Артем Каменистый - Недобитый
— Я и не думаю. Просто не хотел, чтобы вы отвлеклись от мудрой беседы с птицей. Птица, кстати, никуда не сбегала.
По Амеду никогда не поймешь: всерьез говорит, или издевается, но я уже давно привык к такой манере общения.
— Ты Зеленого выпустил, что ли?
Хеск ответил неопределенно:
— Птица стража всегда знает, где находится ее страж и летит к нему кратчайшей дорогой. Но мы договорились, что пойдем вместе. Вам ведь могла понадобиться помощь, а Зеленый, несмотря на мудрость, всего лишь попугай.
У меня на языке вертелось четыре тысячи вопросов, но нельзя забывать, что время не резиновое и до темноты надо успеть сделать многое.
— Амед — помоги разрубить все эти трупы на куски. Нельзя их бросать. Потом надо уйти подальше — за демами рано или поздно пошлют других. Скоро стемнеет, хорошо бы устроить нормальный лагерь с парой костров — я уже замерз до льда на позвоночнике, а уж как есть охота… Надеюсь, у тебя припасов хватает?
— При себе ничего нет, — ответил хеск.
— Не скажу, что рад таким новостям…
Даже не верится, что еще не так давно меня мутило при виде крови. Сейчас, хоть и неприятно было, но желудок даже не вздрогнул. Работа как работа, лишь бы нравиться не начала. Сбрендившим фанатам подобных развлечений в этом мире туго приходится — бензопилу здесь ни за какие деньги не купишь.
После того, как закончили внизу, Амед отправился заниматься арбалетчиком на другом берегу, а я вскарабкался наверх и поработал над телом ловкача Скью. Не прошло и часа с тех пор как он призраком скользил по снегу вслед за обреченной, как он думал, добычей, а теперь руки-ноги отдельно, да и голова тоже. Судьба дама переменчивая…
Осмотрел собаку. Пес как пес, только здоровый очень и коренастый. Да и шерсть какая-то крысиная — небось нежарко ему зимой. Тогда почему их называют гримами? Наверное, просто порода такая. Вспоминается земное разнообразие — иной раз не понимал, как собаки вообще друг друга опознают. Ведь совершенно не похожи, но радуются друг другу, обнюхивают, облизывают. Так что эти "телята" в пределах нормы на мой неискушенный взгляд.
Мне нужна пища, и желательно много. Прорва желудка способна быстро и без проблем перерабатывать в энергию огромные объемы белков и протеинов, вот только перерабатывать нечего: у разгильдяев демов не оказалось припасов, у Амеда тоже пусто.
Корейцы выращивают собак на фермах — даже специальную породу деликатесную вывели для этих целей. В Китае собачье мясо дороже свинины. Да и мои соотечественники им не брезгуют — на Севере это обычное дело.
В общем, долго себя уговаривать не пришлось. Немного поработав Штучкой, легко отделил упитанную ляжку. Одной, пожалуй, маловато будет — дорога до замка неблизкая. К тому же хеск, наверняка, тоже не будет против собачатинки.
Амед появился когда я возился со второй лапой: отхватить одним ударом невозможно — слишком много мясца надо прихватить вместе с ней, чтобы вышел полноценный окорок. Увидев, как я связываю кровавые трофеи, готовя к транспортировке, он настороженно уточнил:
— Что это вы делаете?
— Мясо забираю. Поджарим на углях — выйдет объедение.
— Фу, — брезгливо выдал Зеленый, а на лице хеска я впервые увидел что-то, похожее на признаки изумления.
— Вы собрались есть грима?!
— А почему бы и нет? Мясо как мясо, а я голоден. Да и тебе не помешает.
— Но это же грим!
— И что?
— Есть грима! Да я лучше из уборной похлебаю, чем к погани прикоснусь! Верная погибель души!
— Грим не погань — это просто собака.
— Погань! Собака с демами жить не будет. Тьма с псами сотворила что-то непотребное. Гримы днем нюх теряют, и охотятся лишь ночами. Это погань!
— Не знаю, не знаю… За мной они как раз днем гонялись, причем резво.
— Так ведь нынче смута в небесах, вот и осмелели темные.
— Это всего лишь собаки. Просто порода специальная — не боятся погани.
— Тьма их создала — погань это. Вон — птица мудрая тоже плюется. Брезгует.
— Зеленый только винцом и пивом не брезгует — он не авторитет в вопросе пожрать. И вообще — при виде погани он шипит, а не плюется. Если не хочешь, то мне больше достанется.
— Сэр страж — да бросьте вы это. У нас и без того ужин будет хоть куда. Тук собирался крыс водяных наловить — он умеет. Свежина будет жирная и нежная.
— Тук?! Крысы?! А он-то откуда здесь взялся?!
— Мы вместе за вами пошли.
— Таааак… Приказ, значит, нарушили?
— Ничего мы не нарушали. Вы, когда уходили из замка, приказали мне никуда не ходить, покуда отряд не вернется. Я честно дождался, когда он вернется.
— Но меня ведь не было в отряде?
— Ну и что? Вы же не говорили ничего на такой случай. А раз так, то я имел право уйти из замка.
— Тебе бы иезуитом работать…
— А что это за ремесло такое?
— Хорошее ремесло для таких хитрых как ты. Ну а Тук на каких правах за тобой увязался?
— Так ведь вы ему приказали идти в замок, а запрещать потом уходить из замка не приказывали.
— Понятно… Два иезуита… Зеленого, значит, прихватили с собой, чтобы дорогу показывал?
— Ну да. У него клюв всегда в вашу сторону направлен. Чувство у него какое-то на вас. И очень недоволен был, что в клетку заперли. Ругался и грозился страшными карами. Вот и взяли.
— Три иезуита…
— Я умный и красивый, — похвалил себя Зеленый.
Хеск продемонстрировал плоскую кожаную фляжку:
— У арбалетчика на дне колчана была — хитро припрятал. Забористая штука — отхлебнете?
Я отказываться не стал, а попугай, резко оживившись, перелетел на ближайшую ветку и начал демонстрировать всю скорбь мира в хитрых глазах.
Пойло хлынуло в пищевод потоком вулканической лавы и, рухнув в желудок, едва не сбило с ног. Это не вино — это спирт самый настоящий, неслабой крепости. Ничего подобного здесь не пробовал — похоже, перегонка процесс как минимум малоизвестный. Эти южане богаты на сюрпризы.
Пришлось поспешно закусить снегом, после чего поделиться с Зеленым. Попробуй такому не дай — врагом на всю жизнь станешь. Пернатая скотина, что интересно, даже не поморщилась — лакал, будто верблюд месяц не видевший оазиса.
— Но-но! Не налегай! Места опасные — мне твое чутье понадобится. А то нажрешься, и будешь валяться кверху лапками, вместо того чтобы погань вынюхивать.
— Не волнуйся хозяин — мы народ крепкий и от работы не отказываемся. Допьем и потом еще нальем. Давай — не жалей.
Я прекрасно знал, какой он "крепкий" и фляжку спрятал подальше, после чего уточнил у Амеда:
— А далеко Тук со своими крысами?
— Да не очень.
— А чего вы разделились?
— Так место хорошее нашли под лагерь, вот и надумали пораньше остановиться. Устали по морозу шагать. Но птица сильно волновалась, вот и решил я пройти еще немножко. И не зря. А Тук без дела не сидит: дрова собирает, на крыс западню поставил, шалашик от снега должен соорудить. И припасы все у него остались, так что выбросите вы эти ноги поганые, а то если он их увидит, то сильно опечалится. Уж на что я силен, и то блевать хотелось. Рыжая говорила, что кролика попробует добыть, а то и пару. До Люка ей, конечно, далеко, но может что и принесет.
— Еще и Рыжая с вами?! Я ведь запретил ей далеко от замка отлучаться!
— Четыре иезуита, — злорадно прогнусавил попугай.
— Она хорошо Межгорье знает, — буркнул Амед. — Мы подумали, что лишней не будет. Да она, если честно, согласия нашего и не спрашивала.
— Не сомневаюсь…
— Что это с вами? Сэр страж? Устали? Ранены?
— Да зря я хлебнул из этой фляжки… ноги подгибаются. Сильно устал… Отдохнуть надо, и поесть нормально.
— Только добро зря перевел, святотатец, — жадно вздохнул Зеленый.
* * *
Хеск, расхваливая замыслы Тука насчет обустройства лагеря, ни разу не преувеличил. Когда мы, уже в темноте, проломились через заросли густых кустов, окружавших небольшую поляну, здесь вовсю полыхал костер, освещая шалаш, устроенный под одиноко стоящим раскидистым дубом, и замершего рядом горбуна закованного в латы и сжимавшего топор наизготовку.
— Кого там демоны принесли?! — угрожающе произнес Тук, когда до открытого места нам оставалось несколько шагов.
— Свои, — лениво ответил Амед.
— Твои корову за околицей грызут, а честные люди все дома в такой час. Кого это привел?
— Ослеп, или горб глазам мешает?
— Сэр страж?! Дан?!
— Ага, — устало произнес я и, на последнем, самом нетерпеливом шаге, ухитрился зацепиться подъемом ступни, после чего растянулся в снегу.
— Эй! Кривая спина! Помог бы сэру стражу! Устал он сильно… с дороги.
Тук не обиделся на грубость — уже мчался, гремя железом на все Межгорье. С дуба скатилась Рыжая, закинув натянутый лук за спину, припустила следом.
Горбун, подскочив, растерялся, и, не зная с чего начать, спросил неожиданное:
