Александр Прозоров - Вольный стрелок
— Нет, не сразу. Сперва я увидел тебя в отражении, и мне стало жутко завидно тому человеку, который имеет возможность обнимать вечерами такую красавицу. Потом я понял, что ты не замужем. А уже потом придумал все остальное.
— Людмилу от мужа отмазываешь? Нужны доказательства, что она с подружкой жила, а не с другом?
— Нет. Просто не лезу в чужие дела… — Он покрутил в руках бутылку. — Выпьешь шампанского? Настоящего, французского? Из Парижа?
— Я думаю, Толя, тут достаточно мест для развлечения и вне этого номера. Кафе, бары, бильярдные, спортивные залы, бассейн…
— Хорошо, Ира. Я могу пригласить тебя в кафе, бар, бильярдную и бассейн?
— Нет, спасибо. Я сегодня устала, — покачала она головой.
Ирина положила букет на стол, взяла кувшин, сходила в ванную, набрала в него воды. Вернулась. Поздний гость все еще мялся в комнате, тиская влажную бутылку. Девушка прошла мимо него, поставила цветы в кувшин, расправила. Снова понюхала нежные бутоны… И что-то вдруг перевернулось в ее душе.
Она в Париже! Она приехала за новыми впечатлениями, она надеялась на приключения, неожиданности, она мечтала вдохнуть легендарный воздух Франции и Парижа, ауру нежности, страсти и любовного безумия. И эта шальная романтичность только что скользнула рядом, смертельно испугав ее неожиданным шелковистым прикосновением. И сейчас, прямо сейчас исчезнет за дверью в застеленных коврами коридорах…
Ира круто развернулась, чуть откинулась назад, опираясь на стол обеими руками и глядя гостю прямо в глаза. Анатолий улыбнулся, мгновенно ощутив перемену, поставил злосчастное шампанское на стол, жадно сгреб девушку в объятия…
И она оказалась в том самом Париже, о котором мечтают многие юные девочки.
* * *Разумеется, завтрак и утреннюю экскурсию они прогуляли. И только бесчестное чувство голода вынудило любовников присоединиться к общей группе перед самым обедом.
Кормили туристов за столиками на четверых в гостиничном ресторане, совершенно пустом в это время суток. Из развлечений здесь был небольшой мелководный фонтанчик, вокруг которого плавали кругами красно-белые карпы кои, и четыре телевизора, включенных на разные каналы. Говорить со ставшими вдруг посторонними друзьями Ире было не о чем, а потому она, ожидая обеда, внимательно смотрела на экран, буднично рассказывающий о попытках жандармерии навести порядок в «шариатских районах» и неудачной попытке взорвать бомбу возле агентства «Планеты белой расы» в Лионе, и делала вид, что не ощущает Толиного взгляда, обжигающего ей ухо.
— Продолжаются убийства русских туристов во Франции, — скучающим тоном продолжил диктор. — Исламисты, протестующие против осваивания «неверными» других планет Солнечной системы, вчера вечером похитили, жестоко изнасиловали и убили Ирину Савельеву, приехавшую в Париж по путевке, изуродовав несчастную до неузнаваемости. Несколько ее спутников избиты и находятся в больнице в тяжелом состоянии. Между тем, испытания новых орбитальных аппаратов концерна «Молибден» продолжаются. Семен Топорков, основатель агентства «ПБР», сообщил о разработке нового, более тяжелого аппарата для отправки пассажиров на орбиту Луны. Он будет использовать для старта супермощный русский транспортный самолет «Мрия» грузоподъемностью двести пятьдесят тонн…
— Как Ирину Савельеву? — не поняла девушка. — Это же я!
— Дай пощупать, — протянул руку Антон. — Ты уверена, что ты не зомби?
— Мне кажется, господа из «невро-ньюс» несколько преувеличили твои страдания, — усмехнулась Людмила.
— Господи, а вдруг это мама увидела!
Ира схватилась за сумочку, дернула телефон. Тот скользнул между пальцами, полетел вниз на мраморный пол. Спасая мобильник, девушка инстинктивно подставила ногу. Движение оказалось точным: подъем ступни четко и быстро коснулся клавиатуры. От удара трубка взлетела вверх, врезалась в потолок, отрикошетировала от него в колонну, раскололась надвое, половинки отразились влево и упали в воду по сторонам от фонтана, подняв сразу три всплеска разной высоты. В ресторане повисла восхищенная тишина.
— Можно уточнить, какая именно марка вызывает у леди такую ненависть? — спросил кто-то из-за соседнего столика.
Все расхохотались — но Ире, разумеется, было не до смеха. Она так и осталась сидеть в изумлении от случившегося со вздетыми руками.
— Иришка, — первым нашелся Толик, достал из кармана свой сотовый. — Вот, звони. Только, пожалуйста… Он у меня здесь единственный.
— Сейчас… — Она начала набирать домашний номер, но вовремя спохватилась, вернулась назад, вставила код страны и города, закончила набор. — Алло, мама? Это я, Ира… Со мной все в порядке… Ты не беспокойся, все в порядке, я цела и невредима. Тут глупости всякие в новостях говорят. Ты не смотри, у меня все хорошо!.. Все, целую. А то роуминг дорогой.
Она отключилась и облегченно перевела дух:
— В Москве ничего подобного еще не передавали.
— Новость свежая, а в первопрестольной уже вечер, — прокомментировал Антон. — Ленты с утра сверстаны, их никто переделывать не станет. Вот завтра с утреца можешь в выпуск и попасть.
— Но я ведь жива! Нужно предупредить, что все это глупости!
— Кого? — Толик пожал плечами. — Ладно, перед сном еще раз свяжешься и скажешь родителям, чтобы на мой номер звонили, если беспокоиться начнут. Твоя симка, подозреваю, уже мертва.
Вечером оказалось, что они позвонили очень кстати: фотография Ирины и ее трагичная история попала на экраны всех новостных выпусков. А потом родители напоминали о себе еще раза три, прежде чем окончательно успокоились и поверили, что с дочкой все в порядке. Ведь об издевательствах арабов над девушкой вспоминали несколько дней, прежде чем шумиха сошла на нет.
И все-таки материнское сердце оставалось не на месте — родители встречали дочь прямо у таможни, а встретив, долго трогали, гладили и омывали слезами. Тем временем небольшая компания друзей, с которой Ира провела две недели в Париже, бесследно растворилась среди снующей в Шереметьево толпы. Девушка даже не заметила — встречали их тоже, или бывалые туристы отправились в город сами.
Впрочем, так, наверное, и должно было случиться. Парижская сказка закончилась. Она была волшебной и нежной, чарующей и вдохновенной — но всего лишь сказкой. Ее нужно запомнить, как чудесный сон, а не тосковать об утрате. Сказка закончилась. Пора возвращаться в реальный мир.
В реальном же мире, дома она обнаружила несколько открыток с соболезнованиями родителям и потому сразу взялась за телефон, пытаясь прозвониться на телестудии и в редакции газет из списка, собранного на трех первых страницах «Яндекс-поиска». Однако, задача оказалась совсем не простой. Контактные телефоны, что указывались на сайтах, постоянно были заняты, и только в середине дня Ира смогла пробиться в одну из газет.
— Редакция слушает, — лениво ответил ей какой-то парень.
— Добрый день! Это говорит Ирина Савельева.
— Что за Савельева?
— Неделю назад вы сообщили о моей смерти. А я жива!
— Ну и что?
— Как «что»? Я жива! Вы обязаны дать опровержение.
— Обратитесь в отдел платных объявлений, — ответил парень и повесил трубку. И больше прозвониться по этому номеру она уже не смогла.
В другой газете к ней отнеслись более внимательно. Правда, после угрозы обратиться в суд за клевету.
— Очень хорошо, Ирина, — вежливо ответили девушке. — Насколько я помню, известие о вашей смерти пришло по каналу «Евро-ньюс»? Я с вами полностью согласна, клеветников вы должны наказать. Обращайтесь по месту регистрации «ньюсменов». А мы всего лишь перепечатали их информацию. Желаю успеха.
Через час очень похожий ответ она получила в другом месте:
— Информация о вашей смерти пришла от агентства «Рейтер». У вас есть источник, подтверждающий ваше выживание?
— Я сама источник! Я жива!
— То есть, ни один из авторитетных источников эту информацию подтвердить не может? До свидания, девушка.
Вечером она все-таки пробилась на «Теленовости», где напоролась на суровую, хмурую женщину:
— Как вам не стыдно, девушка, пиариться на чужой крови! — отчитали ее. — У людей случилась страшная трагедия, а вы хотите мелькнуть на экране, нагло пользуясь чужим горем. Неужели у вас не осталось ни капли совести? Кем же нужно уродиться, чтобы так поступать?
После этого она больше никуда не звонила а, распечатав фото с одного из сайтов, отправилась в Останкино — и долго толкалась у бюро пропусков. Назвать имя человека, к которому она должна пройти, Ира не смогла. Ни один из корреспондентов, известных по экрану, подтвердить выписку пропуска невесть кому тоже не соизволил. Имя Ирины Савельевой уже утонуло в архивах и интереса не вызывало.
Отчаявшись, она не придумала ничего более умного, кроме как зарегистрировать свою страницу в «Живом Журнале», поместить фотографию там и написать, что она жива, а также обновить этим сообщением страницу в «Контакте».
