Мэтью Мэзер - Кибершторм
– Как только станет ясно, что они заходят в квартиру Чака, дай знать, – сказал Тони. – Винс пойдет к тому парню, где Рори и Ричард, а мы устроим сюрприз четверым в квартире Чака. Готовы?
Я кивнул вместе со всеми, не сводя глаз с красных точек справа. Точки увеличились, слились друг с другом. Там трое или четверо? Но затем они с воплями ворвались квартиру Чака, мне даже не пришлось ничего говорить. Тони тихо открыл дверь, и мы проскочили в коридор.
Когда я добрался до квартиры Чака, оттуда слышались крики.
– Нас разыскиваете, суки? – завопил Чак. – Бросай оружие!
Трое мужчин стояли с поднятыми руками, тупо глядя на нас. Сняв очки дополненной реальности, я навел на них пистолет, и они побросали оружие. Тони пробежал мимо меня – на выручку Винсу.
– Все чисто! – крикнул он несколько секунд спустя.
– Пол у тебя? – спросил Чак.
– Нет!
Мы его тоже не видели.
Может, он остался на лестнице?
– Где шестой? – спросил Винс, подбегая ко мне.
Он указал на очки в моей руке. Я не сразу понял, что он имеет в виду, потом быстро их надел.
Передо мной дрожали три точки; развернувшись, я увидел еще одну – к нам вели человека, пойманного в коридоре. Посмотрев вниз, налево, я заметил еще одну приближающуюся точку, – наверное, Ирина и Александр вели к нам пленника.
Это пять. Где шестой?
– Я насчитал только пять! – сказал я, проверив еще раз.
– Черт! – завопил Чак. – Свяжи их. Он где-то здесь.
Мы загнали пятерых пленников в маленькую спальню моей квартиры и связали. К этому моменту прибыли Ирина и Александр, толкая перед собой человека, на которого напали из засады на лестнице.
– Где Пол? – спросил Чак у одного из мужчин. Я вспомнил, что видел его на фотографии – именно он ударил Чака.
Он понял, что мы его узнали.
– Остался в коридоре. Пожалуйста, не убивайте.
– Где, на лестнице?
Человек кивнул.
– Зачем?
– Сказал, что будет нас прикрывать, – чтобы никто к нам не подкрался.
Чак выругался, потирая шею пистолетом.
– Зачем вы пришли? Вы что, какая-то банда?
Человек пожал плечами.
– Он сказал, что у вас полно вещей, еды, снаряжения…
– Но к вам он не присоединился?
– Он говорил, что на ноутбуке наши фотографии, – тихо добавил мужчина – на которых мы, ну, вы понимаете, делаем разное…
– Черт, – пробормотал Винс.
Он выглянул из-за угла в коридор – и обмяк.
– Кто-то забрал ноут.
– Значит, вы пришли за ним?
Мужчина кивнул.
– Что будем делать с пленниками? – спросил я. – Пять лишних ртов мы кормить не сможем.
– Кормить? – рассмеялся Чак. – Оставим их здесь, но кормить не будем. Если это продлится больше нескольких недель, тогда, наверное, отпустим. А пока они останутся здесь.
Опасность на какое-то время миновала, и я отправил сообщение Лорен и Сьюзи, чтобы возвращались. Тони и Чак помчались осматривать дом в поисках Пола, но я знал, что они его не найдут. У меня было такое чувство, что в сети он тоже не появится.
– Так что с ними делать? – крикнул я вдогонку Чаку.
– Оставь их мне, Михаил, – негромко ответила Ирина. Мы с Винсом повернулись к ней и Александру. – У нас есть кое-какой лагерный опыт.
– Приятно наконец-то оказаться по другую сторону «колючки», – добавил Александр с улыбкой.
19-й день
10 января
Я подвигал во рту стеклянную бусину.
Кто сказал, что посасывание камушков уменьшает голод?
Лучше выплюнуть.
Снова пошел снег, и я этому даже обрадовался. Мы с Чаком шли рано утром по Девятой авеню – хотели взглянуть на его пикап, проверить, сработает ли идея Винса. Всю боль и грязь, в которые превратился город, прикрыло чистым белым ковром.
Мы почти не разговаривали, погрузившись в свои мысли, слушая ритмичный хруст и поскрипывание свежего снега под ногами.
В сообщении, разосланном вчера вечером по сети, говорилось, что американцы не съедают примерно половину продуктов, купленных в магазине. Даже раньше я счел бы это напрасной тратой, а сейчас подобное поведение казалось невообразимым. Ковыляя по снегу, я вспоминал всю еду, которую раньше выбрасывал из холодильника через несколько дней.
Лорен знала, что я даю ей порции побольше, но не возражала.
Мне было стыдно за эти жалкие обеды, я чувствовал, что не могу обеспечить семью, однако Лорен всегда улыбалась и целовала меня так, словно я устроил им удивительный пир. Даже один чипс «Доритос» превратился в сокровище, и я, словно белка, сберегал для нее все, что мог.
«Все равно у меня несколько лишних килограммов, так почему бы и нет?» – думал я. Однако к голоду я оказался не готов и инстинктивно стал есть то, что хотел оставить для нее. Желудок начинал саботировать решения разума.
– Смотри сюда, – тихо сказал Чак, когда мы добрались до угла Четырнадцатой улицы.
Он указал на то, что когда-то называли гостиницей «Ганзеворт». В последний раз мы выбирались в центр две недели назад.
Город едва можно было узнать.
На углу Девятой авеню и Четырнадцатой улицы, прямо у магазина «Эппл», был городской парк. Раньше я часто заходил в него, чтобы выпить кофе и поглазеть на прохожих. Сейчас верхушки маленьких деревьев одиноко торчали из сугробов, а покрытые снегом светофоры находились на уровне головы, над грудами замерзшего мусора.
Клиновидное здание на углу Девятой авеню и Хадсон-стрит висело в пространстве, похожее на нос корабля, а мусор и снег рядом с его стенами напоминали воду, выходящую из темных глубин. Посреди «корабля» торчал обгоревший остов; над каждым разбитым окном – разводы копоти, почерневшие стены – свидетельство бушевавшего внутри пожара.
У входа в гостиницу – ничуть не пострадавший щит с рекламой дорогой водки. С него нам улыбались мужчина в смокинге и женщина в облегающем черном платье – инородные существа, которые смеются, глядя на руины, и пьют, радуясь нашим несчастьям.
Краем глаза я заметил какое-то движение – кто-то смотрел на нас из окна на втором этаже магазина «Эппл». За окнами виднелась комната, до потолка набитая мусором. Затем там появился еще один человек и тоже уставился на нас.
Я потянул Чака за руку.
– Пойдем уже.
Он кивнул, и мы двинулись дальше.
Мы путешествовали налегке, без вещей – у нас не было ничего, что могло показаться ценным. Никаких рюкзаков и свертков; одежда – самая ветхая, которую удалось найти. На виду было только оружие – мой пистолет в кожаной кобуре и винтовка на плече у Чака.
Оружие давало понять наблюдавшим за нами людям: мы не хотим, чтобы нас беспокоили. Я чувствовал себя, словно стрелок с Дикого Запада в ледяном поселении, где не действуют никакие законы.
С тех пор, как три дня назад на Пенсильванском вокзале обнаружили холеру и закрыли все центры помощи, упадок в холле нашего дома резко усилился.
Ежедневные походы за продуктами и водой создавали определенное расписание, распорядок дня; у большинства людей была причина встать и двигаться. Теперь же они неподвижно лежали на кроватях, диванах и креслах, полностью отрезанные от внешнего мира.
Но дело было не только в этом.
Еще несколько дней назад мы плыли по течению. Люди обходились тем, что удавалось найти, – остатками еды, чистой одежды, постельного белья и одеял. Однако все ресурсы подошли к концу – одежда, белье и одеяла стали грязными и завшивленными, а последние остатки продуктов в квартирах исчезли.
Что более важно, наш метод добычи питьевой воды из снега хорошо работал в первую неделю, неплохо – во вторую, а на третью дела уже были безнадежны. Бочки и контейнеры для воды, так же как и снег, стали грязными.
Первоначально мы посадили людей, вернувшихся с Пенсильванского вокзала, в карантин, однако после поимки банды Пола о правильном намерении забыли. К тому моменту мы – шестеро – держали на мушке почти тридцать человек, да и как определишь, есть у кого-то холера или нет. Все так или иначе чем-то болели, а у большинства начался понос от грязной воды.
Туалеты на пятом этаже вызывали уже не просто отвращение. Люди ходили из одной квартиры в другую в поисках места почище, и очень быстро каждая становилась такой же грязной, как и остальные.
А на втором этаже лежали девять трупов. Я чувствовал себя виноватым в гибели этих людей, мысль о них не давала мне покоя. Мы открыли окна, превратив квартиру-морг в мясохранилище. Я надеялся, что падальщики туда не заберутся – ни люди, ни животные.
Хотя правительственные радиостанции продолжали настаивать на том, что подача воды и электроэнергии скоро будет восстановлена, надежда быстро испарялась в холодном зимнем воздухе. Их пустые заклинания звучали как издевательство. «Электричество скоро будет, оставайтесь в теплом, безопасном месте!» – шутили мы друг с другом при встрече.
