть, где взять. На этих условиях я согласен оказать вам помощь в штурме складов. Принимается?
Вариантов не было, пришлось принимать условия заносчивого румына. То, что нефть берут именно в Румынии, знали многие, и это добавило словам Константина должного веса и убедительности.
Он не соврал, и его парни действительно сделали немало. На штурм периметра пошли именно машины Думитреску. Оказалось, что он привез с собой не только топливо. Два грузовика были загружены металлическими листами, из которых и соорудили импровизированную броню.
Охрана складов сопротивлялась отчаянно, но… их было слишком мало, всего взвод. Никакой помощи они вызвать не успели (чего втайне опасался Олия) — в колонне пришёл украденный армейский грузовик с постановщиком помех. Забив «белым шумом» все диапазоны, обитатели лагеря рванулись в атаку.
Когда уже все было закончено, на горизонте появился вертолёт. Обеспокоенное длительным молчанием охраны, неведомое начальство всё-таки выслало винтокрылую машину на разведку.
Хватило ума подпустить грозного гостя поближе, ничем не выказывая своего недовольства. И когда вертолет заложил вираж над пологими крышами складских помещений, снизу разом ударило несколько сотен стволов. Арсенал к тому времени был уже вскрыт, и на вышки охраны успели затащить тяжелые пулеметы. Во двор повыскакивали автоматчики, с земли потянулись дымные следы выстрелов гранатометов…
Словом, далеко вертолет не улетел.
Впоследствии, когда во дворе построили ринг, невзрачный румын сам дважды на него выходил. И оказался безжалостным и умелым бойцом, показав недюжинную выучку и звериную жестокость.
Крови (своей и чужой) он не боялся и драться умел хорошо.
Вот и стояла сейчас перед Хашимом трудная проблема — как убедить румына?
Трезвомыслящий, несмотря ни на что, Думитреску ловко отбоярился от участия во всех разведывательных выходах. Машины — дал, топливом помог. Но все его люди остались на местах, и никто из них не покинул казарм. Теперь, когда возникла необходимость формирования новой, более многочисленной экспедиции, Константин жестко отказал.
— Мы формируем новый конвой за топливом. Его и так сожгли слишком много, а зачем? Пешком до лагеря ходить уже невмоготу, обязательно на машинах ехать? Весь оставшийся у меня автотранспорт задействован в колонне. Исключение составляют три патрульные машины — но они также задействованы в охране лагеря и базы. Народу у меня мало — и все при деле. Могу помочь топливом. Всё.
Так-то оно так…
Но выводя из лагеря и со складов почти три сотни человек, Олия неизбежно ослаблял все прочие группировки, уже согласившиеся дать на это дело своих бойцов. Вопрос оставался только за румынами. Дай они своих людей — все были бы удовлетворены. В этом случае ни у кого не оставалось подавляющего перевеса сил. Но в случае отказа, как сейчас…
«Цыгане против румын не пойдут, их и так мало, да и с Думитреску — полное взаимопонимание. Но пятьдесят человек они ему в помощь дадут. Уже три с половиной сотни головорезов. Чехи? Эти будут против. Совместно с моими парнями — уже около пятисот человек. Поляки? Займут нейтралитет, как всегда. А это полторы сотни бойцов! Да всякая прочая шушера меньшего масштаба — около двухсот. Этим вообще всё равно, кто у власти — была бы выпивка и развлечения. А кто у нас заведует выпивкой? Цыгане и заведуют. И развлекуха — тоже больше по их части…»
Положение становилось трудным. Но решать надо было сейчас, иначе авторитет вождя мог пошатнуться.
— Значит, так! — стукнул по столу кулак Хашима. — Патрульные машины, говоришь? Вот и славно — временно этот патруль приостанавливаем. Сам же говоришь — надо экономить бензин! Включаем эти машины в состав группы, идущей на разведку! Все согласны?
Ответом был нестройный хор одобрительных возгласов, в котором совершенно потерялись возражения румына.
— Извини, Константин, — развел руками главарь. — Сам видишь — все за!
Три патрульных джипа с тяжелыми пулеметами да полтора десятка бойцов — немного, но «сохранить лицо», как говорят китайцы, удалось. Удалось Хашиму. А вот Думитреску насупился. Но возражать ему было нечего, сам подставился под удар. Буркнув что-то под нос, он с грохотом отодвинул стул и встал.
— Всё?
— Да, всё! — также приподнялся главарь. — Решение принято — за дело, господа!
Обсуждающая что-то на ходу, толпа главарей вывалилась во двор, и это не осталось без внимания дежурных охранников.
— Смотри, — толкнул Тарч локтем своего соседа, — вон, командиры с брифинга вышли! Сейчас как всегда к рингу пойдут. Наверняка для них что-то особенное припасли!
— Ну, хоть будет на что посмотреть, — осклабился тот.
Охваченные предвкушением нового зрелища, они оба совершенно не смотрели по сторонам. Да и не они одни — на всех прочих постах часовые вместо того, чтобы наблюдать за своими секторами, увлеченно разглядывали внутренний двор. Да и что такого интересного могло происходить снаружи? Немногочисленные местные жители, не сообразившие вовремя унести ноги от опасного соседства, давно уже были должным образом «профилактированы» (как любил говорить Олия) и никакой опасности для бандитов не представляли. Да и раньше посторонних тут насчитывалось-то совсем ничего — лагерь «беженцев» и склады специально расположили в безлюдном месте. Устроители лагеря не питали никаких иллюзий относительно морально-этических качеств его будущих обитателей. И поэтому заранее изолировали их от контактов с окружающими. Во всяком случае, приняли для этого все возможные меры. Все более-менее крупные деревни, напуганные жестоким поведением бандитов, затаились и сидели молча, стараясь не привлекать к себе внимания.
