Евгений Сапронов - Черный сокол. Снайпер из будущего
В присмотренном Олегом месте Ока делала зигзаг, здесь же в нее впадала речка под названием Прорва, и берега двух этих рек образовывали треугольный мыс с крутыми откосами, приподнятый надо льдом метров на шесть.
«Если вон там, – рассудил Олег, – в полутора километрах от мыса, выстроить поперек реки наше войско, то чингизиды непременно поместят свою ставку на этой единственной возвышенности».
После этого открытия Горчаков проскакал вверх по Прорве и убедился, что она везде имела ширину пятнадцать-двадцать метров, а через пару верст речка круто сворачивала и текла параллельно Оке. Так вот, за этим поворотом было просто идеальное место для засады. Оттуда конный полк галопом мог пронестись по льду и оказаться в тылу неприятеля за две-три минуты. А если отдельный отряд воинов у основания мыса свернет в лес, то они смогут атаковать и ставку монголов.
Впечатленный открывшимися перспективами, Олег поспешил в Коломну. Больше всего он боялся, что не сумеет уговорить князей выступить навстречу противнику. Они разбили лагерь перед городом, огородили его наклонными кольями и вроде бы собрались встречать врага рядом с укреплением на льду Москвы-реки.
Но и в этом деле Горчакову сопутствовала удача. Первым оценил его план Еремей Глебович, да и Всеволоду Юрьевичу с Романом Ингваревичем идея с засадным полком пришлась по вкусу.
Собственно говоря, никого особо агитировать и не пришлось. Это сам Олег, начитавшись статеек «сдвинутых» на «восточной мудрости» «евразийцев», слишком низко оценивал тактические способности здешних воевод. Ведь некоторые авторы на полном серьезе писали, что разделение армии на Большой полк и полки Правой и Левой руки русские позаимствовали у монголов.
«Угу, позаимствовали!» – возмущению Горчакова не было предела, когда он узнал, что русские издревле практиковали такое деление.
Но и это было еще не все! Еремей Глебович доходчиво объяснил Олегу, что «три полка» – это вчерашний день, и преподал азы «современной» тактики. В результате чего вышел небольшой конфуз. Горчаков-то думал, что это он здесь самый грамотный, а ему взяли да и показали мастер-класс! Да еще эдак нехотя, с ленцой и снисходительной усмешкой.
Оказалось, что в общих чертах действия русских ратей были похожи на тактические приемы римских легионов. Боевой порядок армии был рассредоточен по фронту и в глубину. Первую линию составляли отряды профессиональных лучников либо стрелки, выделенные от всех полков. Во второй линии находились два полка, а в третьей три, составлявшие главные силы.
Такое построение русского войска обеспечивало устойчивость в бою. Полки перемещались, как римские когорты: уставших бойцов первой линии в подходящий момент сменяла вторая линия, и в сражение вступали свежие воины. Часто вперед выдвигался еще и сторожевой полк. Конницу русские использовали для защиты флангов и для контратак.
Когда все оперативно-тактические вопросы были решены, Олег перешел к главному и изложил свою задумку: нагнать на Батыя страху.
От таких прожектов Всеволод Юрьевич развеселился, а Роман Ингваревич только поморщился и рукой махнул. Один только Еремей Глебович призадумался.
– Пустая это затея, – покачал он головой после недолгих размышлений. – Ну пошлешь ты царю монгольскому грамоту, а далее-то что?
– Так мы же их первую рать окружим, – пожал плечами Горчаков, – ханов убьем, вот и исполнится наполовину то, что я Батыю пообещал.
– Ханов не рубить надо, а в полон брать, – важно изрек Всеволод. – Что же до царя монгольского, то не больно он и испугается. Подумаешь, рать одну побили! Ему-то посреди большого войска чего бояться?
– А у меня самострел есть, из коего человека можно с тысячи шагов убить, – выложил свой главный козырь Олег, – засяду на дереве у реки и ногу Батыю прострелю. Ты сам посуди, Всеволод Юрьевич, сначала его убить обещали, потом в ногу ранили. Что после этого хан подумать должен? Раз на раз, как известно, не приходится! Сегодня ногу прострелили, а завтра, глядишь, и в голову попадут!
После этих слов владимирский князь ухмыляться перестал и тоже задумался.
– Так ведь войско у монголов большое и совсем уж плотно мы его не окружим, – пробасил Еремей Глебович, – утечь могут ханы-то.
– А вы дайте мне три сотни, – Горчаков старался говорить нейтральным тоном, но в душе он ликовал, – я с ними впереди засадного полка поскачу и сразу на ханов поверну, а остальные в спину их войска ударят. Пленные сказывали, что сами монголы в битве сзади становятся, значит, на них первый удар и придется. Если мы в самом начале лучшие вражеские рати растреплем, то с остальными уже проще будет справиться.
Утром следующего дня Олег сидел на дереве и ожидал от судьбы какой-нибудь каверзы. Больно уж гладко все у него шло в последние несколько дней. «Так не бывает, – говорил себе Горчаков, – фортуна дама капризная, никогда не знаешь, когда она к тебе кормой повернется».
Пока же все говорило о том, что эта непостоянная леди избрала Олега своим фаворитом. Ее первым подарком стала легкая победа, в результате которой он еще и собственной дружиной обзавелся, и это было только началом.
Выполнение своей угрозы Батыю Олег особо сложной задачей не считал.
«На льду широкой реки противник будет как на ладони, – думал он, – а по берегам густой лес!»
На тысячу триста метров стреляли только профессионалы, а Горчаков мог уложить любого во вражеской колонне где-то с половины этой дистанции. Этого было более чем достаточно. Выявить «мишень» – тоже не проблема. Олег помнил, что за чингизидами что-то такое таскали, вроде бы палку с перекладиной, с которой свешивались хвосты яков.
Ель, в ветвях которой «свил гнездо» Олег, стояла в двух верстах от Оки, на берегу Прорвы. И была это всем елкам елка! Такую только на Красной площади под Новый год ставить! С головокружительной высоты Горчакову была видна вся излучина реки и темная черточка суздальской рати на белой равнине. До нее было порядка двух с половиной километров, а с такого расстояния невозможно отличить танк от взвода пехоты, поскольку и то и другое виделось как одна жирная точка. Но Олег следил за рекой через десятикратный бинокль и различал даже очертания всадников, передвигавшихся напротив русского строя.
В соответствии с планом пеший полк из двух с половиной тысяч воинов выстроился на льду Оки от одного берега до другого. Река в этом месте была шириной в полкилометра. Перед тяжелой пехотой вытянулись в шеренгу пятьсот лучников. На фронте соприкосновения их окажется втрое больше, чем всадников, а луки у них мощные. Так что дуэль стрелков, с которой кочевники обычно начинали бой, дорого им встанет. За строем пехоты гарцевали на лошадях триста сорок бойцов владимирского городового полка. Они изображали дружину Романа Ингваревича.
