Григорий Шаргородский - Поводырь чудовищ
После того как мы сошли на берег, расход корма для Дубка вырос в два раза, что тоже было довольно скромно. Не знаю, к какому зоологическому виду принадлежали о ни — в зоологии я не силен, а преподаватели в школе поводырей почему-то обходили этот вопрос стороной, — но еще при первом знакомстве я заметил, что температура тел и хах-ковая, и коваев очень низкая. Скорее всего, этим и объяснялись их скромные аппетиты.
— Так что там насчет свежего мяса? — не унимался Скули, осознав, что тонкие намеки пролетают мимо моего сознания.
— А с чего ты взял, что я знаю ответ на этот интересный вопрос?
— Ну у тебя же есть ковай.
— И что?
— Говорят, они хорошие охотники.
— Скули, возможно, это так и есть, но проверить прямо сейчас твою идею все равно не получится. В лесу находится многотысячная армия. Тут даже крысы закопались на пару метров под землю, а крупная дичь перебежала на другую сторону леса.
— Жаль, — вздохнул викинг и тут же переключился на Элбана. — Эй, кашевар. Долго нам еще ждать твоей стряпни? Раз нет свежего мяса, дай хоть сушеного поесть.
— Скажи-ка, мой прожорливый друг, с чего это ты решил, что мы должны заполнять твою ненасытную утробу?
— Так ведь до этого же кормил. — Веселость Скули немного угасла.
— Вот и я думаю, почему не задал этот вопрос раньше? Ведь припас на тебя выдают вашим кашеварам.
— Да ладно тебе, старик. Вообще-то я никуда не спешу. Так что вполне подожду, пока ты закончишь готовить. — Теперь голос викинга звучал заискивающе.
Его реакция была вполне понятна, ведь Элбан готовил намного лучше любого викинга. Я невольно улыбнулся, слушая эту перепалку. На душе стало спокойно. Страх и напряжение недавнего боя отпустили окончательно. Возможно, когда-нибудь и мне удастся стать настоящим солдатом, который способен шутить через секунду после того, как смерть пронеслась на расстоянии волоска, и спокойно поглощать кашу на поле боя рядом с растерзанными трупами.
Гастрономический спор постепенно утих, и обиженный Скули демонстративно ушел в лес. Оба его товарища не обладали такой тонкой душевной организацией, поэтому остались на месте. Они, так же как и я, прекрасно знали, что Элбан накормит всех — даже Говоруна, обиды которого хватит максимум до момента готовности каши.
Приятный вечер и сытный ужин расслабил не только меня, но и всю команду. Разговор потек плавно, постепенно склоняя к откровениям. Чтобы не наговорить лишнего, я отмалчивался, а вот остальные не особо скрывали, о чем грезили. У Вогана ничего особенного в стремлениях не было — он хотел стать поводырем и, несмотря на все слова дяди, не прекращал надеяться. Скули мечтал о славе, собственной жене и куче ребятишек, а вот желание Элбана меня удивило.
— Чего хочется старику на склоне лет? Только покоя, — словно сам себе проговорил мой подчиненный, вглядываясь в затухающие угли костра. Слова Скули о славе и семье явно разбередили ему душу. — Жениться мне уже поздно, но не хотелось бы после ухода из корпуса становиться обузой родичам.
— Неужели ты с детства хотел всю жизнь быть солдатом и убирать навоз за зверями? — с поддевкой, но необидно спросил викинг.
— Была у меня мечта стать управляющим, — улыбнулся Элбан, и в его глазах зажглись особые искорки. Видя непонимание викинга, он добавил: — У каждого дворянина есть управляющий, который носит с собой знак высшего доверия. Такого человека все уважают не меньше господина. А если он мудр и справедлив, то уважение десятикратно увеличивается.
— Командовать любишь? — не успокаивался Говорун.
— И это тоже, — не стал скрывать Элбан. — Но важнее то, что у управляющего всегда есть чем заняться. Его жизнь не бывает скучной. Да и головой работать куда лучше, чем руками.
Что ж, вполне нормальная мечта для человека, выросшего рядом со справедливым начальством. Хотя что-то подсказывало мне, что дело с управляющими не везде так гладко. Наверняка есть места, где их не очень-то любят и детишки вряд ли мечтают повторить карьеру деспотичного самодура. Конечно, если не считать тех, кто хочет вырасти и в отместку за детские обиды показать всем «кузькину мать».
За долгим и спокойным разговором к нашей компании подкралась сонливость. В отличие от викингов мои подчиненные везли с собой походные шатры, поэтому после обустройства загородки для Дубка Воган разбил две небольшие палатки — одну для меня, а другую для себя и дяди.
Быть офицером очень неплохо — накормили, напоили и приготовили постель. Мне даже не пришлось расстилать походную циновку. Сытно, удобно, вот еще бы не идти завтра в бой, так вообще не жизнь, а сказка. Но что-то не верилось в такую идиллию.
Мысль, с которой я уснул посреди брадарского леса, оказалась вещей.
— Щепка, вставай! — Трубный голос Эйда мог разбудить кого угодно.
— Что? Где? — Спросонья я выскочил из палатки и тут же поежился от посыпавшейся с ветвей росы. Бородатая морда херсира вогнала меня в ступор. Мне снился отец, цирковой вагончик и обычная земная жизнь, а тут такое.
— Верно говорил наш жрец: если с одной стороны с чем-то хорошо, то с другой должно быть плохо. Если бы не звери и то, что вы умеете вместе, я бы тебя и близко к дракару не подпустил, — провозгласил тоном прокурора могучий Эйд. — Скажи, поводыри все такие странные или мне просто очень повезло?
— Тебе повезло, херсир. К тому же на твоем дракаре я так и не побывал. Твои слова можно расценивать как приглашение?
Откуда-то справа фыркнул Скули, но тут же заткнулся под хмурым взглядом командира.
— После боя в лесу ты достоин взойти на палубу «Могучего Тура».
Вообще-то я просто шутил. Еще бы знать, что означает подобная честь.
— Спасибо за доверие. — Желание съязвить оказалось сильней меня, и я добавил: — Надеюсь, ты разбудил меня не для того, чтобы сообщить эту, без сомнения, важную новость.
Скули снова фыркнул и, судя по хрусту веток, сразу ушел, не дожидаясь выразительных взглядов херсира.
— Объявили большой сбор командиров.
Хотелось спросить, каким боком все это касается меня, но что-то благоразумие слишком часто начало посещать мою голову, а язык приобрел необычайную сдержанность. С другой стороны, глядя на такого, как Эйд, шутить не особо-то и хотелось.
Напяливать на себя полную броню я не стал, чем тут же вызвал недовольный взгляд викинга, но, похоже, он уже занес меня в список чудаков, так что сошло и так.
Общее собрание всех командиров среднего звена проводилось на обширной поляне рядом со ставкой принца. По большому счету это был самый настоящий митинг, на который собралось не меньше сотни офицеров. У опушки леса на скорую руку был сколочен помост, где находились четыре человека. Принца я опознал по самому гордому виду, ну и серебряному обручу наследника правящего дома на голове. Внешне это был больше викинг, чем брадарец. Длинные светло-русые волосы, голубые глаза и мощное тело. Лицо с прямыми и тонкими чертами чуть портила россыпь оспинок. Зато стать его перекрывала все изъяны. Двухметровый гигант с широченными плечами олицетворял собой незыблемость будущего королевства. Имя у него было под стать — Белинус, что означает «сияющий». По традиции королевства имя принцам дает мать, в соответствии с обычаями своего народа.
