"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

– Действительно, загадка, почему я вообще думаю, что человек, желающий вырвать мне глаза, возможно, не захочет простить меня.

– Давай будем честными, Хаэриэль. В тот момент ты только что убила моего внука.

– Ты говоришь так, будто тебе не наплевать на Галена.

Он мрачно рассмеялся:

– Справедливое замечание. Но, Хаэриэль, я бы простил тебе все что угодно. Все что угодно. Включая то, что ты сделала с моей семьей. Все, что тебе нужно было сделать, – это спросить.

Она скрестила руки на груди, глядя на него одновременно несчастно и вызывающе:

– Так что же ты планируешь теперь, если не думаешь возвращаться в Куур?

– Это зависит от тебя, любовь моя. Если ты хочешь, чтобы я остался, я останусь. Если ты хочешь, чтобы я стоял рядом с тобой, пока ты будешь отвоевывать свой трон, я сделаю это. Все, что мне от тебя нужно, – это три коротких слова.

– Если ты ждешь, что я скажу…

Он показал три пальца:

– Мне. Очень. Жаль. Эти три коротких слова. Это не исправит того, что ты натворила, но, по крайней мере, я буду знать, что влюблен в женщину, в которой все еще осталась хотя бы крошечная косточка, открытая искуплению. Если я ошибаюсь, дай мне знать сейчас, чтобы я мог с достоинством сбежать и надеяться, что никто из нас больше никогда не увидит друг друга.

– А если я тебя не люблю?

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь.

Она уставилась на него и ничего не ответила.

– Дело не в любви, – продолжил Терин. – Речь идет о том, чтобы быть достаточно взрослой для того, чтобы признать свои ошибки. Признайся мне, что они у тебя были, и, может быть, у нас по-прежнему будет совместное будущее.

Ее взгляд был холоден и спокоен.

– Тогда уходи. Потому что это не было ошибкой, и я не сожалею ни о чем. – Хаэриэль резко отодвинулась от стены и направилась прочь из комнаты.

Он смотрел ей вслед и даже не попытался остановить.

Терин просто смотрел в никуда, выражение его лица было отстраненным. Отец покачал головой, вздохнул и повернулся ко мне.

– Ты же понимаешь, что подслушивание – не самое приятное качество в мире.

Я издал мрачный смешок, позволив себе стать видимым.

– Я боялся, что вы можете причинить друг другу боль.

– О, разве ты не видел? Мы так и сделали. – Терин сел на скамью. – Ты действительно этот «Адский Воин»? Гадрит думал, что это он, и в погоне за этим убил множество людей.

Я сел рядом с ним:

– Речь идет не об одном человеке. Адский Воин не один.

Он ничего не сказал.

Я вздохнул:

– Да, это я. Моя судьба – уничтожить мир. Или спасти? Что-то в этом роде. Я забыл.

– Судьба может пойти поссать в Радужное озеро, – скривился отец.

Это заставило меня улыбнуться:

– Именно так я себя и чувствую.

– И все же это вселяет в меня надежду.

– Что? – Это было совсем не то, что я ожидал услышать.

Терин улыбнулся.

– Если бы Гадрит исполнил пророчества, это был бы бесконечный ужас. Он был чудовищем душой и телом. – Терин обнял меня за плечи. – Но ты? Я не гордился никем из своих детей так же сильно, как тобой. Если кто-то и может найти выход из этой неразберихи, так это ты. Что бы ни случилось, я верю в тебя.

Я не мог отвести от него взгляда. Не то чтобы я не слышал этих слов. Напротив, каждое слово вибрировало, проникало в мою душу, и казалось, от каждого из них меня рвет на части. Но Терин говорил на языке, который я понимал крайне смутно – мне приходилось останавливаться и ломать голову над каждой фразой. Но даже тогда мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл сказанного и понять, что отец говорит серьезно.

Он неверно истолковал выражение моего лица, то, как расширились мои глаза.

– Я знаю… – Терин нахмурился. – Я знаю, что не был там. Мне трудно извиняться…

– В этом нет необходимости. Это не твоя вина, – только и смог прошептать я, чувствуя, что у меня сдавлено горло.

– Но я также не сожалею о том, что произошло. – Он поморщился. – Это звучит бессердечно, но я просто думаю, что Сурдье воспитал тебя лучше, чем это мог сделать я. По крайней мере, то, каковы мои другие дети, свидетельствует о том, что я отвратительный отец. Если ты чего-то и стоишь, то это, наверное, потому, что тебя вырастил не я.

Я хотел сказать ему, что он ошибается, но… кажется, он не ошибался. Я никогда по-настоящему не знал своих братьев, если не считать Дарзина, но подозреваю, что ни один из них не был таким уж хорошим человеком. То, как все прихоти и желания исполнялись в любое время, вряд ли позволили их характерам стать такими уж глубокими. И в то же время я не уверен, что Терин не взял на себя вину своего отца Педрона за то, кем стал Дарзин. Доказательством этому может служить Гален.

Я положил руку поверх его, совершенно не обращая внимания на слезы, катящиеся по щекам. Если Дарзин и был в чем-то хорош, так это в том, что он научил меня считать нормальным все то, что сам Дарзин полагал недопустимым для куурского принца. В том числе и слезы. Как, впрочем, и более эфемерные качества, такие как милосердие, сострадание и любовь.

Наконец я вытер глаза.

– Как ты думаешь, она придет в себя? – спросил я.

– Твоя мать? Надеюсь, что да. Но я не знаю. – Терин опустил глаза, разглядывая собственные руки, и лишь потом заговорил: – Кирин… Док сказал мне, что он уже провел Ритуал Ночи.

Я заморгал:

– Очевидно же, что нет.

– Он говорит, что да. Не сейчас. До этого. И это будет попытка номер два. И он утверждает, что это не сработало, что он «ошибся» в одном из символов. Но я думаю, что он о чем-то умалчивает.

– Это… – Я покачал головой. Это противоречило всему, что я слышал о Теринделе.

Терин вздохнул:

– Не могу отделаться от ощущения, что нам кто-то лжет о том, что происходит. Мне бы не хотелось думать, что врет один из моих старейших друзей, но еще меньше мне хочется верить, что врут Восемь.

– Все гораздо проще, – сказал я. – Врет Релос Вар. Но то, что я давно его не видел, начинает меня беспокоить.

– Я видел его недавно. Он отдал Валатею Хаэриэль, – сказал Терин, – и также сообщил, что ты жив.

– Хм… – Я прикусил губу. – Мне нужно поговорить с Доком.

– Не сегодня, – сказал отец. – Сомневаюсь, что они с Валатеей покинут спальню как минимум до завтра.

Я рассмеялся.

– Ты прав. Разумеется, не сегодня. – Я встал и направился к двери. Замер, повернулся к нему. – Кстати, о спальнях, у тебя случайно нет запасного кольца из Синего дома? Келанис забрал мое.

– Зачем оно тебе… Ах да. Джанель. – На лице Терина появилось облегчение. – Иногда у Дока такое странное чувство юмора.

– Что?

– Не бери в голову. – Терин протянул руку. – Мне понадобится кольцо.

Я стащил с руки один из перстней, принадлежащих Долгариацу, и протянул его отцу, надеясь, что ванэ из Манола не будет возражать, если его подарок останется у меня чуть дольше, чем планировалось изначально.

– Полагаю, я должен, по крайней мере, радоваться, что ты принимаешь меры предосторожности, – сказал Терин. – По крайней мере, на этот раз.

Отец взял кольцо, и я уставился на его руки – у него перстней не было. Конечно, кольца Синего дома необязательно должны выглядеть как кольца, но обычно они были именно ими. И я уверен, что Терин носил бы этот предмет именно кольцом. Это, конечно, было не мое дело, но я не мог не задаться вопросом, не появится ли у меня через восемь месяцев еще один брат или сестра.

Терин поймал мой взгляд, и выражение его лица стало печальным.

– Это… действительно осложнение.

Не было смысла притворяться, что я не понял.

– Моя мать беременна?

– Возможно. – Он молча покрутил кольцо в руках, так что тишина окутала нас покрывалом, и лишь потом вернул его мне. – Другой вопрос, оставит ли она ребенка.

Я не знал, что на это ответить.

– Мне пора, – наконец сказал я.

Он кивнул. Когда я уходил, он так и остался стоять, смотря на оружие.