Александр Зорич - Стальной Лабиринт
Когда начинаются дальние рокировки войск, они могут быть прерваны в любую минуту стоп-приказом. А оказаться где-нибудь за сто километров в отрыве от главных сил, лицом к лицу с парой тяжелых танковых батальонов врага, Растову не улыбалось.
— Вот маршрут, — Лунин подсунул Растову планшет. — Утверждаете?
Растов провел пальцем по экрану.
Покрутил карту так и этак.
Что-то по-нехорошему волновало его в увиденном. Но он пока не мог понять что.
Там, где пролегала змеистая граница между безжизненным океаном песка и возделываемой, обильно удобренной землей, тянулась второразрядная дорога, единственная в этих местах рокада восток — запад, к которой и привязал их маршрут старательный Лунин.
Вторая такая же точно рокада (обе выглядели на карте одинаково: сплошные графитно-серые линии) тянулась черт знает где, вдоль южного берега Птичьей реки. Тянулась-тянулась километров восемьдесят, пока не втыкалась в автостраду, проходящую мимо Дахма-фаруда прямиком на Гель.
Эта автострада, обозначенная А-1 и выкрашенная на карте в оранжевый цвет, тоже имела пару.
Ею служила дорога с обозначением Р-4, идущая в общем направлении с севера на юг сбоку от плацдарма «Армавир» и пересекающая Птичью реку в точке со странным, трагическим названием Последняя Застава.
Обочь от Последней Заставы река была надсечена синими рисками. Одна риска сопровождалась надписью «Пороги», другая — «Водопад».
Западнее водопада река низвергалась в красные пески и заканчивалась внушительным озером, имевшим очертания свиной головы.
Ромб, образованный четырьмя дорогами (а именно: двумя рокадными грунтовками, автострадой А-1 и трассой Р-4), вдруг показался Растову неким магическим знаком, зловещим и в то же время многообещающим.
Ромб этот был точно дверь.
Но как эта дверь открывается, да и надо ли открывать? Что за ней вообще может быть?.. Вот бы Нина!
«Галлюцинации, кажется, начались… С недосыпа», — с неудовольствием подумал Растов и вымел из сознания всю философию одним решительным движением воли.
Марш прошел без сучка без задоринки.
Когда первые лучи солнца по имени Кай Тир коснулись бледной с ночи щеки Растова, вся его рота уже заглушила моторы и с интересом поглядывала на повара. Где, мол, кофе и булочки с ветчиной?
Озирая из-за бронещита командирского пулемета стылую с ночи степь на юге, Растов уже не сомневался, что их введут в бой прямо сегодня.
Более того: возможно, совсем скоро, и притом на острие главного удара…
Поэтому, когда впритирку к его К-20 затормозил бронеавтомобиль с гвардейским знаком и счастливым номером 333, Растов не удивился.
Из недр бронеавтомобиля выбрался Кунгуров — командир полка собственной персоной.
Кунгуров был кумиром всех танкистов-гвардейцев. Спортивно сложенный, молодцеватый в свои сорок пять, обладатель роскошного дидактичного баса, с которым можно и в дикторы радио, полковник говорил так, что его хотелось слушать. И слушаться.
— Здравствуй, Растов, — сказал Кунгуров.
— Здравия желаю, товарищ полковник!
— Кофейку не найдется? — Кунгуров подмигнул. — А то я сегодня еще не пил.
— Лунин, ты слышал? Кофе нам! — потребовал Растов.
Лунин ускакал выполнять. И уже через минуту вернулся с двумя кружками из нержавейки.
— Доминиканский… Средней обжарки, средний помол. Сливочек не желаете, товарищ полковник? — Лунин бережно поднес чашку Кунгурову.
— И без сливок сойдет, благодарю, — отмахнулся Кунгуров. И, обращаясь к Растову, предложил:
— Полезли посмотрим, майор, что от тебя видно.
Прямо так, с кружками в руках, они взобрались на спину К-20. Растов получил возможность еще раз осмотреть то, на что, как ему казалось, смотреть просто избыточно. Зачем смотреть на никаковское ничто?
— Ни-че-го. Совершенно ничего! — В голосе полковника слышалось нескрываемое удовлетворение. — Замечательная, танкодоступная местность! Что, впрочем, было ясно и до операции. Как по мне, так с самого начала нужно было бить именно здесь!
— Чего ж тогда не били? — отважился спросить Растов.
— Вот это и есть загадка века… Куда там до нее телепатии сирхов! Впрочем, если говорить серьезно, аргументация у сторонников такой формы операции основательная.
— И какая же?
— Идея в том, чтобы развить максимальное давление на высоту Дахма-фаруд. Приковать все внимание противника к этой высоте, выманить его подвижные резервы из-за Птичьей реки. А потом внезапно ударить на Последнюю Заставу, переправиться через реку и, развернувшись на восток, отрезать все клонские войска в поле. Отсечь их от города, избежать кровопролитных уличных боев!
— Ну и как, выманили резервы? — спросил Растов.
— А это ты, майор, сегодня сам проверишь, — вполрта улыбнулся Кунгуров. — Ставлю тебе в устной форме задачу дня, и не говори потом, будто что-то недослышал.
— Слушаю, товарищ полковник! — Растов весь напрягся.
— В составе батальона ты наносишь удар параллельно дороге Р-4 до Последней Заставы на Птичьей реке. Ты должен там быть в четырнадцать ноль-ноль сегодня. Сможешь головными танками захватить мост — хорошо. Не сможешь — этим есть кому заняться… Далее: ты со своей ротой обеспечиваешь мост с востока от возможных контрударов противника. Остальные роты батальона мы рассчитываем пропихнуть на южный берег к шестнадцати ноль-ноль… И вот тогда начнется самое интересное: бег к автостраде! Вдоль реки, по грунтовке… Не давая противнику опомниться, батальон должен проследовать рокадной дорогой на восток до пересечения с автострадой А-1. И к исходу суток прочно оседлать А-1 между рекой и дорожной развязкой.
— А потом? Что будет потом? — не удержался от нерабочего вопроса Растов. — В принципе, какой план?
— Что-то ты с марша неважно соображаешь, — полковник Кунгуров похлопал Растова по плечу. — Это же классическая операция на окружение! Мы подбросим за вашими скоростными танками мобильную пехоту Мирошника и еще минимум один батальон на более тихоходной матчасти. И тогда все клоны к северу от Птичьей реки — а там их полторы дивизии, не меньше — обречены! Ну а потом возьмем Гель. Кто там из клонов останется после всего этого? Десять жандармов да ополчение…
Вот теперь чувство оперативного прекрасного было всецело удовлетворено!
— Красиво, — улыбнулся Растов.
— Красиво! — улыбнулся в ответ Кунгуров.
— А можно еще вопрос? — неожиданно даже для самого себя спросил Растов.
— Валяй.
— А на фига, извините, нам этот Гель?
Кунгуров замер, глядя на Растова своими льдистыми голубыми глазами человека возвышенных мыслей. С минуту в его сознании шла борьба, что-то там такое щелкало и зацеплялось. Наконец он отвел взгляд и спросил:
— Хм… Получается, тебе никто еще ничего не говорил?
— Про что?
— Про Стальной Лабиринт?
— Про что? — Растов был неподдельно удивлен и странным названием, и неожиданной фальшивой задушевностью Кунгурова.
— Возьмешь перекресток дорог, я тебе сам все расскажу… А пока рано. Не отвлекайся на всякую муть.
— Так точно, товарищ полковник.
Кунгуров залпом допил едва теплый уже кофе, всучил Растову кружку, слез с командно-штабной машины на землю и, не прощаясь, скрылся в своих «трех тройках» под восхищенными взглядами растовских бойцов.
Хотя Растов и не видел позиций противника в степи, это еще не значило, что противника там не было.
За высоким, в рост человека, разнотравьем, в промоинах и замаскированных блиндажах могла затаиться вражеская рота, мог и целый батальон.
Разведка, которая усиленно велась всю ночь флуггерами и вертолетами, вскрыла три ротных опорных пункта и один ПТОР — противотанковый район.
Даже тяжелые Т-14 Растова, врубившись сослепу в ПТОР, смертельно рисковали.
Поэтому, хотя велик был соблазн ударить, так сказать, без замаха, не выдавая своих намерений огневой подготовкой, но все же командование решило действовать по классическим лекалам, без импровизаций, чреватых катастрофами.
Растов едва успел закончить инструктаж для взводных и командиров танков, как на юге взметнулась к небу стена огня.
Лишь спустя полминуты донеслись раскаты взрывов и припоздавший вой падающих с орбиты «чемоданов».
Второй скрипкой вступили «Самумы» и реактивные системы залпового огня.
Все это хозяйство било уже через голову танкистов. Поэтому звуковое сопровождение было более привычным: сперва — шелест и вой над головой, потом — «бабах» и «бубух» вдалеке…
Хорошая танковая атака начинается вместе с падением последней бомбы на позиции противника. А очень хорошая — даже несколько ранее.
— Рота, в атаку! — приказал Растов.
Десять танков слаженно сорвались с места, разбрасывая кровоточащую ароматами трав землю.
Глава 8
ЗАСАДА
