Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт
— Надеюсь, завтра мы сюда не попадём, — парировала Ольга. — И вообще…
— Чех, мы где? — спросил Павел.
— Где и хотели. Это чёрный ход. Всё, дальше ты сам. Хочешь, мы тебя подождём?
— Я тоже пойду, — сказала Ольга.
— И ты, Чех, пойдёшь, — Сухов подтолкнул проводника. — Схема та же. Входишь, отвлекаешь…
— На, выкуси, — Чех показал Сухову кукиш. — Шакалов серых, которые баб на круг пускают, я и сам бы удавил, потому и помог тебе! А своих подставлять не стану. Не открою тебе дверь! Стреляй! Или режь! Мне всё равно! Ты сам сказал, мне по-любому конец!
— Тихо! — вдруг сказала Ольга. — Слышите? Там, за дверью, какая-то… беготня. Слышите? Кричат, что кто-то куда-то прорвался.
— Чугунки? — Чех беспокойно взглянул на Сухова. — Тогда всем крышка. Надо выручать пацанов!
— Ну, так выручай, — спокойно ответил Сухов. — Открывай дверь.
На лице у Чеха проступила гримаса мученика. Он никак не мог сделать выбор. Слишком уж велик оказался объем умственной работы, которую следовало ему проделать. Непривычно велик.
— А ты пообещаешь…
— Нет, — оборвал его Сухов. — Ничего не пообещаю. Кто будет в меня целиться, того и пристрелю. Чугунка или твоего дружка, мне без разницы.
— Лятть! — Чех набрал на проекции виртуального кодового замка, плавающей по темной поверхности двери, шестизначный код. — Вот и делай людям добро! Подберу волыну, сам в тебя первый прицелюсь. Посмотрим тогда, кто ловчее.
— Договорились, — спокойно согласился Сухов.
— Замётано! — Чех злобно зыркнул на лейтенанта.
Дверь отъехала в сторону и… Чех мгновенно нырнул в открывшуюся комнату. Бросился вперёд, упал, быстро откатился влево и исчез из поля зрения. Сухов мог бы его остановить, но не стал этого делать. Во-первых, Чех заслужил свой шанс, во-вторых, нашлись цели и поважнее.
В бункер «СД» прорвались вовсе не чугунки. Бойцов Апостола атаковали «серые». Они палили из армганов, поэтому в анфиладе стоял дым коромыслом. Воняло жжёным пластиком, горелым металлом и палёной плотью. Бойцы «Судного дня» отстреливались из импульсников, но «эсдэшников» оказалось меньше, чем «серых», да и проигрывали импульсники модернизированным армганам, что уж говорить. Совсем другая эффективность. Сухов прижал Ольгу к стене, на миг выглянул из коридорчика и бросил два быстрых взгляда влево и вправо. Слева позиции заняли «эсдэшники», и приближались «серые». Справа, почти вплотную к двери чёрного хода располагались очередные керамические ворота с трафаретной надписью «С13». Справа внизу, примерно на уровне груди, на воротах плавала голограмма, изображающая кодовый замок, в точности такой же, как на двери в боковом тоннеле.
Ольга тоже выглянула из коридорчика и тут же испуганно отпрянула.
— Это… опять… они?
— Да, они, — Сухов не стал уточнять, что она имеет в виду. Он всё понял и так. — Наверное, «серые» просмотрели записи внутренних камер и решили, что часовых положили бойцы Апостола. Ведь мы с Чехом в плащах бойцов «Судного дня». И ушли мы по боковым тоннелям. «Гуси» наверняка решили, что это уловка, чтобы замести следы.
— Они не могли не знать, что боковые тоннели ведут сюда, — добавила Ольга.
— Вот именно. Получается, я выступил в роли провокатора. Стравил «гусей» и «Судный день».
— Это да, — Ольга кивнула. — Да и Чех с ними со всеми! Нам-то что делать?
— Знать бы код нулевого допуска… — Сухов кивком указал на ворота. — С той стороны только Апостол и его охрана.
— Ни фига себе, только! — Ольга животом слегка оттолкнула Сухова, который по-прежнему всем телом прижимал её к стенке. — Тоннель идёт дальше, может, есть ещё какой-то вход?
— Чех сказал…
— Ты веришь Чеху?
— Нет.
— Тогда идём!
Послушай женщину и сделай наоборот. Хорошее выражение. Работает в девяносто девяти случаях из ста. Но сегодня выпал как раз тот редкий случай, когда формула не сработала. Метрах в двадцати от первого нашёлся ещё один узкий коридорчик со сдвижной дверью, запертой на кодовый замок.
— И что дальше? — Сухов потёр затылок. — Какой код набирал Чех, ты не помнишь?
— А ты? — Ольга оттеснила лейтенанта и без малейших раздумий или колебаний набрала на проекции шесть цифр.
Дверь плавно отъехала в сторону. Сухов оставил восхищённые возгласы и комплименты до лучших времён, поскольку ему тут же пришлось заняться делом. Парочка очутилась в просторной комнате, левой стеной которой служили всё те же керамические ворота (теперь ходоки видели их изнутри помещения с кодом «С13»). В двух из трёх других стен имелись двери. Одна обычная, углепластиковая, через неё парочка и вошла, и другая, в передней стене, бронированная, с трафаретом той же краской, что и на воротах: «зона А». Но самыми примечательными деталями в помещении оказались не ворота и двери, а лабораторные столы, вытяжки и множество стеллажей с колбами, пробирками, ретортами и прочими ёмкостями, как пустыми, так и заполненными неизвестными химическими реактивами. Всевозможной разноцветной химии здесь оказалось так много, что впору открывать НИИ или фабрику по производству чего-нибудь вонючего, но полезного, вроде удобрений или дешёвой пластмассовой мелочёвки для бытовых нужд.
Ольгу вид лабораторных богатств буквально парализовал и пригвоздил к месту, а вот Сухова даже не отвлёк. Павел сосредоточился на поиске противника. И этот самый противник довольно быстро нашёлся. Четверо бойцов держали под прицелом ворота, поэтому не сразу заметили проникших в отсек нарушителей. А когда заметили, не сразу поняли, что Сухов чужой, ведь лейтенант до сих пор не снял маскировочный плащ. Гораздо больше заинтересовала охранников Ольга. Они развернулись, вскинули оружие и…
Тут случилось то, чего не ожидал даже Сухов, что уж говорить о бойцах «Судного дня». Ольга вдруг вскинула свои «Страйки» и, практически не целясь, выстрелила сразу из двух пистолетов. И попала. Два крайних бойца рухнули замертво. Двоих оставшихся тут же очередью прошил Сухов.
— Это было… лихо, — кивая, признал Павел.
Он подошёл к убитым и вытащил у ближайшего бойца из подсумка несколько запасных магазинов. Затем бросил взгляд вправо и вдруг замер. Охранники имели на вооружении «Штормы», но на случай прорыва противника через ворота они приготовили и кое-что посолиднее. А конкретно — однозарядное ручное импульсное орудие залпового боя «ОРИОН-2», ласково именуемое в народе «Мегерой». По Зоне с таким оружием не набегаешься, тяжеловато, да и перезаряжать пушку после каждого выстрела неудобно, но в некоторых ситуациях «картечница» (ещё одно народное название) становилась просто незаменимой. Например, когда враг шёл на прорыв крупными силами, и ты просто не успевал продырявить всех, даже длинной очередью. А тут один выстрел — два десятка пуль веером, сметают всё и всех. В общем, Сухов всё-таки поднял «Мегеру», решив хотя бы разок, но применить её в сегодняшней игре.
— Мастерство не пропьёшь, — Ольга бросила разряженные «Страйки» на пол. — Но пороховые пистолеты мне нравятся больше.
— Каждому своё, — Павел запер изнутри дверцу в боковой коридор, а затем подошел к бронедвери в последнюю комнату анфилады, в «зону А». — Апостол там наверняка. Но как туда проникнуть? У меня ни «фрича», ни плазмы не осталось. А «Шторм» эту броню не возьмёт. Даже «Мегера» не возьмёт. Сволочь!
Сухов в сердцах пнул дверь. Та даже не загудела.
— А ты ожидал, что главная дверь будет из картона? — Ольга тоже осмотрела отсечку. — Да-а, эту даже бронебойным не возьмёшь. Какой дрему-учий слу-учай!
Последнюю фразу она пропела, причём нарочито фальшиво. Кажется, в теплое гнёздышко между извилинами дамочки вернулись улетавшие на зимовку гуси. Глаза Ольги не просто загорелись, а вспыхнули адским огнём, между языками которого плясали джигу безумные чёртики. Сухов не мог и предположить, что сейчас творится в голове у взбалмошной спутницы, но зато он точно знал, что бессилен каким-либо способом пресечь это безобразие. Ну, и что ему оставалось с ней делать, пристрелить?
Ольга вдруг изобразила мультяшного героя, который собирается рвануть куда-то с высокого старта. Руки отвела в одну сторону, а телом подалась в другую, затем издала странный звук, что-то вроде «Фьють!», и бросилась к столам и стеллажам с химическими колбами, ретортами и прочей стеклянной дребеденью.
Сухов только и сумел, что открыть рот. Сказать он ничего не сумел. Но не потому, что он совершенно обалдел от выходки спутницы, а потому, что чувствовал — в этом безумном движении есть какой-то смысл. Вернее он подсознательно верил, что, несмотря на безумное, казалось бы, поведение, Ольга делает то, что нужно.
Стопроцентная пациентка Кащенко порхала между лабораторными столами с грацией бабочки. Она неуловимо быстро переставляла какие-то колбы, смешивала их содержимое, добавляла какие-то порошки, оценивала полученные жидкости на просвет и при всём при этом напевала. Поначалу Сухов не разбирал ни слов, ни мотива, но по мере того, как Ольга приближалась к цели, голос её креп, мелодия становилась стройной, а слова внятными. Более того, Сухов (между прочим, окончивший музыкальную школу по классу гитары) узнал мотивчик. Дворовый, но вполне приятный. А вот слова звучали незнакомо, судя по смыслу, из репертуара студентов какого-нибудь педагогического университета.
