Александр Шакилов - Полигон
Это знак, понял я.
– Милена, давай за ними!
Моя обожаемая блондинка крыс не боялась. Она даже подкармливала тех серых сволочей, что без спросу шастали по нашей квартире. У меня тоже нет земмифобии. Но уж больно много зубастых сухопутных собралось на относительно небольшой площади земной поверхности. В таком количестве меня напрягали бы даже крохотные пушистые крольчата, что уж говорить о мутантах Полигона – эти тупо массой задавят, если им вдруг захочется.
Но ведь пока не задавили. Мало того, они даже помогут нам перебраться через забор. Точнее – под забором. Крысы-мутанты, оказывается, сделали под бетонной плитой солидного диаметра подкоп. Им зачем-то понадобилось проникнуть на территорию комплекса. Медом там намазано, что ли? А диаметр немаленький потому, что шмыгать согласно очереди, по одной, для них не вариант, слишком долго, потому как зверьков у забора собралось ну очень много, и новые постоянно прибывали. А раз так – вот вам нора с пропускной способностью в несколько десятков крыс в секунду.
Милена отступила от меня:
– Край, только не говори, что ты туда полезешь!..
– Не скажу, любимая. Не я, мы туда полезем. Оба. Ты – первая.
Конечно, она сопротивлялась. И даже грозилась подать на развод и лишить меня свиданий с Патриком. Но я безжалостно, без малейших сантиментов и угрызений совести, затолкал ее в подкоп, и дальше уже, шипя, точно кошка, которой оттоптали хвост, она сама – пробкой из бутылки шампанского! – выскочила на другой стороне.
– Край, чего встал? Давай ко мне! – послышалось из-за забора.
И вот тут меня заклинило.
Одно дело супругу благословить на подвиг, а другое – самому сунуться в замкнутое пространство, кишащее грызунами. Нет уж, нет уж! Как-нибудь в другой раз и лучше вообще без меня! Я подожду, пока все пасюки пройдут торжественным маршем, и только потом…
– Край, если ты сейчас же не присоединишься к законной жене, то я, как твоя законная…
Увы, Милена никак не могла повлиять на мое малодушное решение. Я – настоящий мужчина, альфа-самец! – просто физически не мог принять во внимание крайне слабые женские аргументы. Нужны были обстоятельства посущественней, чтобы повлиять на такого опытного сталкера, как я.
И обстоятельства поспешили явить себя.
Со стороны зданий послышался мерный глухой рокот, будто кто-то большой и сильный начал вдруг быстро-быстро лупить кувалдой по крышке канализационного люка. А люк – возле микрофона и колонок, и громкость на максимум, чтобы всем в радиусе пары километров слышно было.
Рокот привел крыс в дикое возбуждение. Они ускорились минимум вдвое и теперь лились в нору одной сплошной биомассой, уплотненной донельзя.
– Край, слышишь? – Милена была по ту сторону забора, и если бы она захотела вернуться, крысы просто не позволили бы ей.
– Еще бы, любимая.
На территории комплекса творится бог знает что – может, там сейчас общак ворованный делят? – а я тут корчу из себя целомудренную деву после семи абортов! И это никуда не годится! Неужто я – мужчина в расцвете лет! – не сумею того, что блондинка-жена сумела?!
Кряхтя и расталкивая локтями крыс, я полез в нору.
Честно скажу, никакого удовольствия от преодоления этого препятствия я не испытал. С детства – с утробы матери! – не люблю что-либо преодолевать. Мне пусть все бонусы приносят на диванчик, где я буду в неге таращиться на экран зомбоящика и попивать безалкогольное пиво, поедая чипсы с беконом центнерами. Но не приносят же!.. Ничего в этой жизни мне не дается просто так. За каждый кусок хлеба приходится сражаться, за место под солнцем – воевать. Вот и нынче я изрядно потеснил крыс-мутантов, чтобы всунуться в их нору сначала головой, потом средней частью организма, а там уж, когда в подкоп вошла задница, намертво застрять. Возле лица, ушей, под локтями, на спине, под животом, между ног и в паху недовольно шевелились клыкастые твари – ведь я перекрыл траффик. Еще немного – и крысы наплюют на договор Резака с Полигоном, который защищает нас с Миленой до сих пор. Супруге мало не покажется, если крысы на нее кинутся, ну а мне так вообще кранты, я ведь разве что пальцами рук и ног могу пошевелить. Ну чисто Винни Пух, который побывал в гостях у Кролика! И ведь что примечательно – всего лишь кусочек высушенного до каменной твердости мяса сожрал! Без хлеба! Не мог я от него так поправиться!
– Край, ты чего, там прописался? – услышал я сквозь натужный писк придавленных мною крыс. – Жить там будешь? Как квартирка?
Надо же, какой искрометный юмор у моей супруги! Ржунимагу! И это… как там еще молодежь говорит… А! Я патсталом!
– Край, не глупи! – судя по голосу, супругу обеспокоила-таки моя задержка. – Вылезай уже! Хоть скажи что-нибудь!..
Ну вот что мне было ей сообщить? Что я застрял – ни вперед, ни назад? Что крысы вот-вот устанут от живой пробки в их тайном ходе, от меня то есть, и либо пророют новую нору, оставив меня тут худеть, либо помогут мне сбросить лишний вес, откусив от тела сталкера десяток килограммов? Оба варианта для меня были совсем не вариантом.
Крысы пищали и ворочались, рокот усилился, Милена то горестно причитала, то умоляла меня отозваться, то молилась боженьке, чтобы со мной все оказалось в порядке и чтобы все это наконец-то когда-нибудь закончилось, потому что она больше не может уже…
Я тоже больше не мог.
Но главное – больше не могли крысы.
Я им надоел.
И они от меня избавились.
Организованной толпой они навалилась на меня с тыла, вдавились мне в подошвы ботинок, в ноги – и это сработало! Я почувствовал, как сдвинулся вперед, чуть-чуть совсем, а потом еще немного, и еще, и… И наконец я увидел небо над головой Милены – супруга, встав на четыре кости, вглядывалась в темноту норы. Едва слышно попискивая, крысы принялись обтекать меня двумя сплошными потоками и исчезать в густой траве.
Мне же ничего не оставалось, как самостоятельно преодолеть последние сантиметры подзаборного пути сообщения и встать на ноги.
Мое появление супруга встретила радостно – кулаком врезала мне по роже. Несильно. Для порядка.
– Край, ты поддонок! Я…
– Любимая, прикрой, – первое, что я сказал Милене, стоило мне только оказаться на территории комплекса.
Меня заинтересовали источники зеленоватого света. Этого добра тут хватало – ими все было усеяно, прямо под ногами валялись. Я наклонился и с опаской тронул один из них кончиком пальца – и тотчас отдернул руку. Источник мигнул и погас. Все еще с опаской, хотя «камень» на груди не предвещал беды, готовый в любой момент выбросить каку, я взял потухший источник и поднес поближе к глазам. Несомненно, это был прибор. Ближайший земной аналог – крохотный диод. Только вот непонятно было, что за источник питания позволял ему светиться. Ничего похожего даже на самую микроскопическую батарейку я не заметил. И вот еще вопрос – почему «диодов» такое крупное скопление? Причем скопление это локализовано? За бетонным забором – ни одного, а здесь… Потухший диод вдруг звонко лопнул на две части у меня в руках. Оба упали на тротуарную плитку и тут же засветились. Я присел. Теперь это были два полноценных «диода». Они что, будто бактерии, делением размножаются?..
Опустив натянутый лук и присев рядом, Милена тронула меня за плечо и указала влево.
По ее наводке я увидел человека метров двух с половиной ростом, не ниже. Нас от него скрывали кусты. Ух, ну прямо-таки хоть сейчас его на матч НБА! Шакил в сторонке нервно выкурил бы две пачки подряд. Из всей одежды на великане было лишь бесформенное нечто на бедрах, едва прикрывающее мужское достоинство, – это если тряпку, которой пару лет уже изо дня в день моют полы, можно назвать одеждой. Такая скудность искусственных покровов позволяла хорошенько рассмотреть телосложение «дяди Степы»: узкие плечи, худые руки и ноги, локтевые и коленные суставы выпирают, будто распухли после продолжительной болезни. И потому движения у великана какие-то неправильные, судорожные. Он будто бросал свое тело вперед, при этом руки его безжизненно болтались из стороны в сторону, сами по себе перемещались в пространстве, а потом, преодолев за шаг метра полтора, на миг замирал. Казалось, ему нужно собраться с мыслями, настроиться для следующего движения.
«Да ему же больно ходить», – понял я. Каждый шаг причиняет ему страдания.
Теория моя подтвердилась следующим обстоятельством: вытянутое и заостренное книзу лицо великана то и дело искажалось – он морщился и одновременно щерился, показывая ряды крупных, но кривых зубов, среди которых хватало прорех.
Если ему так плохо, то лежал бы себе, отдыхал… Что заставило его подняться и отправиться в путь вопреки протестам собственного тела?
Великан остановился на площадке, уложенной тротуарной плиткой, в стыке меж которой проросла трава, и чуть поклонился постаменту – эдаким солнечным часам, где на единственной стрелке, грозящей небу, было написано «PRIMA. Ликеро-водочный завод», а ниже еще много всего было написано, только читать вот недосуг. Чуть постояв, великан двинул, не разбирая дороги, к трехэтажному корпусу, который едва виднелся за могучими кронами деревьев.
