Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью
Когда уходил с каменного двора, в спину мне уже ударили визги скульптурных пил, отсекающих от выбранного мною камня все лишнее.
Чурочники, как и ожидалось, располагались рядом с каменщиками, через забор.
Кроме гробов они там еще и мебель делали, как на заказ, так и на холодную — самые расхожие предметы. Хорошую мебель. Из местного аналога красного дерева, впрочем, скорее — розового. С резьбой.
А вот готовых гробов там не было, но на этот товар у них как в лучших домах существовал фотокаталог. Осталось только ткнуть пальцем и размер сказать.
Цветочницу они также брали на себя. Ей я написал тексты для веночных лент.
И по срокам успевали.
Каптан-генерала нашел на стрельбище. Заехал пригласить его на похороны, заодно попросить шестерых «казадорес» — гроб нести.
Отказа не получил.
Уходя, случайно увидел в бурьяне лесополосы за периметром колеса с единственной широкой станиной. Вернулся — узнал, что это лафет от старой 105-мм полевой гаубицы, качающуюся часть которой поставили на самодельную канонерскую лодку. Давно уже.
Поделился своей идеей, которая дону Паулино сразу пришлась по душе.
Дальше завертелись хлопоты калейдоскопом. Не успел появиться я в нашем пункте временной дислокации, как всем разу я стал нужен. Как будто без моего «мудрого» совета ничего не могло с места сдвинуться. Я понимаю, что вопрос о количестве присутствующих на поминках они не могли решить сами. Но что купить и что на стол поставить… Не маленькие уже.
Валлийцев я припахал на всякий случай сколотить козлы, столешницы и лавки из досок, найденных в сарае. Лишнее — не «нехватает».
Вроде все успели и в назначенное время я, мои девочки и охраняющие их валлийцы, стояли строем перед входом в госпиталь.
Мы с девчатами для последнего салюта Синевич все взяли «наганы». Пусть он прозвучит для нее из отечественного оружия. Она тоже не с импортным пистолетом ступила в свой последний бой.
Гроб из госпитальных дверей вынесли шесть «казадорес» в парадной форме и аккуратно опустили на станины пушечного лафета, который прицепили к колесному броневику. И накрыли российским триколором, оставив ей только лицо открытым. По бокам шли «казадорес», неся винтовки со штыками в последнем карауле.
За ними несли знамя «милисианос рэкете».
Потом шел я с большим портретом Наташи в руках.
За мной девчата мои с венками.
Валлийский кирасиры.
И остальные «Казадорес» с крышкой от гроба.
Даже кто-то из госпитальных в хвост пристроился.
И вся эта процессия медленно пошла в сторону кладбища. Броневик ехал, не превышая скорости пешехода.
Вскоре улица по обеим сторонам дорожного полотна была плотно забита зеваками и прохожими, провожающими нас хоть и скорбными, но весьма любопытными взглядами.
Неожиданно на перекрестке, выехав с боковой улицы впереди процессии пристроился небольшой трак, в кузове которого расположился скрипичный квартет — три скрипки и виолончель. Музыканты как бы возглавили нашу колонну.
И через минуту, выбивая слезы у всего города, выматывая душу грянул «Третий Бранденбургский концерт» Баха.
Новая земля. Европейский союз. Город Виго
Держался я долго. Весь это длинный день. Но вечером, на поминках, когда официальные гости уже ушли, набрался разного спиртного выше бровей.
До изумления.
До забытья.
Только чтобы быстрее отключиться и избавить себя от этой нестерпимой боли, что весь день давит мое сердце.
Новая земля. Европейский союз. Город Виго
Ночью мне девчата вызвали врача из католической больнички, потому как я не подавал никаких признаков жизни, а сефардскому госпиталю они решили больше не доверять. Вот и расстарались.
Врач из неотложки, поколдовав надо мной пару минут, и приведя меня в квазисознание, выматерил девчат по-испански, заявив.
— Дайте хоть проспаться мужчине, если позволили ему так напиться.
Новая земля. Европейский союз. Город Виго
22 год 6 число 6 месяца, пятница, 07:16
Проснулся я у себя в комнате весь разбитый, уставший, похмельный и в постели с Розой. Одетой Розой. В смысле не я был одет Розой, а Роза спала в одежде.
Девушка тихонечко похрапывала во сне, и от нее выхлоп перегарный шел очень даже неслабый.
Что же мы вчера такого сотворили непоправимого?
Ах, да… Наташку мою схоронили.
Зарыли такую красоту неописуемую в чужую планету на новоиспанской сторонушке.
И помянули.
По-русски.
Точнее, по-новорусски. С размахом. Анфиса процессом рулила так, что приглашенные испанцы только удивлялись. Стол был больше под стать свадебному, нежели поминальному. И вино рекой. Бочонками закупали.
От осознания того что Наташки больше нет крупные слезы покатились непроизвольно по моему небритому подбородку.
От ощущения горечи утраты.
Непоправимой утраты.
Невосполнимой утраты.
Да как же я дальше жить-то буду, когда жить совсем не хочется?
И сушняк этот чертов привязался.
Но если поискать, то все можно найти. Фляжка плохого местного коньяка была там, куда я ее и положил вчера.
Четверть литра в одно рыло вошло без препятствий, только вот снова развезло и в сон кинуло со страшной силой. А я тому и рад. Может, во сне я снова с Наташкой встречусь? Да хоть на австралийской каторге, если все сюжеты с Россией кончились.
Новая земля. Европейский союз. Город Виго
22 год 6 число 6 месяца, пятница, 12:23
Анфиса с Розой к моей действительной побудке подошли обстоятельно. Наверное, у Бульки консультировались как у самого опытного в нашем отряде врача-похметолога. Но саму ее до моей тушки они не пустили. Допуск к телу теперь только для старших жен, оказывается. Началась, блин, бабавщина в гареме.
Так хотелось выматериться забористо и заковыристо, послать всех к…
И даже в…
Объявить, что у меня траур, и я никого не хочу видеть. Но слаб человек, и отказаться от лечения мучившей меня абстиненции было выше моих сил. Тем более что они в этой испанщине даже капустный рассол где-то достали!
Потом холодная водочка русская из Новой Москвы. Без фанатизма — два писярика. Больше не дали. Сказали, что им для полного счастья только моего запоя не хватает.
Потом был горячий острый томатный суп местной кухни.
И что-то мясное типа грузинских купат, но вкуснее, хотя и острое до жути. До слез из глаз. Но огонь во рту благотворительницы дали мне залить холодным пивом.
Потом выдали халат и погнали на первый этаж — отмокать в джакузи. Пузырьками лечиться. И контрастным душем.
Новая земля. Европейский союз. Город Виго
22 год 6 число 6 месяца, пятница, 17:32
Кладбищенским скульпторам кроме щедрой оплаты заказа надо еще и пузырь поставить, если уж совсем по-людски. За сутки все успели сделать. Вчера только земляной холмик над могилой был, а сейчас вон — целый обелиск стоит, черными гранями на солнце отсверкивая. Нужно спросить их, как они догадались сделать Наташе Синевич памятник в форме нашей фронтовой фанерной пирамидки. Только звезды сверху не хватает. А так все правильно. Как павшему русскому бойцу и положено.
И ступенька в основании пирамидки есть, куда цветы положить и стакан поставить.
Лавочку каменную рядом соорудили для нас безутешных.
И крошкой мраморной вокруг посыпано, как гравием.
Черное с белым на фоне сизого неба. Лишь холмик могильный венками покрыт в разноцветье.
И Наташка как живая смотрит с обелиска на меня. Улыбается счастливо, навсегда оставшись молодой и красивой.
Что ж приступим как русские люди. Вынул пару пластмассовых стаканов. Заленточных. В которых на всяких презентациях плохое шампанское подают. Налил каждый до половины водкой. Свой стакан на лавочку поставил, а Наташкин — на приступочку обелиска. И покрыл ломтем серого хлеба. Ну, нет тут на этой испанщине ржаной черняжки, что поделаешь. Надеюсь, Наташка за это на меня не обидится.
— Пусть эта земля тебе будет пухом, любимая, — помянул ее успевшей нагреться водкой.
Хорошо тут мне с ней. Спокойно. Никуда отсюда уходить не хочется. Никого видеть.
— Сын мой, зачем вы пришли в эту юдоль упокоения с оружием? Вы же не хотите его применить к себе? Господь это очень не одобряет. А главное, вас не похоронят тогда рядом с ней, а закопают где-нибудь за городом. Вы же не хотите себе такой участи? Это все же освященная земля и в ней самоубийцам не место.
— И вам не хворать, падре, — поприветствовал я священника. — Присаживайтесь. Помяните по русскому обычаю новопреставившуюся рабу божию Наталию.
И достал из пакета третий стакан. Их только по полудюжине продавали в целлофан запечатанными. Я еще ругаться начал тогда с продавцом, что мне всего два стакана надо… А вот гляди ж ты пригодились.
