Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.
— Специально набирали, что ли? — спросил я.
— Можно и специально, если знать где, — усмехнулся Немцов. — Тутошний представитель коршуновский, Силаев, по слухам, сюда прямо с ментовской зоны прибыл, ему еще мотать лет десять оставалось. Наверное, не за то, что пьяных в вытрезвяке обирал, на такой срок туда влетел. Подполковником там был, а тут полковником стал. И вообще говорят, что иркутская и нижнетагильская ментовские зоны сильно поуменьшились численностью, зато тут таких прибавилось. В общем, тот еще воинский контингент получился. Просил их грузовики до кучи в колонну взять сам Силаев, а я ему ни на грош не верю. На нем пробы ставить некуда, хоть ряшку наел — в три дня не уделаешь.
— Погоди, погоди… — прервал я его. — А как он выглядит, Силаев этот? Мордатый, нос красный, глазки маленькие, здоровенный, с брюхом, в ментовском «камке» ходит?
— Ну да, откуда знаешь? — удивился Немцов.
— Видел дважды. Раз в представительстве, а второй раз — в ресторане в мотеле. И сидел он там с нохчой, а тот ему, судя по всему, платил за что‑то.
— Ни фига себе… — впервые вмешался в разговор молчавший до того Владимирский. — Точно чех с ним был?
— Сто пудов.
В этом я ошибиться не могу. Не, знаю как, а всегда легко национальность определяю. И не только чеченца от, скажем, даргинца отличу, а даже корейца от японца и китайца. Как получается — сам не понимаю. По совокупности признаков.
— Да‑а… — протянул Немцов. — Что‑то с конвоем этим у нас все как в сказке — чем дальше, тем ну его на хрен… И курвовоз этот кстати…
— Слушай, что за курвовоз такой? — не выдержал я. — Звучит очень красиво, но ни фига не понял.
— Это еще одна песня про родину, — сказал он после очередного глотка. — Сейчас вот пивка еще попьем — и пойдем в ней последний куплет допевать. Увертюра к этой опере такая: получался тут поначалу демографический перевес в сторону мужского контингента. Мужики более склонны лучшей доли искать на стороне. А с женщинами сложнее — домовиты, оседлы. Ехали и женщины, конечно, но гораздо меньше. И вербовщики что повадились делать — проституток прямо с улиц сюда закидывать, добровольно‑принудительно. Наловят, всем медосмотр, и какие здоровые — пинком сюда, мешок с вещами на первое время вручат и тысячу экю. Подают под соусом: «Каждый имеет право на второй шанс». Ну может, что и есть в этом благородное, вдаваться не буду.
— Нормально… — восхитился я простотой решения.
— Говорят, что половина их, даже больше, и правда к нормальной жизни здесь вернулись, грешно врать, — продолжил Немцов. — Ну а вторая половина так и осталась при своих занятиях в той или иной форме. Хохлушка эта, что пиво носит, тоже ведь из таких. Разве что профессия теперь поприличней все же. А закинули ее сюда из Москвы, вроде как и не хватится никто особо — жизнь у них и так опасная.
— Да уж наверняка… — прокомментирован я.
— А весь поток переселенцев через этот городок идет. И образовалась тут банда сутенерская из всякой мрази — какие‑то цыгане румынские, албанцы, молдаване затесались. Принимают их всех здесь, разводят, бабки отбирают и на работу определяют. И уже неважно, что ты там дальше делать собиралась, а будешь тут в борделе шуршать.
Немцов отвлекся, отпилил ножом кусок отбивной, закинул в рот, запил пивом и продолжил:
— В общем, наткнулись мы на барак, где бабский личный состав собирали, вроде сборного пункта — хохлушка эта подсказала. Стукнули в представительство, очень настоятельно, и Силаев как морду ни воротил, но в Орден вынужден был обратиться.
— И что Орден? — заинтересовался я.
— Ордену по барабану вообще‑то, чем люди занимаются, но вот на случаи принуждения на своей территории реагировать обязаны, иначе вся идея добровольного переселения псу под хвост. В общем, налетел патруль орденский, с криками и топотом, всех мордами в пол, девок отобрали, расселили в гостинице за свой счет, выделили им транспорт, даже по штуке экю снова вручили. Порядочно поступили, тут не отнимешь. Только додики эти, сутенеры которые, вроде как не при делах остались. А значит, и дальше будут девок ловить, только умнее станут. Поэтому мы решили их навестить, рассказать, чего им дальше делать.
— А внимут увещеваниям? — уточнил я.
— Нашим — внимут, — сказал капитан. — Во всей Новой Земле психов не найдется, кто бы с нами связаться хотел. И даже если мы их тут на фонарях вешать начнем, патруль орденский или опоздает к экзекуции, или адресом ошибется. Зря мы, что ли, с войны не вылезаем? Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя.
— Понял.
— Прогуляешься с нами? Нам бы еще одного для огневой поддержки, случись чего.
Интересно, проверить решили, что ли? Или как?
— Есть у меня ствол не опечатанный, но в мотеле остался, — осторожно ответил я.
— Ствол дадим. Вон Вася Быхов даст, у него два, точно знаю. У него их всегда два.
— Угу, — кивнул прапорщик.
— Тем более что Вася сам и обнажать его не будет. Вася у нас за главного уговаривателя сегодня.
— Когда пойдем? — спросил я, глянув на часы.
— Через часок двинем. Трое бойцов еще подъедут — на улице помаячить, — чтобы сразу понятно всем было, кто тут шумит.
— А где это?
— Да два квартала отсюда. Клуб у них там и бордель. «Живая роза» называется.
Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто‑Франко. 22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 22:23
Клуб «Живая роза» выглядел ярко, но банально. Неоновые надписи «XXX», «Live girls», «Live show», «Nude girls» переливались на фасаде, там же в виде простенькой мультипликации дергались женские силуэты. Внутри гремела музыка. На входе перетаптывался высокий тучный брюнет с руками, похожими на свиные окорока. Пара посетителей зашла внутрь.
Мы подъехали на БРДМ‑2, у которого стволы пулеметов были затянуты в брезентовые чехлы и запломбированы. Во время поездки Быхов сунул мне новенький «грач», который я заткнул под рубашку за пояс. Все спешились, трое бойцов спрыгнули с брони и остались у машины, мы же вчетвером пошли в клуб. Вышибала величественно простер перед нами руку и с сильным акцентом произнес:
— Ten equ for each…
Договорить не успел. Невысокий, худощавый и даже интеллигентный с виду Владимирский коротко ударил его в печень, схватил руками за голову, надавив на глаза, и втолкнул его внутрь. Вышибала с грохотом свалился на пол, попытался подняться, но, получив удар по затылку от Быхова, рухнул лицом вниз.
Из какой‑то двери высунулась усатая морда, глаза на морде испуганно расширились, но дать задний ход владелец усов не успел. Я подскочил к двери и что было силы припечатал ее ногой. Попало удачно, прямо по шее. Морда завыла и вместе с туловищем вывалилась наружу. Быхов поднял его как куклу и с маху запустил в стеклянную витрину головой. Зазвенело, загрохотало, вой прекратился.
