Андрей Ерпылев - Один в поле
— Ты чего-о!.. — не понял сначала Старик, с треском выпрастываясь из цепких ветвей. — Ты чего-о! Первым хочешь? Так давай, залезай на нее, я не гордый. Мне ведь станок-то завести время надо — не мальчик, чай. А на вас посмотрю на молодших и заведусь…
Вместо ответа капрал взял его за грудки, встряхнул легкое испитое тело и снова швырнул в колючий кустарник.
Тут уже тугодум все понял.
— Все решил себе заграбастать? — по-кошачьи зашипел из кустов исцарапанный в кровь авторитет. — Делиться не хочешь, вошь? Да я тебя к ногтю…
В руке уголовника тускло сверкнул широкий клинок, появившийся будто бы ниоткуда. Взвизгнула, зажав себе рот ладонями и подобрав к груди колени, девушка.
— Иди, иди сюда! — манил свободной рукой Старик, не сводя с противника прищуренных глаз. — Я тебе не Клещ тот сопливый. Ты, пацан, не по себе сук рубанул. Я таких шустрых, как ты, еще лет тридцать назад резал на ремешки.
— Куда тебе столько ремешков? — вздохнул Рой, кладя кортик на песок. — Удавиться и одного хватит…
Вместо ответа уголовник кинулся на него…
Опытный боец все-таки достал его: парень чувствовал, как под почти просохшей уже на жаре одеждой струится горячее, но эта удача оказалась для Старика единственной. И едва не последней. Сидя на дергающейся под ним спине авторитета и выкручивая руку с ножом, казалось, прилипшим намертво, Гаал вминал и вминал свободной рукой в песок лицо каторжника, чувствуя, как хрустят его кости. Он убил бы его, поддавшись ярости, смешавшей в себе все: пустоту в душе от потери друзей и стыд поражения, усталость последних недель и горечь униженного самолюбия… Раздавил бы, словно насекомое-паразита, если бы Горбатый не вцепился в него мертвой хваткой.
— Все! Все, Капрал! Ты победил! Отпусти его!
И когда Рой, помедлив, поднялся со слабо барахтающегося в песке Старика, то почувствовал только опустошение…
* * *— Где ночевать будем? — догнал Горбатый Роя, бредущего впереди. — Вечер скоро.
— Вон до той дюны доберемся и заночуем, — устало мотнул головой капрал.
Можно было попробовать двигаться вдоль берега на шлюпке, но море не на шутку разыгралось. И к тому же девушка, так и не назвавшая товарищам своего имени, наотрез отказалась сесть в лодку или вообще подойти хоть на десять метров к берегу, густо усеянному следами недавней катастрофы. Гвалт тысяч чаек стоял, как на птичьем базаре, запах экскрементов смешивался с вонью уже начавших разлагаться на жаре тел. Следовало убраться отсюда поскорее, и путь оставался только один…
Карта бригадира Чачу разочаровала Роя: он ждал от нее чуда, а получил пустышку. На плане был обозначен кусок побережья от устья Голубой Змеи до какого-то населенного пункта с ничего не говорящим молодому человеку названием Сардубоду. Но был отпечатан сей документ еще Императорским департаментом картографии и навигации, и никто не мог сказать, существует ли до сих пор упомянутый городок, или остались от него только занесенные песком руины. И точка, до которой доходила аккуратно вычерченная кривая, обозначавшая маршрут погибшего «Отана», не радовала: от нее до Сардубоду оставалась еще чуть ли не четверть пути. А это — десятки, если не сотни километров по безводному и пустынному побережью. Верная смерть для путников, вынужденных двигаться пешком.
Девушка, тоже нагруженная, как и мужчины, — раз не желаешь плыть морем, тащи, как все, на загорбке, — шла в середине короткого каравана. Старик — непонятно, укрощенный или только затаившийся — замыкал шествие. Оружие ему, понятное дело, не доверили, как и единственной представительнице слабого пола: Рой с Горбатым предпочли бы утопить в море «лишние» автоматы, чем рисковать получить пулю в спину.
— Гляньте, чего там! — подал голос уголовник, и все остановились.
Серо-желтая равнина, испещренная тут и там пятнами тусклой зелени, загибающаяся кверху наподобие старинного медного, окисленного местами блюда, просматривалась на километры. И не в километрах, а совсем рядом, может быть, в трех-четырех сотнях метров, по ней двигались какие-то точки.
И направлялись они к беглецам.
— Может, какие-то животные? — неуверенно предположила девушка. — Чуют мертвечину и…
— Если их привлекает падаль, то это — хищники! — Рой поудобнее пристроил мешок за спиной. — Бего-о-ом!
Последние метры в гору были самыми трудными. Сыпучий песок выворачивался из-под ног, горячий воздух не насыщал кровь кислородом. Когда беглецы один за другим попадали в ложбинку среди кустов, «хищники» были уже совсем рядом.
— Да это верховые! — возбужденно выкрикнул Старик. — Дай волыну, Капрал, не будь сукой! Лишний ствол сейчас пригодится!
— Хрен тебе, — буркнул Рой, беря на прицел странных существ, гарцующих отнюдь не на лошадях. — Припечет — девчонке автомат отдам, а тебе — никогда. Хочешь помочь — рожки будешь патронами набивать.
— Правильно, Капрал! — поддержал Горбатый.
Несколько сотен карликов, оседлавших что-то вроде огромных длинноногих кошек, с гиканьем носилось перед дюнами, где засели беглецы, осыпая их градом стрел из луков и самострелов. Стрелы сыпались на вершину дюны дождем, легкие, сделанные из чего-то напоминающего камыш и оснащенные на концах острыми шипами. Хотелось думать, что не отравленные, поскольку все без исключения уже были оцарапаны этими игрушечными, на первый взгляд, снарядами. Автоматные очереди выкашивали десятками и самих «кавалеристов», и их «лошадей», но это нисколько не уменьшало куража дикарей, наоборот, казалось, только раззадоривало. Они, похоже, презирали смерть, эти малорослые воины пустыни.
И к ним все прибывали и прибывали подкрепления…
— Стой! Куда! — завопил вдруг Горбатый. — Капрал, Старик смылся!
Действительно, воспользовавшись тем, что спутники заняты боем, уголовник скатился по обращенному к морю склону дюны и, увязая в песке, кинулся к берегу, уповая, видимо, на ненависть всех кошачьих к воде.
Но он просчитался.
Беглеца заметили, и целая орава всадников ринулась ему наперерез, осыпая стрелами и размахивая копьями. Мгновения мерзостной жизни подонка общества были сочтены…
Рой привстал на колено, не обращая внимания на сыплющиеся на него стрелы, вскинул автомат к плечу, собираясь если не помочь уголовнику, то хотя бы избавить его от страданий. Но не успел.
Звери, на которых скакали «кавалеристы», еще раз доказали, что не имеют к лошадям никакого отношения. Сразу две животины присели на задние лапы и пружинами взвились в воздух, едва не сбросив со спин вцепившихся в их шерсть наездников (ни седел, ни упряжи, те, похоже, не признавали) и в мгновение ока преодолев разделявшее их и бегущего расстояние. Ударил по ушам и оборвался истошный крик…
— Я не могу! Я так больше не могу! — простонала девушка, съежившись в комочек на дне лощины. — Когда же все это кончится?
— Уже скоро, — хладнокровно заверил ее молодой человек, вбивая в автомат новый магазин. — Патроны у нас не бесконечны, а вот враги…
Оружие выплюнуло короткую очередь в несколько патронов и замолчало — магазин не был набит до конца. Конец оказался еще ближе, чем думал капрал: рука нащупала в коробке с патронами всего несколько штук.
— Горбатый! У тебя есть патроны? Поделись!
Бывший инженер молчал, и Рой, подобравшись к нему, с трудом перевернул тяжелое тело.
Жизненный путь этого человека, так и оставшегося для бывшего солдата безымянным, завершился: легкие стрелы пустынных всадников были не слишком опасны, но эта нашла свою цель — наконечник пронзил глаз и вошел в мозг…
— Не горюй, товарищ, — Гаал вынул автомат из стиснутых рук мертвеца и пистолет из кобуры на поясе.
— Держите, — буркнул он, протягивая оружие девушке. — Нас осталось только двое, так продадим же подороже свою жизнь.
— Что вы! — оттолкнула та автомат. — Я не умею стрелять!
— Боюсь, я уже не успею вас обучить…
Оставшиеся патроны закончились быстро. Осмелевшие «кавалеристы» уже карабкались на дюну, воя от восторга. Рой вынул из трофейного пистолета магазин и пробежал пальцем по латунным бочкам патронов, виднеющихся в прорези. Восемь штук. Шесть пустынников и…
«Главное, не увлечься, — он уже выцеливал самого отчаянного карлика, почти добравшегося до вершины. — Иначе будут проблемы».
Шесть кошек скатились вниз вместе с седоками.
— Пришло наше время, — обернулся Рой к девушке. — Извините, вы будете первой.
— Я готова… — прошептала та зажмуриваясь. — Вы будете стрелять в голову или в сердце?
— Как вас зовут? — не стал отвечать молодой человек.
— Эна, — шевельнулись искусанные губы. — Это уменьшительное от Эррана.
— Надо же, — покачал головой капрал. — Прямо как императора…
— Да, меня назвали нашим родовым именем…
