Уильям Форстен - Разящий меч
В небо поднимался дым орудий, и врага почти не было видно. Канониры обрезали постромки у раненых лошадей – те все равно не смогли бы тащить тяжелые пушки. Раненые солдаты отходили назад.
Смертоносный дождь обрушился на людей снова. Тяжелые стрелы пробивали тела насквозь.
Ганс объезжал линию, глядя на солдат. Это были ветераны Тугарской войны, вооруженные спрингфилдовскими винтовками. Они не собирались отступать, понимая, что отступление означает смерть.
Солдат становилось все меньше. Теперь вместо двух рядов врагам противостоял всего один, да и то сильно поредевший. Офицеры следили, чтобы между ротами не появлялись предательские щели.
Открыли огонь легкие четырехфунтовые пушки; по сравнению с ревом тяжелых «наполеонов» звук их выстрелов был едва слышен.
Огонь врага внезапно затих. Ганс всматривался до боли в глазах, чтобы выяснить, что же случилось. Наконец дым немного рассеялся, и он увидел, как враг отступает, оставляя на поле боя убитых. Мерки не дошли до их позиций всего пятьдесят ярдов.
– Генерал Шудер!
Ганс повернулся к подскакавшему курьеру. Краем глаза он заметил, что его знаменосец исчез. Оглядевшись, он увидел, что парнишка лежит на земле, а в груди у него торчит огромная стрела. Знамя он так и не выпустил из рук. Ганс протянул руку за сообщением, и в эту минуту раздался крик:
– Они снова наступают!
Со стороны врага двинулся новый ряд.
– Вушка, Вушка!
– Беглый огонь! Прицел сто ярдов! Первый ряд, цельсь!
Курьер приблизился.
– От генерала Киндреда, сэр! – крикнул он. Ганс почувствовал, как сердце у него снова пронзила боль.
– Не сейчас, – прошептал он себе. – Только не здесь.
– Мерки, сэр. Орда наступает со стороны леса!
– Сколько их?
Паренек с ужасом смотрел на него.
Ганс выхватил листок бумаги.
«Ганс, войско мерков, растянувшись на несколько миль, наступает с запада. Похоже на нападение всей орды. Атакуют в ближайший час возле девяностого бастиона. Вряд ли сможем удержать их. Киндред».
– Огонь!
Лошадь под ним шарахнулась от звука выстрела. Он оглянулся на атакующих врагов. Они упорно шли вперед с обнаженными мечами, за спинами у них висели луки.
– Огонь!
Похоже, предстоит рукопашный бой. Несмотря на плотный заградительный огонь, мерки рвались вперед, переступая через раненых и убитых. Впереди были самые храбрые, самые удачливые, привыкшие к боям.
– Двойной картечью, заряжай! Ганс оглянулся. Мэрфи.
– Где Мэрфи?
– Убит, сэр. – Ординарец показал в сторону, где лежал командир дивизии, вокруг него на коленях стояли несколько офицеров.
Ганс повернул лошадь и подскакал к батарее.
– Инграо.
Коротенький артиллерист посмотрел на него.
– Подойдут поближе – стреляйте! – прорычал он своим бойцам и направился к Гансу.
– Ты здесь командуешь, Чарли. Мэрфи убит. Пошли курьера к Григорию, прикажи быть наготове. Надо держаться, но будь готов отступать, если придет приказ! – выкрикнул Ганс. Не отдав честь, он развернулся и посмотрел назад. На них надвигалась стена. Батареи стреляли на расстояние в десять ярдов, перед пушками то и дело открывались широкие коридоры. В воздух взлетали тела, головы, руки и ноги мерков, но оставшиеся в живых по-прежнему упрямо продвигались вперед. Артиллеристы уже палили из револьверов.
Сверкала сталь, звенели сабли, слышался чавкающий звук, когда сталь вспарывала плоть, стоны, предсмертные крики. Многие мерки уже прорвались на позиции и схватились с защитниками.
– Знаменосец! – Здесь, сэр!
К Гансу подбежал уже другой парнишка. Тело предыдущего остывало на земле.
– За мной!
Ганс развернул лошадь и галопом поскакал туда, где его ожидал поезд.
– Все, как и планировалось, – объявил Вука. Он засмеялся от радости и приказал привести свежую лошадь для того, чтобы снова идти в бой.
Тамука остановился рядом с ним. Он снял шлем и отер пот со лба. Другой слуга зан-карта подал бурдюк с водой, и Тамука смог смыть накопившуюся во рту горечь.
Достав драгоценный бинокль, Тамука осмотрел вражеские позиции на другом берегу. На стенах, казалось, не осталось защитников, как и следовало из докладов воздушных разведчиков. Сам корабль отнесло ветром к югу. Им повезло – еще два часа, и сигнал мог бы не дойти от Вушки. Предки помогали им – по крайней мере погода была как по заказу, и он мысленно вознес благодарственную молитву.
Противник заглотил их наживку и направил основные силы на север, чтобы отразить нападение Вушки. Конечно, со стороны мерков тоже будут небольшие потери, но без этого на войне невозможно. Оборона скота будет раздавлена, как яичная скорлупа, – один удар, и все рухнет. Потом они направятся на юг и вклинятся в тыл врага.
Авангард начал перестраиваться для атаки. Тамука протянул воду Вуке, который пересел на новую лошадь. Зан-карт откинул голову, и вода полилась по его доспехам.
Тамука ничего не сказал. Вода давала жизнь, это подарок Нарга всему миру. И даже если река – всего в миле отсюда, не стоит так бесцельно тратить этот драгоценный дар.
Вука вынул саблю из ножен, повернул лошадь на запад и отсалютовал предкам, призывая их в свидетели того, что он выполнит свой долг.
Тамука почувствовал, как в нем нарастает презрение. Наверное, брат, которого Вука убил, сейчас смотрит на него с неба и проклинает. Неужели Вука настолько жесток и глуп, что не чувствует ни вины, ни страха перед духами предков? Их взгляды встретились. – Что тебя тревожит, носитель щита? Что-то изменилось в голосе Вуки, в нем звучала какая-то насмешка. Несколько мерков подняли головы, прислушиваясь к разговору. Тамука улыбнулся.
– Я готов, мой господин. Мой щит и вся моя жизнь – к твоим услугам, – ответил Тамука. В его голосе не прозвучало ни капли сарказма, ничто не выдало его истинного отношения к зан-карту.
Он помнил, как испуганно смотрел на него Вука после бегства из Рима, боясь, что щитоносец стал инкатагой – посланцем смерти от кар-карта, принявшего решение устранить наследника, который недостоин стать правителем. Но сейчас он был в безопасности – единственный сын, единственный оставшийся в живых наследник.
– Тогда давай обагрим наши мечи кровью! – воскликнул Вука, взмахнув саблей. Кончик ее мелькнул у носителя щита прямо перед глазами, но Тамука остался недвижим.
– Кар-карт приказал, чтобы первым шел умен Навхаг под предводительством своего карта, ты не должен вмешиваться, – мягко сказал Тамука.
Вука осадил лошадь и оглянулся на свою свиту.
– Не стоит принимать смерть от пули скота, в этом нет доблести.
– А сидеть здесь и ждать – еще меньшая доблесть, – парировал Вука.
– Это приказ кар-карта, а не мой. Даже сам кар-карт не пойдет вперед. Тебе предстоит еще много сражений. И будет стыдно пропустить их лишь из-за того, что тебя сразила случайная пуля, выпущенная скотом.
Вука развернул лошадь и поскакал прочь от Тамуки.
Мимо проносились полки умена Навхаг. Курьеры на взмыленных лошадях носились туда и сюда, за их спинами колыхались флага, показывавшие, от кого они посланы и кого ищут. Те, что везли золотое знамя кар-карта, ехали на белых лошадях – их выращивали благодаря их красоте и потому, что они бегали быстрее всех.
Знаменосцы с красными флагами встали перед Навхагом. Воины старые и молодые подводили свежих лошадей, а уставших отводили в степь – пастись. Скачка была долгой и изнурительной.
Тамука знал, как трудно было все продумать и организовать: все передвижения обсуждались до мельчайших подробностей, высчитывали количество стрел в колчане каждого воина, учитывали каждый точильный камень для меча. И снова он почувствовал, как дух «ка» – дух воина – пробуждается в нем при виде орды мерков. Даже несмотря на то, что эта мощь будет направлена против бездушного скота, он чувствовал гордость, глядя на эту первобытную силу.
Поднеся бинокль к глазам, он посмотрел на холм примерно в миле от него. Там в окружении бесчисленных помощников, курьеров, шаманов и командиров уменов сидел Джубади. Он был средоточием власти.
Вука злился, и Тамука знал почему. В присутствии кар-карта он вынужден быть вторым и стоять в стороне, тюка отец решает все проблемы.
Тамука поерзал в седле, кожа приятно скрипнула, звякнули бронзовые украшения. Сейчас не время для «ту» – духа носителя щита, сейчас время действий, а не речей. Он едва мог контролировать свои чувства.
Послышалась песня, в которой прославлялся клан Навхаг. Голоса сливались, хор звучал все громче, ему вторил рокот барабанов и рев нарг. Медленный темп постепенно ускорялся, барабаны звучали, как стук сердца.
Блеснули вытащенные из ножен мечи. Знамя клана развевалось.
Вука обнажил свой меч и поднял его.
– Крови, крови! – прорычал он и ринулся вперед.
Ругаясь про себя, Тамука сорвал со спины бронзовый щит и ринулся за зан-картом. Но что бы там ни было, пусть охотится за скотом, это безопаснее, чем размышления о своем щитоносце.
