Сергей Зверев - Восстание потерянных
– Из первой роты, товарищ лейтенант, – и снова подумал: «Надеюсь, ты не командуешь взводом как раз первой роты».
– Ваша рота сейчас занимается доставкой раненых в больницу, а ты яблоки жрешь! Как фамилия?!
– Стольников!
– Бегом к больнице, Стольников!
– Есть! – бросил Стольников и ускорил шаг к тупику на главной улице. Его всегда удивляла привычка некоторых офицеров спрашивать фамилии солдат просто так, с целью забыть фамилию сразу, чтобы потом снова спросить.
Оказавшись у крыльца, подхватил раненого, висевшего на плечах двоих приятелей, закинул на плечо и внес в корпус.
– Куда его? – спросил, стараясь смотреть на медсестру так, чтобы козырек кепки закрывал все его лицо.
– Что у него?
– Пулевое в голень.
– В левое крыло! Главврач на операциях, санинструкторы все покажут!
Помимо медсестры и врача в больнице управлялись штатные санинструкторы подразделений. Они разводили пострадавших во время охоты за группой Стольникова по помещениям и там укладывали, оказывая первую помощь и подготавливая к операциям.
«А неплохо мы поработали», – подумал Саша, пытаясь подсчитать, сколько подстреленных находится в больнице. Навскидку выходило около пяти десятков. Плюс те, кого лечить уже не было необходимости. Оставалось в распоряжении офицеров, верных Ждану, что-то около полутора рот. Этого при правильном командовании хватило бы, чтобы задавить разведчиков трижды.
– Где главврач? – спросил Стольников у санинструктора, принявшего из его рук раненого. «Знал бы этот раненый, кто его нес…» – мимоходом мелькнуло в голове майора.
– В операционной.
– А где операционная?
– А тебе какая на хер разница? Неси следующего!
– Главврачу приказ из штаба.
– Вон, в конце коридора, стеклянные двери! Не мешай!..
Стольников, лавируя между движущейся в разных направлениях людской массой, добрался до тупика в правом крыле. У двери стояли носилки с бойцами, ожидавшими своей очереди.
– Ты куда? – остановил майора сержант без кепи. Винтовки при нем тоже не было.
– Главврачу телефонограмма.
Сержант отступил, и Стольников вошел.
Огромное помещение размером в сто квадратных метров, не меньше. Три стола кряду. У одного в раненом ковыряется какой-то тип в белом халате, у второго еще один тип ковыряется в раненом. Главврача Стольников узнал сразу. Тот стоял у крайнего стола справа и что-то кому-то зашивал. Капельницы и три аппарата искусственного дыхания работали как станки в цехе – вразнобой и одновременно. То и дело звенели бросаемые в кюветы инструменты. Новые врачевателям подавали стоявшие рядом помощники. Тоже в белых халатах и тоже в масках. Из числа солдат, видимо. Если учесть, что в каждом отделении есть санинструктор, а отделений в батальоне по крайней мере двадцать семь, то помощников хватало даже за вычетом подстреленных.
Стольников остановился у двери и опустил взгляд на «Винторез», который держал в руке. Сейчас его интересовало, сколько винтовка прослужила. После десяти тысяч выстрелов глушитель перестает играть свою роль качественно. Но та, что он держал в руках, была новая и блестела, как музейный экспонат.
Он запер за собой дверь и дотянулся рукой до регулятора мощности компактной аудиосистемы, и «Карамель» барда Третьякова стала звучать громче.
– Вы кто? – мимоходом поинтересовался, отрезая нитку ножницами, главврач. – Что хотели?
Стольников, не поднимая головы, поднял глаза. Главврач узнал этот взгляд из-под бровей. Но появление того, охота за кем длилась вот уже сутки, ошеломило доктора.
– Я хотел передать вам привет от генерал-полковника Зубова, доктор.
Вскинув «Винторез», Стольников, не торопясь, три раза подряд выстрелил от бедра. Помощники у столов – кто с простреленной головой, кто с пробитым легким, повалились на пол, словно невидимый противник срубил их подсечками.
…Мне всего четыре года, карамель за щекой,
И я сам на карамельку похо-о-жий!..
Сделав по направлению к центру операционной еще три шага, Саша выстрелил еще два раза. Двое санинструкторов, исполнявших роли хирургов, повалились на трупы сослуживцев. Не спеша подойдя к столу, он расстрелял остаток магазина в лежащих под его ногами «грузин», стараясь поражать легкие. Крики и стоны ему сейчас были ни к чему.
– Майор, вы убили раненых… – прошептал главврач.
– Я убил беззащитного врага. Так представьте, что я могу сделать с врагом боеспособным. – Подняв ствол, Стольников подпер глушителем нижнюю челюсть доктора.
– Я лечу людей… Я не стреляю в вас.
– Это похвально, – согласился Стольников. – Однако попутно вы превращаете людей в тварей. Так что статус народного целителя к вам не применим. У меня очень мало времени, доктор. Скоро в эту дверь постучат. Я этот стук выслушаю, разговаривая с вами. Но как только эту дверь начнут ломать, первое, что я сделаю, это прострелю вам правое колено. Патронов у меня много, я продержусь в операционной не менее получаса. И каждые пять минут я буду стрелять в вас. Сначала – в левое колено. Потом – в локтевой сустав правой руки. Потом – левой. – Не сводя глаз с врача, он дотянулся до столика, взял одну пустую ампулу, прочел название на ней и бросил в угол. – Я вижу здесь трамадол. Это хорошо. После первого выстрела я введу вам тройную дозу. Облегчения это не принесет, зато вы не протянете ноги от болевого шока. Мне нужно, чтобы вы не теряли чувствительность. Так вот после рук я выстрелю вам в пах, стараясь не задеть артерию…
– Что вам нужно?!
– Мне нужно знать, где хранятся остатки препарата, который вы вводили населению Южного Стана и генералу Зубову.
В дверь раздался стук.
Стольников внимательно посмотрел на доктора.
– Пойдемте, пойдемте! Если он вам так нужен, я вам отдам его!
Они вышли из помещения через дверь в противоположной входу стене и оказались в узком коридоре. Здесь тоже были люди, но Стольникова это не беспокоило. Если врач начнет орать… Впрочем, это невозможно. Врач видел, что делает «Винторез» на расстоянии в пять шагов. Между ним и сумасшедшим майором не было и трех.
Пройдя по коридору, доктор выхватил из кармана ключи и быстро отпер металлическую дверь. За такими в больницах хранят лекарства. Они вошли, и врач включил свет. Решительно направился к сейфу в углу хранилища, отпер и его.
– Поторапливайтесь, знахарь-универсал, у нас не так много времени.
– У нас?! – дико усмехнулся главврач, кладя на стол перед майором коробку.
Саша открыл ее. Около полусотни ампул для ведения дозы автоматическим способом.
– А где пистолет?
– Вам еще пистолет нужен?
– Ну разумеется.
Главврач вынул из сейфа устройство для введения и протянул Стольникову.
– Как оно заряжается, покажите. Стрелять из этого оружия мне еще не приходилось.
– Черт вас возьми, времени действительно очень мало осталось!..
– Я знаю. – И Стольников поднял ствол «Винтореза».
– Вы сумасшедший!.. – Доктор схватил пистолет и вставил в него ампулу.
– Я знаю.
– Подносите к плечу пациента и нажимаете сюда. Ясно?
– Пациента… – Саша криво улыбнулся. – Ясно, конечно. Это проще, чем я думал.
В больнице послышался шум и топот. Зазвенело стекло. Оно билось с гулом, как бывает с очень толстым стеклом. Похожим на то, из которого были сделаны двери в операционной.
– А теперь меня интересует, где находится антидот.
– Антидот?
– Вы уверены, что вам выгодно повторять все, что я говорю?
На лице доктора забегали глаза. Лихорадочно, в поисках нужного ответа.
– Нет никакого антидота! Кто вам сказал про антидот?!
– Ждан. Полковник Ждан. Четверть часа назад он сообщил мне, что человек, который заражен препаратом, имеет шанс вернуться к нормальной жизни. Не ебите мне мозги, доктор! Просто протяните мне антидот и будете жить!
– Шанс?.. Шанс есть, но выглядит этот шанс не как таблетка и не как шприц, на котором написано – «антидот от вируса», мать вашу! Это сложнейшая формула применения препаратов, блокирующих, а после и убивающих вирус!
Стольников положил на стол «Винторез», схватил шприц и вдавил в плечо доктора. Раздался легкий щелчок.
– Что… что вы сделали?! – Ужас врача выглядел как предвестник скорой смерти.
– Я ввел вам какую-то херню. А сейчас вы возьмете с собой все, что нужно для ликвидации последствий моих глупых действий, и пойдете со мной! В двух экземплярах возьмете! И пойдете со мной!
– Господи, господи, господи… – трещал главврач, бегая по помещению, вынимая какие-то коробки и складывая в сумку от бронежилета. – Вы чокнутый, спятивший, раненый в голову мудак!..
– Я знаю.
В коридоре, куда выходила дверь, раздавался топот и частые крики команд, разобрать которые из-за толщины двери не представлялось возможным.
– Вы готовы?
– Да, да!..
– Идите за мной, приятель. И помните – если надумаете сбежать, то не проживете и пяти секунд.
