Александр Прозоров - Вольный стрелок
— За мной поезжай! — крикнул он. — Я покажу дорогу.
А это было и вовсе хорошо.
Салех сел за руль уже открытой машины, завел мотор, аккуратно выжал сцепление и включил первую передачу…
Поездка по утренним, еще совершенно пустым дорогам много времени не заняла. Уже в Тулоне, повернув на одну из улиц, араб затормозил, включил аварийную сигнализацию, выскочил из машины, подбежал к Салеху:
— В подземном гараже шлагбаум больше одной машины за раз не пропускает. Ты поезжай за мной и подожди у спуска. Я новый автомобиль запаркую, потом вернусь и открою тебе ворота.
Муллае кивнул. Незнакомец вернулся обратно, свернул к белой многоэтажке, вкатился в подземный гараж. Как он и предупреждал, шлагбаум сразу опустился. Салех подъехал к самому столбику с прорезью для магнитных карт, остановился, дернул рычаг стояночного тормоза, заглушил мотор, чтобы не тревожить здешних обитателей, огляделся.
Тем временем его наниматель, спустившись на два яруса, остановился на площадке, отмеченной номером его автомобиля, достал телефон и быстро набрал нужный номер. Нажал кнопку вызова.
Салех же из своего окна еще успел увидеть совершенно новенькую вывеску с золотистым шариком и надписью «Планета белой расы». Потом в багажнике что-то пискнуло, и Муллае утонул в облаке огня.
Взрывная волна, расширяясь горячим облаком, сдула шлагбаум и столбик с датчиками, подбросила навес, швырнула куда-то ввысь буквы и надписи, превратила в белую сверкающую пыль стекла пяти окрестных домов. Часть пламени ворвалась на подземную парковку, но быстро развеялась, повредив лишь пару ближних машин. До нижнего яруса, на котором араб закрывал новенький «Фиат», и вовсе докатился лишь слабый тревожный грохот.
* * *— Боже милостивый, что же там творится-то? — испуганно перекрестилась женщина, глядя на огромную проекционную панель, висящую в зале ожидания «Шереметьево». — Опять кто-то подорвался! И эти, арабы, машины жгут. Доченька, может, не поедешь?
— Поеду, мама, поеду! — твердо ответила Ирина. — Когда еще такая возможность появится? С одним только загранпаспортом сколько возиться пришлось. Смотри, регистрацию объявили! Все, мамуль, я убегаю.
— Куда ты так торопишься?
— Мамуль, за таможню тебя все равно не пустят. Это же не внутренний рейс… — Девушка впопыхах расцеловала женщину, подхватила сумку. — Папу за меня обними! Все, убежала.
Перед таможенной стойкой, спрятанной за стеклянную стену, собралась очередь из полутора десятков человек. Ира поставила сумку на пол, зевнула — и с ужасом заметила, что отражается в стеклянной стене, словно в зеркале. Вздрогнув, она быстро закрыла рот ладонью, отвернулась. Чуть выждала, повернулась к стеклу снова. Вздохнула. Лишние двадцать килограммов веса, несмотря на все ее старания, откровенно выпирали через ткань легкого сатинового сарафана с длинной юбкой.
Войну с лишним весом девушка вела, пожалуй, все двадцать пять лет своей жизни — и вес неизменно побеждал, лишая Иру права на обтягивающие джинсы и платья, не пуская на пляжи и отбивая всякую охоту посещать ночные клубы и вечеринки. Единственным плюсом повышенной упитанности была большая грудь — но подчеркивать ее девушка как-то стеснялась, предпочитая свободную одежду.
Ладонь, следуя ее мыслям, невольно скользнула по телу: коснулась короткой, спортивной стрижки, проверила грудь, по боку прошлась до талии и вниз… Тут Ира поймала заинтересованный взгляд какого-то мужчины, отдернула руку и отвернулась. Чуть постояла, скосила глаза. Мужчина нагло продолжал рассматривать ее отражение. Высокий, широкоплечий, скуластый. Пышущий силой и достатком. Ира ощутила себя, словно на витрине под стеклом, и невольно поежилась. К счастью, очередь двинулась вперед, и очередная стеклянная панель, матово-белая, никаких отражений не выдавала.
У таможенника ни сама Ирина Савельева, ни ее сумка интереса не вызвали, и девушка переместилась в следующий зал — ждать еще полтора часа, оставшихся до вылета.
— Установлено имя террориста-смертника, подорвавшего офис агентства «Планета белой расы», — вдруг громко сказали за ее спиной. — Это Муллае Салех, выходец из Марокко, нелегально прибывший во Францию. В своем предсмертном письме, направленном новостному телеканалу, исламист сообщил, что неверные не имеют права марать созданный Аллахом мир своим существованием.
Ирина оглянулась и обнаружила прямо за собой того самого мужчину, что рассматривал ее отражение.
— Слишком громко? — сказал он. — Извините, сейчас убавлю. Ждать нам еще долго, хотел хоть новости пока посмотреть.
Телефон его был размером с ладонь, и яркий цветной экран занимал весь размер мобильника.
— Мы видим, что есть силы, которым мало уничтожить цивилизацию, — говорил с него седой морщинистый старик, — они желают физически истребить все белые народы, запугивая людей и лишая их последнего шанса обрести безопасность. Но мы не отступим. Даже если «ПБР» запретят открывать представительства в Европе, любой желающий все равно сможет связаться с нами через Интернет или по почте и приобрести билет туда, где нет грабежей, террора и педофилии.
— Они преувеличивают. — Мужчина спрятал сотовый в карман. — Все не так страшно. В Европе, конечно, немножко стреляют и немножко жгут, но в центральных районах крупных городов тихо и безопасно. Если не соваться в исламские кварталы и не выходить в темное время суток на улицу, то ничего не случится.
— А я и не боюсь, — отвернулась Ира.
— Это не обручальное кольцо, — сказал мужчина ей в спину. — Это печатка. Подарили друзья на день рождения. На другой палец не налезает.
— При чем тут ваше кольцо? — не поняла девушка.
— Вы посмотрели на мою руку и чуть не фыркнули, сразу отвернулись… — Он поднял и растопырил правую ладонь, демонстрируя золотое украшение.
— Я и не смотрела, — покачала она головой и густо покраснела.
— Обращаю ваше внимание, что человек без обручального кольца оное мог просто снять, — гнул свою линию незнакомец. — А если он носит на этом пальце печатку, то кольца не было совершенно точно.
Девушка глянула на свою руку, сжала ее в пухлый кулачок:
— Неправда!
— Надеюсь. Меня, кстати, Толиком зовут. Раз мы на один чартер регистрировались, то, похоже, в общей туристической группе оказались. Ближайшие две недели проведем вместе.
— Ирина. Савельева, — назвалась и она.
— Первый раз в Париж?
— Да, — кивнула девушка. — Выиграла путевку и решила воспользоваться. А вы?
— Третий. После того, как у французов арабские бунты опять начались, цены на путевки упали. Вот и пользуюсь, пока буча не закончится. В смысле, пользуемся. Вон, мои друзья идут. — Он помахал рукой миновавшим таможню лысому мужчине и длинноволосой женщине лет сорока. — Это Антон, наш директор по маркетингу, и Людмила, бухгалтер. Никогда никому не говорите, что видели их вместе. Они из конкурирующих фирм.
Антон и Людмила и вправду вели себя, как ежики, которые боятся подойти друг к другу слишком близко, чтобы не уколоться. Хотя женщина оказалась милой и доброжелательной собеседницей — после того, как их представили, Ира и Люда быстро разговорились и дальше держались вместе. Уже в Париже, расселяясь по двухместным номерам, они легко согласились остановиться вдвоем, и на экскурсии отправлялись, усаживаясь в соседние кресла автобуса.
Лувр, Эйфелева башня, дворец Броньяр, Тампль, Жакмар-Андре, Пале-Субис, Елисейские Поля…
А еще, как оказалось, Людмила свободно разговаривала по-французски, что было невероятной удачей при посещении мелких сувенирных лавочек и супермаркетов.
На третий вечер раскрылась еще одна тайна ее спутницы, которая каждый вечер куда-то исчезала на час, а то и два. Спустя десять минут после того, как Людмила снова отлучилась, в дверь осторожно постучали, и на пороге возник Толик с тремя алыми розами в руке:
— Ты позволишь? — протянул он Ирине цветы.
— Спасибо. — Она приняла букет, посторонилась, понюхала крупные бутоны. — Это в честь чего?
— Я подумал, что стучаться к девушке без букета цветов будет неприлично. — Он прошел в комнату. — Ты позволишь пересидеть у тебя пару часов? По отелю шляться надоело, а кое-кому хочется побыть наедине.
— Кому? — в первый миг не сообразила Ирина, но уже в следующую секунду догадалась, что двое из ее новых знакомых, похоже, пребывают в Москве не только в конкурирующих фирмах, но и в «конкурирующих» семьях. — Что ты за спиной прячешь?
— Я… на всякий случай… — Анатолий показал бутылку шампанского.
— Понятно, — кивнула она. — Значит, Люда бегает к Антону, а ты, пользуясь случаем, не даешь заскучать ее подруге? Ты это с самого начала придумал?
— Нет, не сразу. Сперва я увидел тебя в отражении, и мне стало жутко завидно тому человеку, который имеет возможность обнимать вечерами такую красавицу. Потом я понял, что ты не замужем. А уже потом придумал все остальное.
