Сергей Якимов - Сатанинский дар
Ему даже стало немного не по себе. Действительно, переступая порог школы, он ощутил какое-то странное мимолетное неуловимое чувство, описать которое он просто не мог, несмотря на то, что, по словам литературных критиков, неплохо владел словом. Он списал это ощущуние на нервы, усталось и правило выживания по ужастику, которое они в очередной раз нарушали.
Но теперь, когда оказалось, что подобное испытал не только он, ореол спокойствия, который начал окружать пустую школу с двумя сестрами-дежурными, неравнодушными к вину и картам, вмиг рассыпался.
Идя по коридору первого этажа, Владимир Пащенко держал натогове свою зажигалку. На тот случай, если всесильный и неведомый кто-то снова захочет поиграть с ними и отключит свет.
Увидев её в руке друга, Борис Ложкин даже остановился.
– Слушай!.. У них ни зажигалки, ни даже спичек! – имея в виду отправившихся в столовую Звягина и Михайлову, воскликнул он.
Парни посмотрели друг на друга и, указав в конец коридора, Пащенко произнес:
– Успеем! Тут осталось всего ничего…
Аргумент явно был слабым, но Вилка, не долго думая, согласно кивнул головой, и они заспешили дальше.
Пащенко и сам не знал, почему именно сейчас в нем вдруг взыграл дух давнего соперничества с Анатолием Звягиным. Дух этот проснулся, конечно, не в самое удачное время и не в самом лучшем месте, но Пащенко не стал долго терзаться этими мыслями, и они быстро покинули его голову.
– В горле пересохло, – сказал Вилка, когда они проходили мимо двери в туалет.
Он толкнул её, но та оказалась запертой.
Тогда он подошел к двери в женский туалет и без особой надежды стукнул ладонью по ее полотну. Дверь медленно открылась, давая доступ в помещение с двумя умывальниками.
– Я быстро, – сказал Вилка, направляясь к ним. Открывая кран, обратился к оставшемуся в коридоре Пащенко: – Помнишь, как я затолкнул сюда Последнего?..
Примерно на середине коридора Боря Ложкин пристроился к Стёпе Судакову и заговорщическим шепотом произнес:
– Есть тема! Я знаю, как ты можешь подкатиться к Светке!..
Стёпа лишь недоверчиво хмыкнул, чувствуя явный подвох. За девять лет учебы вместе с Вилкой и компанией, в которую тот входил, он уже привык ко всевозможным шуточкам и приколам, направленным в свой адрес.
– Серьезно!..
– Ну, – Стёпа решил выслушать, что нового придумал Вилка.
Вернее, придумали Звягин или Пащенко, а воплощает Ложкин…
И тут они поравнялись с открытой дверью женского туалета. Вилка вдруг затолкал ничего не сумевшего сообразить Судакова внутрь и захлопнул за ним дверь.
Две стоявшие возле умывальников девчонки из средних классов удивленно уставились на него.
Стёпа чертыхнулся про себя и попытался открыть дверь, но Вилка крепко держал её снаружи, а соперничать в силе с крепышом Ложкиным было бесполезно.
– Ложкин, дурак! Ничего остроумней придумать не мог!..
За спиной захихикали девчонки. Причем смеялись они явно с него. Да уж, наверное, забавно выглядит девятиклассник, заталканный и запертый в женском туалете. Правда, в этом случае больше смеха вызывали умственные способности исполнителя шутки, а не её жерты, но девчонки этого не понимали и продолжали хихикать.
– Вилка, это самый позорный прикол в твоём исполнении!..
Сзади, из помещения собственно туалета, донесся характерный звук спускаемой из бачка воды.
«Сейчас прибавится еще одна хохотушка!» – зло подумал Судаков и хотел хорошенько потянуть на себя дверь, но потом подумал, что Вилка только и ждет того, чтобы он начал пытаться вырваться из ловушки. А он наоборот, не будет ничего предпринимать, поставив тем самым недалекого приколиста в тупик.
Девчонки вдруг перестали хихикать, и Судаков оглянулся.
На него удивленно смотрела их учительница географии, молодая женщина лет тридцати.
Он вдруг почувствовал, как лицо его заливает краской. А ведь он ничего предосудительного не сделал и оказался тут отнюдь не по своей воле. Так почему же он так краснеет?
Краем глаза он заметил, что девчонки продолжают беззвучно хихикать, причем даже еще больше, чем до этого.
– Это…меня… – пробормотал он, указав на дверь, и имея в виду, что его сюда затолкали и заперли.
Ничего не сказав, учительница подошла к двери, а, пропуская ее, Судаков случайно увидел свое отражение в висевшем на стене зеркале. Оттуда на него смотрела перепуганная физиономия, да такая красная, что на ней даже не было видно веснушек.
Учительница взялась за ручку двери – и легко открыла ее.
Вилка стоял чуть в стороне и, увидев Судакова позади преподавательницы, изобразил на лице крайнее изумление:
– Стёпа, ты что там делал?
Это было сказано так искренне, что даже учительница с явным сомнением посмотрела на Судакова. Если его затолкали сюда силой и держали дверь, то почему ей самой удалось сразу открыть её?!
Проскользнув мимо учительницы, Судаков выскочил из туалета – и со всего размаху заехал по улыбающейся физиономии Вилки. Тот явно не ожидал такого от безропотно сносившего все приколы Последнего, но на ногах после удара удержался. И уже в следующее мгновенье повалил Судакова на пол.
Их быстро разняли проходившие мимо одноклассники. Сдерживаемый ими Вилка продолжал брыкаться, но Стёпа, оказавшись на ногах, больше не лез в драку. Он развернулся и пошел прочь.
Никто не слышал, как он тихо, но зло прошептал: «ТЫ ЗА ЭТО ОТВЕТИШЬ!!!» …
Вилка как раз нагнулся к льющейся из крана струе воды, когда какой-то громкий резкий звук заставил его поперхнуться и выпрямиться.
Ведущая в коридор дверь туалета оказалась закрыта.
Вытерев с подбородка воду, Вилка усмехнулся:
– Паха, со мной такие шуточки не проходят!
Он спокойно напился и подошел к двери.
– Паха, а ты уверен, что тебе хватит сил удержать дверь?
Ответа снаружи не последовало, что никоим образом не смутило Ложкина. Он взялся за ручку двери, встал устойчивей – и со всей силы дернул на себя.
Никакого эффекта. Дверь не приоткрылась даже ни на миллиметр, а это должно было произойти, даже если бы её снаружи держал очень сильный человек. Он бы просто не успел среагировать на резкий рывок, и Вилке удалось бы немного приоткрыть дверь. Другое дело, что достаточно сильный человек сумел бы тут же захлопнуть ее…
Но ведь дверь не сдвинулась с места, будто являлась одним целым со стеной!
Вилка дернул еще раз, чуть не вывихнув себе плечо.
– Это ты держишь дверь? – с явными нотками беспокойства в голосе обратился он к находившемуся снаружи Пащенко. – Паха, кончай прикалываться!!!
Снаружи не доносилось ни звука.
Вилка дернул за ручку еще раз и окончательно убедился, что держать так дверь его бывший одноклассник просто не мог.
Тогда кто запер его в туалете?
Вилка забарабанил кулаками в дверь, не понимая, почему его не слышит Пащенко, ведь даже если дверь закрылась сама собой, он должен хотя бы попытаться открыть ее снаружи или хотя бы поинтересоваться, что происходит. А от Пащенко не было слышно ни звука. Или он прикалывается, или…
Или он исчез, как несколькими минутами раньше испарился Судаков!
Вилка почувствовал, как волна дикого ужаса накрывает его с головой. Он будто действительно оказался под водой, ему даже стало трудно дышать, и он начал, словно выброшенная на берег рыба, хватать воздух ртом.
Сзади, из помещения собственно туалета, раздался характерный звук спускаемой воды.
Вилка замер, прижавшись щекой к двери и боясь повернуться. Весь обратился в слух, но пока, кроме журчания воды и грохота своего сердца в висках, ничего не слышал.
Так прошло несколько бесконечно долгих секунд. Журчание набираемой в бачок воды стало постепенно стихать, уступая место звенящей тишине, которую вдруг нарушили тихие шаги.
Негромкие и неспешные, они звенели в ушах Ложника, как грохот от ударов гигантского молота, и заставляли дрожать в такт каждому шагу-удару все без исключения клеточки его тела.
Шаги вдруг стихли, и Вилка понял, что тот, кому они принадлежили, остановился в дверях предбанника. Вилка почувствовал, как тысячи иголок впились ему в спину – этот некто сверлил его взглядом. Но Вилка не мог заставить себя обернуться, его щека намертво прилипла к полотну двери, а руки мертвой хваткой вцепились в ручку.
Сзади раздался смешок: негромкий, издевательский, угрожающий.
Он, словно скальпель, полоснул по натянутым нервам подростка, и тот, не выдержав, забарабанил кулаками по двери и заорал во всё горло:
– Паха, выбей дверь!!! Помоги!!!
Он лупил по двери и кулаками, и ногами, дергал за ручку, но дверь была такой прочной, будто вела в хранилище золотого запаса.
– Вилка, а что ты делаешь?
Борис Ложкин замер, услышав позади себя голос. И, к своему громадному облегчению, сразу же узнал его.
Голос принадлежал Стёпе Судакову.
Надо было сразу, как только послышались шаги обернуться, а не паниковать, пытаясь проломить дверь, а так он выставил себя перед Последним полным идиотом, да еще и трусом.
