Джеймс Гарднер - Отряд обреченных
Бревно раскололось; хорошо, если бы то же самое произошло с чудищем!
Наше бревно неистово закачалось на волнах. Боясь потерять Тугодум и «станнер», я переложила последний в другую руку, продолжая цепляться за бревно той, которая онемела. Хотя «цепляться» — это неверно сказано; неловким движением я перекинула руку через бревно, стараясь сделать то единственное, что удавалось, — зажать его под мышкой.
Только я обернулась посмотреть, что происходит с чудищем, как оно выпрыгнуло из воды.
Это была акула размером с кита-касатку, но прозрачная, как стекло, и такая же негибкая. Пока она летела вверх, стали видны сначала голова — нос усеивали трещины, полученные при столкновении с бревном, — потом туловище, плавники и хвост.
Не вызывало сомнений — зверь не был неуязвим. Без колебаний я вскинула «станнер» и, пока он летел в воздухе, выстрелила прямо в растрескавшуюся морду.
От нового звукового удара стекло зазвенело, словно гонг. Акула отразила волну — прозвучала глубокая, чистая нота, потом по дуге рухнула в реку. Более тонны стекла шлепнулось на живот прямо у нас перед носом, породив мощную волну.
ПОД ВОДОЙ
Только что моя онемевшая рука обхватывала бревно сверху, а уже в следующее мгновение на меня обрушилась стена воды, оторвала от дерева и похоронила под своим весом. Под ее давлением я ушла на глубину, получив сильный удар по голове и плечам, потеряв ориентацию, ничего не соображая. Однако даже если бы я каким-то образом вычислила, куда плыть, то не смогла бы сделать этого: одна рука не слушалась, а другую своим весом оттягивал Тугодум.
Или смогла бы?
Дыхательный аппарат все еще висел у меня на шее, я сунула его в рот и вдохнула. Воздух! Я снова владею собой.
Там, где светло, — верх; где темно — низ. Я смогу, я выберусь. Просто не нужно паниковать. Вынырнув, я займусь поисками Весла. Скорее всего, она все еще на плаву, с ее-то силой; чтобы оторвать ее от бревна, нужна волна посильнее.
Я поплыла вверх; пришло ощущение спокойствия — как бывает, когда понимаешь, что без этого не выжить. Вверх, к свету, еще немного…
Бамп!
Вытянутая рука наткнулась на стекло. Между мной и поверхностью реки медленно плыла акула.
ПОД «БРЮХОМ»
Может, она мертва? Но, скорее всего, это машина, значит, нужно сказать «сломана». Я выстрелила в нее три раза, она врезалась в речное дно и бревно, а после прыжка вверх плюхнулась в воду. Все это не могло пройти бесследно.
Машина плыла совершенно бесшумно. Я молилась, чтобы повреждения оказались достаточно велики. Скользя рукой по корпусу, я начала огибать ее: сначала вниз, под «брюхо», а потом вверх, к свежему воздуху.
Цанг!
Звук был негромкий. Я не столько услышала его, сколько почувствовала кончиками пальцев. Что-то сместилось внутри стеклянной машины.
«Просто части сломанного оборудования, — сказала я себе, — ударяются о стенки или друг о друга».
Но мне не верилось, что это так. Я заработала ногами, стремясь быстрее добраться до поверхности.
Вж-ж-ж-ж…
Заработал двигатель. Я почувствовала это и кончиками пальцев.
Дерьмо.
Я все еще огибала «акулу» снизу, когда она пришла в движение. Больше всего мне хотелось прижать «станнер» к стеклянному «брюху» и давить на спусковой крючок, пока ни разрядится батарея; однако отраженный звуковой удар мог оказаться настолько силен, что мне угрожала бы потеря сознания. Онемение в руке еще не прошло. Все, что я могла делать, это поторопиться — и надеяться, что мы с Веслом выберемся из воды до того, как стеклянный монстр полностью «очухается».
По какой-то причине мне казалось, что стоит глотнуть свежего воздуха, и все будет хорошо.
И вот наконец моя голова вынырнула на поверхность. Чуть в стороне Весло по-прежнему цеплялась за бревно; ее тело словно окаменело, в мою сторону она не смотрела. Только я собралась подплыть к ней, как что-то схватило меня за ногу.
Пока меня волокло вниз, я изо всех сил работала руками и ногами, пытаясь вырваться. И все же успела рассмотреть стеклянные щупальца, высунувшиеся изо рта «акулы» и обхватившие мою щиколотку. А потом меня затянуло внутрь.
«ИОНА»
Для такой большой машины внутри было тесно — слишком тесно, чтобы попытаться освободить ногу. Тугодум твердо упирался в нижнюю часть живота сзади, это причиняло боль. Я принялась извиваться и в конце концов заняла такую позу, чтобы он оказался спереди. Прижимать его к животу было тоже не слишком приятно, но терпимо. Главная проблема состояла в том, что воздуха в дыхательном аппарате было всего на две минуты.
Рот «акулы» начал закрываться. Я попыталась помешать этому, удержать «челюсти» открытыми и вырваться на свободу; но щупальце сжимало щиколотку, словно железным обручем, пригвождая меня к месту.
Лучше прекратить борьбу, тогда воздуха хватит на более долгое время.
«Сосредоточься, — сказала я себе. — Дыши медленно. Жди».
Чего именно ждать, я понятия не имела. Однако никто не строит речных «акул» просто так; тем более «акул», снабженных хватательными щупальцами. Эта машина предназначалась для того, чтобы ловить людей… и оставалось лишь надеяться, что она доставляет их куда надо живыми.
Ну конечно, в ее задачу входит, чтобы я уцелела. Если бы дело обстояло иначе, я уже была бы мертва. Откуда-нибудь выдвинулся бы нож и во мгновенье ока перерезал бы мне горло, пока я не в состоянии двигаться.
А может, «акуле» нужно лишь, чтобы не пострадала моя кожа? Может, машина поставляет Маскам кожу разведчиков?
«Сосредоточься! — мысленно заворчала я на себя. — Дыши медленно, медленно».
В недрах «акулы» заработал какой-то агрегат. Медленно, очень медленно уровень воды начал понижаться. «Акула» выкачивала воду наружу и (я надеялась) закачивала воздух внутрь.
Решив рискнуть, я подняла голову над поверхностью воды и медленно вдохнула через нос. Вроде бы все в порядке. Я наполнила легкие, прислушиваясь к своим ощущениям.
Голова не кружилась, тьма внезапно не обрушилась на меня. Это был воздух и даже без примеси усыпляющего газа.
До чего же мерзкая планета!
НАСОСЫ БАРАХЛЯТ
Уровень воды опускался до тех пор, пока половина внутреннего пространства не заполнилась воздухом. Я рассчитывала, что вода будет продолжать опускаться, но этого не произошло.
Меня охватило беспокойство.
Никакого источника освещения внутри «акулы» не было, но она плыла достаточно близко к поверхности, чтобы сквозь стеклянный корпус просачивался тусклый дневной свет. И в нем не составляло труда разглядеть, почему уровень воды больше не опускался: с той же скоростью, с какой насосы откачивали воду, она просачивалась внутрь сквозь трещины, образовавшиеся, когда «акула» врезалась в бревно.
— Ладно, — сказала я вслух. — Сейчас у меня и впрямь есть основания для беспокойства.
Минута проходила за минутой. Шум аппарата, работавшего где-то в «хвосте», все чаще сопровождался электрическим потрескиванием. Если это насосы, то долго они не продержатся.
Я поднесла дыхательный аппарат к лицу. В полумраке разглядеть показания измерительного прибора было нелегко, но все же стало ясно, что в маленьком резервуаре воздуха осталось на шестьдесят секунд. Если вдыхать понемногу, это время можно удлинить; но не навечно же.
Я полной грудью вдохнула воздух в верхней части «акулы». Никаких сомнений: уровень воды снова поднимался.
ПРИБЫТИЕ
В каком-нибудь развлекательном телевизионном сериале меня наверняка спасли бы в самый последний момент — когда внутренняя полость «акулы» целиком заполнилась бы водой, а дыхательный аппарат испустил последнюю молекулу кислорода. В жизни все происходит иначе: вы не находите работу в тот момент, когда кончаются деньги, оргазм редко случается у партнеров одновременно, и спасение далеко не всегда приходит на пике драматической ситуации.
Для меня спасение пришло, когда в запасе оставалось еще несколько минут — лучше, чем если бы расхождение во времени было не в мою пользу. Иными словами, к концу путешествия в «брюхе» машины оставалось воздуха всего на несколько пальцев.
Первым признаком того, что цель близка, для меня стало то, что мы резко ушли вниз, хотя я понятия не имела, было ли это сделано намеренно, или просто двигатель окончательно «сдох». Просачивающийся с поверхности реки тусклый дневной свет постепенно сменился темнотой. Прошло полминуты, и я задалась вопросом, насколько глубока может быть река. Мы плыли не так долго, чтобы успеть добраться до океана. Возможно, теперь мы в озере, чье дно ниже впадающей в него реки.
Вниз, вниз и вниз. Теперь я радовалась тому, что уровень воды внутри поднялся — он уравновешивал огромное давление на треснувшийся нос «акулы» снаружи. И все равно оттуда все время доносилось потрескивание… не исключено, что это закончилось бы фатально, но как раз в этот момент машина прошла через люк навстречу голубовато-серебряному свету.
