Спасти красноармейца Райнова. Книга седьмая. Пацифист (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич
Отблагодарили меня быстро. Для начала дали звание младшего лейтенанта, документы уже сменили. Хотели лейтенанта, но припомнили как я немало ценного выдал в эфир, это считали причиной почему немцы узнали и устроили налёт на аэродром, вот и оставили приставку младший. Это мне потом объяснили, чтобы иллюзий не строил. Также написали наградные на орден «Ленина», и получил его уже на третий день, как в госпитале находился. Столица, тут это быстро решалось, тем более дело то громкое вышло. Думал снизят награду, «Боевик» дадут, но нет, оставили «Ленина». Награждали в Кремле, я там с тростью ходил, в новенькой форме лейтенанта, с двумя орденами. Теперь третий прибавился. Так и лечился, раны постепенно подживали. С наложницами старался встречаться почаще, но и им отдых нужен, однако снять квартиру в городе и оставить их, и не думал. Пустую квартиру потом найду. Сбегут, причём обе. Время шло, я лечился и не дёргался особо. Судоплатов дважды меня в госпитале навещал, пошептались. Подписок о неразглашениях у меня итак немало вязли, так и он тоже взял. В общем, операция по освобождению девчат в активной фазе, и действительно через шесть дней во всех газетах славили бойцов осназа НКВД, что и освободили девчат, и вывезли воздухом сюда, в Подмосковье. Сейчас там идут проверки. Трём бойцам Героев дали. Судоплатов на улице, на прогулке остановил, пообщались, у него новенький орден «Ленина» появился. И удалось это сделать без потерь, повезло с погодой. Шесть транспортных самолётов задействовали, но за ночь вывезли, двумя рейсами, всех. Моё предложение видимо посчитали стоящим.
Вот в принципе и всё. У меня был свободный выход в город, получил его через две недели, когда раны поджили, врач даже сказал побольше ходить, ногу разрабатывать. Я и ходил. Снимал квартиры, с девчатами время проводил. Не всегда секс, чаще ванная, и просто отдыхали. Причём бывал приём пищи или сон. Отсыпались те. Рынок посещал несколько раз, закупался припасами. Я люблю рыбку солёную, сделал запас. Нашли туалетную бумагу, дефицит, восемь рулонов. Зубные щётки, пасту, вот она иностранная. Амулета лекарского нет, нужно о себе заботиться. Я и стоматолога посетил в госпитале, поработал немного с зубами, кариес убрал. А на рынке хорошо закупился, сала там разного, всякие деревенские вкусности, заказал два тазика холодца, и ведь привезли. Так что выписали меня четырнадцатого октября. Уже прохладно, без шинели не походишь. Да, я уверен был, что за мной наблюдение ведётся, сильно по покупкам не наглел, как и со встречами с наложницами. А после комиссии получил направление на повышение квалификации, в Первый запасной авиационный полк, и мне требуется прибыть туда в течении трёх дней. Полк базируется в городе Арзамас. Не ближний свет. А поближе ничего не было? Видать подальше решили отправить, с глаз вон. Это же у Горького где-то, в той стороне. Пока же собравшись, простившись с парнями-соседями, меня в командирской держали на шесть коек, поблагодарил врачей, от души, даже мелкие подарки сделал, две коробки с шоколадом добыл в Минске, всё ушло. Ну а там задерживаться не стал, всё имею на руках, на Казанский вокзал, где военный комендант уже через три часа посадил на попутный состав. Это грузовой был, но несколько вагонов прицепили, купейные, вот и занял одну полку в третьем купе первого вагона. Хватало народу в этих двух вагонах, много гражданских, хотя состав чисто военный. И знаете, как груз с плеч сбросил. Это наблюдение со стороны, хотя всего пару раз наружку засекал, давило на нервы, а сейчас надеюсь всё.
***
Метель снаружи стояла, всё же уже двадцать восьмое ноября, полтора месяца я тут, все полёты запрещены, так что в зданиях находились курсанты, теорию получали. Обучали в запасном полку летать на «ЛаГГ-3», их тут рядом, на авиационном заводе в Горьком и делали. Обучение шло легко, я дважды в обычных боях инструкторов делал, да так, что меня назначили инструктором по пилотажу. Возражений не принимали. Уже две недели как тут служу, обучаю новичков. Действительно много даю, опытом делюсь. Только знаете, что, как камень на плечах был, так и остался. Не отстали от меня, и тут я постоянно под наблюдением. Народу уже поменьше. Двоих точно вычислил, что постоянно маячат, да и големов поднимал, сканером их пользовался, только убедился, что прав. Ещё трое на подозрении. Скорее всего тоже участвуют.
Я пил чай в кабинете инструкторов, горячий, парок так и шёл, только что вернулся с самоволки, в овраге достал домик, буржуйка раскочегарена, хорошо там поразвлёкся с Эльзой. Потом в баньке с ней были. А немцы наших девчат в бордель отправляют, мщу, это успокаивало совесть, хотя и сейчас её сильно грызёт. Ещё и у детей мать отобрал. Уже осознаю это, раньше до мозга эта информация не доходила, всё на инстинктах было. И пофиг что та шведка, замужем за финским егерем, для меня все враги. Так что вернулся вот, после посещения наложницы, с улыбкой слушал спор трёх других инструкторов, пил чай с конфетами, мои запасы из Хельсинки, когда дверь открылась и зашёл Судоплатов. Я без удивления встретил его появление. А гоняю двух големов по территории, дальность управления у них километр, отрабатываю захват аэродрома, но так, чтобы их не засекли, благо метель скрывала, уже сорок минут двух держу, так что те сканером показали его появление. Из города приехал на «эмке», погода нелётная, не прилетел. Скорее всего железной дорогой прибыл. Выслушал доклады по наблюдению за мной и вот зашёл в кабинет. Я лишь отсалютовал ему бокалом.
- Товарищи, не оставите нас с лейтенантом Антоновым наедине?
Лётчики, с интересом на нас поглядывая, поспешили покинуть кабинет. Кружки с чаем недопитые оставили. Судоплатов, не чинясь сам налил себе в кружку из чайника напиток, сел напротив меня, свободных стульев тут хватало, и сказал:
- Ты ведь не Антонов. Мы отличную работу провели, всех знакомых опросили. Ты совершенно другой человек, даже ходишь теперь по-другому. Как боец. Я тобой ещё при первой встрече заинтересовался, общаешься и смотришь в глаза как с равным, как человек моего возраста. Даже старше. Чёрт, да я себя рядом с тобой мальчишкой ощущаю. Ты кто, двойник настоящего сержанта Антонова?
- Ты Павел всегда был очень проницательным, я потому и с неохотой обратился именно к тебе. Только других вариантов не имел. Не к Старинову же обращаться? Да и не знал я его, в отличии от тебя.
- А мы знакомы?
- Старые друзья, пятнадцать лет не разлей вода, - кивнул я. - Не с тобой лично, с твоим двойником.
- Не понял?
- Давай опишу некоторые моменты. Ты этого можешь не знать, к вере в бога это не относиться, оно есть, я этому пример. Когда человек умирает, душа его отправляется, ну там в чертоги, или на очищение, и память обязательно стирается. Со мной же произошёл уникальный случай, умер, но всю свою память, и опыт, я оставил при себе.
- Вы переродились со своей памятью? - приподнял тот брови в удивлении, а когда я молча показал два пальца, знак «виктори», поднял ещё выше. - Дважды?!
- Да, очнулся в теле генерала, за три недели до начала этой войны. Второй раз в теле сержанта Антонова, забитого до полусмерти, в лагере военнопленных под Кобрином. Дальше выживал, используя свой огромный опыт и знания.
- И кто вы?
- В первой жизни, я её называю изначальной, был кадровым военным, последняя должность командующий авиакрылом. Капитан второго ранга. На авианесущем космическом крейсере «Князь Вандал». Был вынужден оставить службу, или бы статья и тюрьма. На меня пытались повесить вину за действо, что совершил сынок высокопоставленного офицера. Дальше жил, семья, пока космическую станцию на которой проживал, не взорвали диверсанты. Так и произошло первое переселение.
- В кого? Что за генерал?
- Генерал-майор Шевченко, Владимир Илларионович. Помогла автоавария, в которую он попал. Скрыв, что я ничего про него не знаю, принял командование Шестнадцатой смешанной авиадивизией, и зная время начала войны, доложил лично Сталину, когда она начнётся. Якобы информация получена агентурным путём. Не особо поверили, но войска готовить начали. Не сильно помогло. Впрочем, первый воздушный удар моя дивизия встретила просто отлично, из шестидесяти бомбардировщиков, что летели бомбить аэродромы моих полков, вернулись обратно три самолёта, остальные были сбиты. Там и самих немцев бомбили на их аэродромах. В августе был ранен, лечился в кремлёвской больнице, там получил звание генерал-лейтенанта, и направлен на Ленинградский фронт, что недавно образовали, командующим ВВС. Чуть позже соединения были преобразованы в Седьмую воздушную армию. А там в апреле сорок второго на две недели заменил командующего фронтом, и оп-па, Сталин сделал хитрый финт, назначил меня командующим, да ещё охрану личную ко мне направил, охраняли меня. А я этого жуть как не люблю. Чувствителен к чужим взглядам, постоянно чувствовал, как сверлят мне спину охранники. Я понимаю их важность, прикрыли, когда немцы пытались меня ликвидировать, налёт на штаб финских диверсантов в нашей форме отбили, но это невыносимо. Дважды чуть не утёк, думал сменю личность буду воевать как простой боец. Держался из последних сил, но сменил шесть фронтов, и командуя Вторым Белорусским фронтом, в феврале сорок пятого взял Париж. Берлин в то время был осаждён. Немцы капитулировали, Гитлер застрелился. Я как один из маршалов, четырежды Герой, был выбран командующим парада Победы, получив титул маршала Победы. Армию я не люблю, последствия подставы в изначальной жизни, с трудом, но смог выйти в отставку через год после окончания войны. Дальше жил, спокойно себе жил. В пятьдесят третьем, Сталина убили, а отравили, под видом инсульта. И к телу двое суток охрана, её специально заменили заговорщики, сразу как расстреляли Власика, якобы за измену, не подпускали. Я не сразу узнал, заметил движения солдат вокруг дачи, решил, что снова попытка ареста, было у меня такое, я потому Сталина и недолюбливаю, родных в подвал, и стал вызывать знакомых и друзей. Тебя уже арестовали, главного диверсанта Сталина, твой неофициальный титул. Убирали всех, кто мог им помешать. Берия был на Дальнем Востоке, срочно вылетел, но поздно, самолёт его сбили. Ну и я, пользуясь привилегиями, что у меня остались, пытался поднять войска. Спецсвязь не так и просто заглушить. Не дали. Меня брала рота осназа, слишком крепкие бойцы, а оружия на даче было достаточно. Полчаса вёл бой, взвод точно положил. Отбивался и гранатами. Снайпер думаю снял, почуял онемение на переносице и темнота. Очнулся в теле сержанта Антонова. Вот такая история… не самая приятная. Хотя жизнью Шевченко я был доволен, в наследство жена Ирина и двое детей, так я ей ещё четверых настрогал. Хотя та вообще не в моём вкусе. В память о Владимире жил с ней. Результаты, потери нашей стороны в людях, двадцать миллионов, убитых и пропавших без вести, а не двадцать семь как в изначальной истории было. Ленинград немцы и финны в осаду не взяли, моя армия не дала, мы бомбили всё что движется, особенно ночные налёты немцев в панику вгоняли. Сам водил, я тогда видел всё отлично ночью, целый полк «СБ» отрабатывал пехотный полк на ночной стоянке. Там мало кто выживал. Так что миллиона жителей, умерших от голода в Ленинграде, не было.
