Владимир Контровский - Саракш: Кольцо ненависти
— Я тебя не пущу!
— Пустишь. Там, — Рада кивнула на экраны, — убивают моих друзей. Моих! У тебя нет права меня задерживать.
— Я с тобой!
— Нет, — она покачала головой. — Зови своих — может быть, они откликнутся и помогут нам, а я пока буду спасать своих. У каждого свое дело, Святой Мак.
Максиму захотелось прыгнуть на нее, отобрать оружие, скрутить, связать и спрятать в шкаф, чтобы она перестала изображать из себя героиню и не лезла туда, где свистят пули и где убивают, но он тут, же понял, что тогда он наверняка потеряет ее, причем навсегда.
Рада шагнула к лифту — тоненькая фигурка, обтянутая светлым комбинезоном, — и он не посмел ее остановить: пожалуй, впервые за все время, проведенное им на Саракше, он увидел, какими станут в будущем жители Саракша — если, конечно, смогут и если этот мир не умрет. Дверные створки шахты разошлись и снова сомкнулись. Кабина ушла вверх.
Если с ней что-нибудь случится, подумал Максим, ощущая нараставшую глухую ярость, я их голыми руками, зубами, я их всех, всех… Спокойно, сказал он себе, спокойно. Эмоции должны контролироваться разумом. Рада права — мое дело — здесь, я должен оживить пульт и спасти тысячи жизней.
Индикатор базисного потока по-прежнему показывал ноль. Контакт с орбитальными комплексами у Сикорски, он руководитель профессорской миссии. Максим трижды пытался выйти на связь, но телефон Рудольфа в Департаменте безмолвствовал, не отвечал и его личный коммуникатор. Неужели там что-то случилось? Только этого и не доставало… Так, проверим еще раз: здесь у меня все готово — схема собрана, не хватает лишь самой малости: базисного потока. Куда он мог деться, массаракш? Черт, ну почему я не перегнал в Город хотя бы несколько мобильных излучателей! Шеф считал, что все машины целесообразнее держать в гаражах Департамента специальных исследований, под его зеленым недремлющим оком, и я с ним согласился, а не надо было соглашаться, нет, не надо было. Мальчишка ты, а не профессор, Максим Каммерер, а еще Святым Маком именуешься. Там, наверху, убивают будущее Саракша, а ты сидишь здесь и тупо-беспомощно пялишься в мертвый пульт, вместо того, чтобы… А чтобы что? К черту рефлексии! Еще раз: рефансляция готова, и как только возобновится подача энергии с орбиты… Но ее все нет и нет, тридцать три раза массаракш!
С экранов лилась ненависть — Максим почти физически ощущал ее концентрацию и напор. Эта толпа не успокоится, пока не уничтожит здесь все живое — серость окончательно обезумела. Мне здесь больше нечего делать, сказал он себе. Автоматика все сделает сама, а я, пожалуй, пойду наверх. Мои друзья, сказал Рада. Да, она права, но не совсем… не только твои… и я докажу это и ей, и себе, причем себе — в первую очередь.
Максим подошел к оружейному шкафу и взял автомат. Да, подумал он, я здесь только и делаю, что стреляю, — думал ли я когда-нибудь, что стрельба по людям станет моей чуть ли не основной профессией?
Проверив оружие, Максим, уже шагнув к шахте лифта, бросил последний взгляд на пульт управления и замер.
Индикатор базисного потока светился ярко-зеленым.
Поле восстановилось.
На излучатели вновь щедро изливался поток энергии, а значит, на Святой Город и на весь Район реморализации лег контур модулированного излучения заранее заданных параметров.
* * *Летающая платформа шла на бреющем полете над самыми крышами домов. На такой высоте ее можно было достать из обычной винтовки, но брюхо винтолета прикрыто какой-никакой, но все-таки броней, да и кому взбредет в голову просто так, сдуру, палить в стремительно проносящуюся платформу. Риск, конечно, есть, но риск этот неизбежный и не слишком большой.
Сикорски уповал на быстроту и внезапность своих действий. Детекторы пси-поля — новинка, созданная в его институте по земным технологиям, и вероятность того, что эта новинка уже известна заговорщикам (кем бы они ни были), крайне мала. Скорее всего, они даже не подозревают, что уже обнаружены, и потому вряд ли можно опасаться засады. Вот на подлете к эпицентру «нелегальной зоны» — да, там возможно противодействие (ручные зенитные ракеты и многоствольные крупнокалиберные пулеметы у противника наверняка имеются), но Экселенц и не собирался высаживать группу захвата на крышу дома или иного строения, где укрывались заговорщики, — ему нужно было только подойти к цели на радиус поражения бортовым излучателем винтолета.
Внизу мелькали мокрые крыши, сменявшие одна другую. Недавно прошел дождь, и дома казались боязливо нахохлившимися. Аналогия была странной, но Сикорски понимал, что дождь здесь, ни при чем: вся столица пребывала в смятении, и смятение людей сквозило в контурах зданий и в лабиринтах улиц, по которым протискивались нервные человеческие единицы, сливавшиеся в массы-толпы и снова распадавшиеся на отдельные песчинки-капли под прессом безотчетной тревоги — излучение «нелегальной зоны» делало свое дело.
Экселенц сам вел машину, отстранив пилота. Это была разумная предосторожность — над столицей висело пси-поле. Да, его напряженность была невысока, чуть выше обычного фонового значения — в свое время поле такой мощности промывало всю страну Неизвестных Отцов десятилетиями, не вызывая бурной реакции ни у «нормально восприимчивых», ни у выродков, — но техническая оснащенность заговорщиков оставалась величиной неизвестной: кто даст гарантию, что в следующую секунду это поле внезапно не возрастет и не изменит спектр на куда более опасный?
Мальчишки из взвода сопровождения, сидевшие за его спиной в десантном отсеке, сдержанно молчали. Они были спокойны — они видели, как держится Странник, они верили в него, а некоторый ментальный дискомфорт (следствие воздействия слабого излучения) удалось снять капсулами химических стимуляторов.
На каменном лице Странника не отражалось никаких эмоций, и никто из его молодых бойцов (за исключением разве что капитана Итарру) даже не подозревал, что мозг Сикорски работает со скоростью мощной вычислительной машины, предоставив управление винтолетом навыкам на уровне инстинктов.
…Уровень поля, уровень поля. Уровень низок, но по-другому нелегалы и не могли: башни не предназначены для направленного излучения, они хлещут пси-полем во все стороны, не отделяя агнцев от козлищ — это не оружие селективного действия, а технический инструмент пропаганды и агитации, очень мощный инструмент, но не более того. Заговорщики сделали все, что смогли, — они выжали из этого инструмента максимум допустимо возможного. Город в смятении — это раз; царящая в столице растерянность видна невооруженным глазом, и это наверняка результат воздействия излучения. Толпа якобы «религиозных фанатиков» (скорее всего, ее, составили те, кто давно уже был морально готов ломать, крушить и убивать, а поле стало для них всего лишь разрешающим сигналом, чем-то вроде команды «куси!») штурмует Город Просвещения — это два. Те, кто взбудоражили эту толпу и натравили ее на «врага» (способ древний, как мир), наверняка знали, что Город не по зубам никакой толпе, и затеяли они эту атаку с одной-единственной целью: отвлечь мое внимание. А вот дальше — дальше возможны варианты, которые — все из которых — я обязан предугадать и парировать.
За порядок в столице можно не беспокоиться: полицию возглавляет Дэк Потту, а у него не забалуешь. Дэк миндальничать не будет — мне уже не раз приходилось защищать его от наскоков чрезмерно гуманных членов правительства, обвинявших Генерала в нарушении прав человека, выразившимся в расстрелах на месте уголовников, взятых с поличным над еще не остывшими телами жертв разбойных нападений. Вепрь — Вепрь со своей «старой гвардией» присмотрит за Временным Советом (чтобы господа «советники» не устроили какой-нибудь водевиль, который запросто может обернуться кровавой драмой-трагедией), у Тика Феску даже с его одной рукой хватка мертвая.
Уличных волнений не будет: это не революция, а военный путч, самый что ни на есть заурядный, по образу и подобию путча приснопамятных Неизвестных Отцов. Так что народ на улицы не выйдет — ему что те, что эти, все едино; люди уже не верят ни администратам, ни олигархистам, не говоря уже о разного рода мелких политических фигурках, заботящихся только о своем кармане, желудке и гениталиях.
Самое слабое место — войска. Да, мой авторитет «теневого диктатора» среди армейцев все еще высок, очень высок, но есть и тревожные тенденции — в дивизионе тяжелых систем было какое-то подозрительное шевеление. Хорошо, что столичным гарнизоном командует Тоот, бригадир, то есть легионный генерал Тоот, прославленный герой битвы в Гремящей Излучине (ни мне, ни Максиму эта слава ни к чему, и хорошо, что я предоставил все лавры победителя айкров бравому бригадиру, произведенному после разгрома десанта Островной Империи в генералы). Тоот надежен — он честен (явление довольно редкое), и он искренне хочет блага своей измученной стране (тоже не слишком часто встречающееся желание).
