Александр Старшинов - Закон есть закон
Потом я заметил, что он всем своим знакомым задает этот вопрос. Он хотел, чтобы у всех людей были дети. Он любил повторять, что в восьмом или в десятом поколении все мы родственники друг другу, что на самом деле все мы братья и сестры. Чем больше я его узнавал, тем осознавал яснее, какую боль ему причинила гибель Кайла. Но при этом он хотел, чтобы другие приобрели то, что он утратил.
Однажды я спросил, что он сделает, когда Пелена падет.
Он посмотрел на меня – взгляд у него был немного наивный, детский – и сказал:
– Я вызову Пеленца на дуэль.
– Что? – Я опешил.
– Я умею стрелять и отлично фехтую. Я вызову его на дуэль. У меня есть шпага. Отец привез ее с острова Черепахи.
Дуэль… Я не помню, чтобы кто-то дрался на дуэли. Но в случае с Графом я понял – иную форму его месть принять не могла.
Граф ждал падения Пелены с нетерпением мальчишки. И вот его время настало, а Графа уже нет. Осталась только Ада. И я поймал себя на мысли, что все эти годы я смотрел на нее не только как на женщину, но и как на наследницу Графа.
Сейчас, когда она ушла (когда я попросту оттолкнул ее, непроходимый тупица), я наконец понял, что роль наследницы была для нее слишком тяжела. Она не смела предать память отца. И она была на все готова ради мести из чувства долга. Но, похоже, ей вряд ли удастся отомстить, даже если она откажется от всего на свете и продаст все, что можно продать, – даже собственную душу.
Кстати, о душе… Граф говорил как-то, что нельзя продавать свою душу, даже получив взамен целый мир. В ответ я тогда заметил, что нет ни одного свода законов, в котором было бы такое написано. Граф улыбнулся: «Это больше, чем закон».
Я тайком его фразу записал – в свой тайный кодекс законов. Ну, слямзил ненароком, бывает. Вы, конечно, помните, я говорил Мэй, что у меня нет свода законов. Так вот, я лгал. У меня был список на целый лист. Вот только… я сомневался, что существует в мире кристалл, способный поддержать такую Пелену. Помня о судьбе Кайла, среди прочих прекраснодушных установок, я внес в свой свод необходимость суда за свершенное в дни хаоса. Пелена не фиксировала эти преступления, и о них должны были свидетельствовать люди и сами назначать наказание. И вот теперь я сам, согласно моим же законам, должен быть арестован и осужден. Я убил стражей на мосту. Я убил охранников Пеленца – хаос воцарился в моей душе так же легко, как и в прочих. Я должен был это признать. И я признавал… Но вот что делать с этим признанием дальше – понятия не имел.
* * *Дверь в дом Макса ломать не пришлось – она валялась на крыльце. Внутри царил жуткий хаос как частица всеобщего хаоса, охватившего Альбу Магну. Я протиснулся внутрь, опасаясь, что увижу мертвого Кролика, Ланса и…
Но тел не было. Грабители все перевернули вверх дном, повсюду валялись какие-то тряпки и осколки. Незваные гости расколотили зеркало, сломали кресла и кровать, но практически ничего не взяли. Единственное, что утащили, – это стереовид. Заметив исчезновение Максова «ящика», я согнулся в приступе конвульсивного хохота.
– Что с тобой? Ты ранен? – забеспокоился Гарри.
– Все синёво… – Я издал еще несколько странных звуков, похожих на хрюканье, а потом стал откровенно ржать.
Если честно, моей фантазии не хватало, чтобы представить, на что мог сгодиться «ящик» Макса. Разве что скинуть его с виадука кому-нибудь на башку.
Старая тумбочка, на которой прежде стоял стереовид, являла желтую в черных отметинах от сигарет крышку. Кто-то засадил арбалетным болтом в Максово кресло, а потом содрал обивку с сиденья. Бедный Макс! Видел бы он свое любимое старое кресло!
– Что здесь можно брать? – спросил Гарри, озадаченно ероша волосы.
– Все, что захочешь, если что-то найдешь… – ответил я меланхолично.
Шайка моего нового знакомого тут же хлынула внутрь и принялась потрошить гнездо Макса по второму разу. Уж не знаю, сумели ли они обнаружить здесь хоть что-то ценное, но вскоре у каждого в руках появился мешок, набитый каким-то хламом. Кабан натянул на себя старую жилетку Макса и повесил на шею амулет в виде крысиного черепа на цепочке. Кабан был старше остальных годами, но при этом не казался взрослее.
Гарри принес мне банку с персиковым компотом.
– Хочешь?
Я открыл крышку, подцепил пальцами половинку сладкого персика…
– Что это значит? – услышал я рев Макса.
Мой старый приятель стоял в дверном проеме, упирая левую руку в бок, а в правой сжимая какой-то жуткий меч, творчество безумного фантазера, – здоровая железяка, обоюдоострая и тяжеленная, причем рукоять была примерно такой же длины, что и клинок.
– Тебя схватили… – пробормотал я, спешно отправляя в рот половинку персика и отдавая банку Гарри.
– Я сбежал! – Макс шагнул внутрь и протянул левую руку в требовательном жесте. – Верни компот.
Гарри точно так же, как и я, спешно запихал в рот персик, после чего отдал банку Максу.
– Персики… – с тоской пробормотал Макс. – Кто посмел взять мои любимые персики?
Он вонзил меч острием в пол и принялся выковыривать последний персик из банки пальцами. Персик не желал быть съеденным и ловко ускользал, закладывая один вираж за другим в мутноватых остатках компота.
– А куда смылись остальные? Где ушастый? – спросил Макс, изловчившись наконец и ухватив строптивый фрукт.
– Понятия не имею. Что с тобой случилось? Ланс сказал, тебя арестовали.
– Ну да, я отправился в лавку за стальной дверью. Но едва вошел, как ублюдки-стражи меня схватили, скрутили, протащили через два квартала и засунули в какой-то мерзкий подвал. Бедняга Ланс пытался мне помочь, но его быстро успокоили.
– А потом?..
– Потом я долго ломал решетку, выбрался наружу и пришел сюда. А ты?..
– Окно в подвале было такое большое, что ты пролез? – не поверил я.
– Это было не окно. Подвал служил складом, там был лоток для спуска товаров и бочек. Так что я пролез. А ты-то что делал, Син?
– Я пошел искать тебя за Врата Печали. Меня треснули по голове и оставили на полу пустой камеры. Посему я собрал новую команду. Ах да, знакомьтесь. Это мои новые друзья – Гарри, Кабан, Гриф, Пончик…
– Миу, – представилась единственная теперь девчонка в нашей компании.
– И призрак синевы Артур, – продолжил я. – А это Максим, синоптик.
– Призрак синевы? Настоящий? – уточнил Макс.
– Угу. Закинул баллон с концентратом в окно на второй этаж одной левой.
– Ты – псих. Причем полный.
– Может быть, все байки о призраках – вранье? – Я попытался оправдаться.
– Точно псих… Мой амулет! – взревел Макс, увидев на шее Кабана крысиный череп.
Кабан спешно снял цепочку с шеи и протянул Максу.
– Дяденька, вы не будете меня бить? – спросил он. Он был точно такого же роста, что и Макс, и в плечах ничуть не уже. Видимо, возраст и живот Макса произвели на него неизгладимое впечатление. А может быть, даже без покрова Пелены он чувствовал себя виноватым, взяв чужое.
– Пока еще не знаю, – заявил Макс.
– Жилетку тоже снять? – спросил Кабан.
– Можешь оставить. На ней целый год спал приблудный кот, пока не ушел гулять дальше.
Кабан стал с сомнением обнюхивать жилетку.
– По-моему, совсем не пахнет, – заявил он. – Вы меня разыграли, да?
Но мой друг вопрос проигнорировал.
– И что мы будем делать? – спросил Макс, допивая сироп из банки, причем половина вылилась ему на подбородок.
– Грабить всяких уродов, – поспешно сообщил Гарри.
– Ну да, я понял, и вы начали с моего дома.
– Я не то хотел сказать… – смутился Гарри.
– Извини, Макс, но дверь была сорвана. Все равно в итоге здесь ничего не останется, – встал я на защиту своей команды. – Это я разрешил здесь немного прибарахлиться.
– А где ушастый? – повторил свой вопрос Макс.
– Понятия не имею. Я вернулся в надежде, что он все еще здесь. Но никого не нашел.
– Син, друг мой, ты хочешь сказать, что ты все просрал? – спросил меня Макс ласково-ласково.
– Вроде того.
– Ну ты и молодчина! Поделись хоть, расскажи подробненько, как тебя сделали.
Я без особой охоты вкратце изложил ему, что произошло с тех пор, как мы расстались, – о визите в тюрьму, предательстве Мэй и появлении Ады. Макс, казалось, не слушал. Или слушал вполуха. И все больше и больше закипал от гнева.
– Я же предупреждал тебя, сто раз предупреждал: не доверяй стражам. Предадут! Ну что, я был прав? – внезапно взорвавшись, завопил Макс.
– Прав, тысячу раз прав… Но кто знал, что убийство Архитектора – всего лишь спектакль?
– Я это знал.
Я хотел сказать, что если Макс и знал, то забыл озвучить свою версию. Хотел сказать, но стиснул зубы и промолчал. Попрекать других за свои ошибки – последнее дело.
– Мэй провела тебя как ребенка… – продолжал бушевать Макс. – Она отобрала команду. Архитектор станет магистром… Ты хоть прикинул, какие законы он заложит в Пелену?
