Дмитрий Лазарев - Антивирус Логинова
Первым моим побуждением было немедленно броситься за ней в воду, но я удержался: на дворе стоял конец октября, и вода в Байкале была чрезвычайно холодной. Если Э-магия способна вытащить ее с того света, то лишняя минута ничего не решит, а я, по крайней мере, буду в оптимальном состоянии, и мне не понадобится тратить положительную энергию еще и на собственное исцеление.
Сделав пару гребков, я бросил правое весло, а левым стал осторожно разворачивать лодку таким образом, чтобы оказаться в непосредственной близости от тела. Примерно полминуты спустя мне это удалось. Окончательно бросив весла, я перебрался на нос, склонился через борт и поймал тело за руку. Рука эта была холодной, словно лед, что могло говорить как о том, что женщина довольно давно мертва, так и о длительном ее пребывании в воде. Подтащив тело к самому борту, я попытался затащить его в лодку, однако оно оказалось довольно-таки тяжелым. Тогда я подхватил тело под мышки, сел поустойчивее и, напрягая все силы, рванул его на себя. На сей раз операция увенчалась успехом, хотя при этом я едва не перевернул лодку. Она здорово закачалась и черпнула воды. Резко сев посредине банки, я восстановил равновесие.
Время. Я прекрасно понимал его цену в данной ситуации. Не на вес золота. Гораздо дороже. Женщина была мертва уже некоторое время. Насколько долгое, я не знал. Возможно, точка невозвращения уже пройдена, и тогда даже Э-магия третьего уровня не вытащит бедняжку с того света. Но мое видение позволяло мне надеяться на лучшее. На то, что шанс еще есть. И рисковать им, тратя бесценные минуты на греблю до берега, я не мог. Поэтому даже не стал браться за весла, а принялся концентрироваться. Сейчас мне понадобится вся положительная энергия, которую удастся собрать, плюс то немногое, что содержится в данный момент в моем позитивном резервуаре.
Я смотрел на лицо черноволосой. Она была красива даже в смерти. В той, прежней жизни я бы, пожалуй, мог такой и увлечься. Э-магия многое переменила. Сейчас я стал куда осторожнее. Но чтобы вытащить эту несчастную из Болота Смерти, мне придется возлюбить ее так, как я никогда и никого еще не любил. Почему? Да просто, скребя по сусекам воспоминаний, я слишком долго буду собирать потребное для этой процедуры количество положительной энергии. И тогда момент для исцеления будет безвозвратно упущен.
Ветер вдруг усилился, предвещая ненастье. Вот только я уже этого не замечал. Мой внутренний Э-магический терморегулятор помогал мне не замерзнуть, так что единственной неприятностью было усилившееся волнение на озере, а также то, что в процессе исцеления, который может и затянуться, мою лодку могло унести к черту на кулички. Но мне было все равно. Моя реальность сократилась до размеров качающейся на волнах шлюпки и лежащей в ней пока еще мертвой темноволосой незнакомки.
Тепло… Любовь… Она понемногу начинала заполнять меня, ибо в памяти всплывали не только приятные моменты моей жизни, но и мои близкие, друзья, а также женщины, которых я любил. Я старательно восстанавливал атмосферу влюбленности в Лену и Веронику, теплоты, испытываемой к родителям и сестре, дружеских чувств к Мише Тихонову. Только все это я делал обезличенно, примеряя все положительные чувства на лежащую передо мной женщину. Скорость накопления позитивной энергии резко возросла. Нежность… Я вызвал ее искусственно, и она пришла. Мне хотелось обнять незнакомку, прижать к своей груди, зарыться лицом в шелковистые черные волосы, покрыть поцелуями лицо и руки… Только вместо совершения этих действий я впитывал их эмоциональный эквивалент и чувствовал, как положительная энергия, вначале бежавшая тоненькой струйкой, потекла, словно кто-то открыл кран до отказа, а затем и вовсе хлынула бурным потоком, как маленькая Ниагара.
По моим ощущениям, переполнявший меня позитив был мощнее, чем в тот памятный день, когда я исцелил отца. Но ведь сейчас и требовалось куда более сильное воздействие. Воспоминание пришло очень кстати: порозовевшее лицо отца и вся в счастливых слезах, не верящая чуду мать подарили мне на этот раз настоящий шквал положительной энергии, словно зная, что крохи меня не устроят. Так, так, еще, еще! Мое первое исцеление почти уже ослепшей женщины, и последовавшая за ним череда спасений других безнадежно больных. Моргана… То тепло, которое я испытывал к своей дочери, не могло сравниться ни с чем. Сейчас и оно пойдет в дело.
Я начал ощущать себя наполненным по самую крышку кипящим чайником. Еще чуть-чуть – и положительная энергия хлынет из меня неконтролируемым потоком прорвавшей плотину реки. Поймав этот момент, я сфокусировал весь этот океан позитива и направил его на лежащую передо мной незнакомку.
Внезапно стих ветер, унялось волнение, и даже стало как будто теплее. Это был явный побочный эффект применения сильной положительной Э-магии. Но я не отвлекался, только еще увеличил концентрацию: утечки в окружающую среду требовалось свести к минимуму, чтобы «пациентка» получила как можно большее количество излучаемого целительного тепла. Я потерял счет времени. Просто излучал, пополнял энергию, извлекая ее уже почти неведомо откуда, и вновь излучал.
Честно говоря, я даже не заметил, в какой именно момент произошли решающие перемены к лучшему. Просто мой взгляд вдруг выловил тот факт, что куда-то отступила мертвенная бледность незнакомки, и это необычайно воодушевило меня. Нет, до этого изменения, конечно, тоже происходили. Например, выправилась несколько деформированная грудная клетка «пациентки», а также исчезла с губ запекшаяся кровь. Но все это были косметические изменения, не имеющие почти никакого отношения к возвращению несчастной к жизни. Они напоминали действие мертвой воды из русских сказок: заращивали раны и устраняли физические повреждения, – но без последнего решительного шага, который должен был вдохнуть жизнь в мертвое тело, толку от них было немного. А вот появившийся легкий румянец уже был подлинной революцией, точнее, ее началом. Льющаяся целительная энергия сработала как сигнал, призывающий уже улетающую прочь душу молодой женщины обратно в ее тело. Румянец был зн€аком, что душа услышала призыв, остановилась, коснулась своей материальной оболочки и топталась на пороге в неопределенности: вернуться или, решительно захлопнув за собой дверь, уйти окончательно. Я усилил излучение, помогая душе принять правильное решение, и теперь уже следил за женщиной непрерывно, жадно ловя новые перемены к лучшему. В них, в этих переменах, я черпал оптимизм и соответственно новую положительную энергию для продолжения исцеления.
Вот румянец стал несколько гуще, вот слегка приподнялась грудь в первом, пока еще робком вдохе. Не переставая излучать, я коснулся пальцем вены на ее запястье и с неописуемым восторгом почувствовал биение пульса. Медленное, нерешительное, но биение. Душа, похоже, стала помаленьку обживать новый-старый дом, из которого совсем было ушла. Ее еще многое не устраивало, и она пока колебалась, но было уже почти очевидно, какой выбор будет сделан в итоге. Молодая женщина пока была без сознания, и останавливать процесс ни в коем случае не следовало, иначе она могла так и застыть в этом промежуточном состоянии – уже не смерти, но еще и не жизни. Но первый успех настолько вдохновил меня, что новая волна положительной энергии получилась весьма мощной. И я не замедлил излить ее на исцеляемую.
На сей раз период ожидания нового позитивного сдвига оказался заметно короче. Пульс участился, дыхание стало более глубоким и стабильным, но излучать я прекратил, только когда стало уже очевидным: беспамятство сменилось обычным сном, спокойным и целительным.
Я ощущал себя изрядно вымотанным, но удивительно счастливым: у меня получилось! Я вырвал из жадной пасти Болота Смерти почти уже проглоченную им жертву. Направив часть энергетических дивидендов от этого восхитительного чувства на поддержание собственных сил (как-никак мне еще грести до берега) и на самообогрев (ветровку я снял и накинул на темноволосую незнакомку, чтобы она не замерзла), остальное замкнул в себе как НЗ, ибо кто знает, когда мне вновь понадобится положительная энергия?
Оглядевшись, я попытался сообразить, где нахожусь. Выводы были неутешительными: очевидно, исцеление длилось достаточно долго, чтобы волны успели унести лодку далеко от того места, где была выловлена утопленница. К счастью, я хорошо знал эту часть озера и располагал рядом примет на берегу, которые и помогли мне уточнить свое местоположение. Чистым везением оказалось и то, что ветер дул параллельно берегу, а не к центру озера. Байкал – это, знаете ли, не городской пруд в Екатеринбурге. Тут, если что, можно и вовсе не увидеть берегов, а тогда никакие ориентиры не спасут. Меня, впрочем, судьба избавила от такого испытания на прочность, так что единственной неприятностью была предстоящая мне долгая, интенсивная гребля против ветра.
