Альтс Геймер - Уровни Мидгарда
— Возглас «вздор!» по поводу монголов от нашей уважаемой фюрсттрессы,[64] видимо, означает, что она имела в виду следующее: технически монголы имели возможность совершить подобное нападение. В их составе есть два сильных мага Земли, они имеют обученных лучников, но данная акция полностью противоречит их интересам, — сказал Наместник. — Сообщество монголов древнее и прекрасно организованное. Уже несколько лет они добиваются статуса клана, я даже подозреваю, что оболочка Машины Клана у них собрана, не хватает только Талисмана Клана. Но, возможно, не без противодействия Старейшин их усилия по поиску Талисмана до сих пор были тщетными. Старейшинам невыгоден четвертый клан, грозящий нарушить равновесие Сил в городе. В результате монголы остаются сообществом и вынуждены вербовать неофитов не из реала, а перевербовывать из кланов или нейтралов. Поскольку их идеология густо замешана на религии, до сих пор у них сравнительно мало бойцов — не более двадцати-двадцати пяти людей. Подумайте сами — мы ломаем клан норгов, их Машина Клана разрушается Старейшинами, и монголы получают вожделенный Талисман Клана. Цель достигнута. Мы — их друзья, а не враги, им абсолютно незачем нам мешать, наоборот, они имеют мотив оказывать любое давление на норгов…
— Резонно… — заметил Пильхе.
— И все же… Я думаю, рано ставить точку в этом вопросе. Предположим, это все-таки они. Я знаю Камиля как очень умного, тонкого и расчетливого политика. Если он пошел на подобный шаг, значит, есть что-то, чего мы не знаем. Какой-то весомый довод, заставивший их рискнуть всем, что они сейчас имеют. И это незнание, признаться, меня тревожит… Впрочем, хватит об этом, прошу шефа аналитиков доложить нам следующие вероятностные варианты.
— Это могли быть русы. С такой же вероятностью.
Кикимора вновь скептически поджала губы. Не смущаясь, аналитик продолжил:
— Русы, напротив, имеют веский мотив противодействовать нам, а именно, если клан норгов падет, на сцену выйдут их исконные враги — монголы. Им крайне выгодно, чтобы мы с норгами как можно дольше истребляли друг друга, а клан русов не революционным, а эволюционным путем тем временем окончательно завоюет главенствующую позицию в городе.
— Русы отпадают, — бросил Кляйст. — Из-за географического положения. Их вотчина — территориально за нами, Афонино, Кстово, не считая культурно-административного центра «Дома Игрищ». Ближайшие русские заставы и остроги, хочу напомнить, в районе Фруктовой и в Кузнечихе. Чтобы не идти через город, а такого просто не было по факту, им пришлось бы обходить наши владения, а зачем? Как они могли узнать о самой возможности напасть в данном квадрате на нашу ягд-команду? Или в их клане появился Прорицатель?
— Поосторожнее с такими словами, курфюрст! — рявкнул Наместник, и все притихли. — Вы сами не ведаете, чем бросаетесь… — и уже смягчившись добавил. — Чуть позже я расскажу вам всем об этом. Продолжайте, ландграф.[65]
— Глава Ветви Силы подметил точно, — поспешил заметить аналитик. — Русы, при всей их заинтересованности, вряд ли могли бы осуществить данную акцию скрытно. В целом эта операция для них выглядит неоправданно рискованной.
— Как и для монголов… но кто-то из них нашел причину рисковать, — заметила Кикимора. — А остальные вероятности?
— Двадцать процентов мы относим на счет неизвестного нейтрала. В городе по меньшей мере шести бойцам такое под силу. Десять процентов — чужак очень высокого уровня, эмиссар, прибывший инкогнито из другой локации, то есть — абсолютно непонятная для нас сила.
Все переглянулись. Шеф аналитиков явно залез в дебри метафизики.
— Подытожим, — вздохнул Наместник. — Произошло событие, которому мы не можем дать однозначную оценку. Ни в плане исполнителя, ни в плане мотивов. Существует опасение, что это не случайный инцидент, а начало развязанной против нас партизанской войны, вернее, я именно так намерен трактовать данное происшествие, пока Шеф абвера не представит доказательство иного положения вещей. Кто-нибудь знает прецеденты, когда атакуемая сторона выигрывала партизанскую войну? Нет? А я знаю один, но это исключение лишь подтверждает правило. А раз так — я своей властью сворачиваю фронт против норгов на период недельной ярмарки Даров в городе. Не надо драматизировать события — перемирие касается любых столкновений в черте города и боевых действий войск за его пределами. Если же кто-то имеет неистребимое желание насадить Браги на протазан[66] у ворот его замка, он вполне может это сделать, хотя лично я бы не советовал. Такому удальцу кланом будет засчитано самоубийство. После недельного перемирия мы возобновим боевые действия. Вы поняли меня, Шпеер? В вашем распоряжении семь дней для того, чтобы внести ясность в произошедшее, или же в противном случае я не исключаю расформирование абвера как самостоятельного подразделения. Вопросы имеются? Нет? На этом наше совещание считаю оконченным. Все могут быть свободны.
Военачальники в глубокой задумчивости направились к порогу Имперской канцелярии. Все кидали на Шпеера сочувственные взгляды.
— А глав Ветвей Силы я попрошу остаться, — хриплым карканьем бросил им вслед Наместник. — Шефа абвера тоже.
НИДА ШЕСТАЯ
Олег здоров, но в больнице. Вечеринка и новое знакомство
Сознание возвращалось медленно. Олег почувствовал, как затекли его мышцы, возникло желание размять шею, но голоса, раздававшиеся рядом, заставили его остаться недвижимым. Лизавета горячо с кем-то спорила, пылко и сбивчиво доказывала, что он, Олег, никакой не наркоман. Мужской баритон уверенно возражал ей. В ход шли медицинские термины — нарколепсия, абстиненция. Олег чуть приоткрыл веки. Белый потолок сквозь шторы век, жесткая пружинная кровать под ним, слегка влажная простыня. Он в больнице. Итак, судя по всему, Лизавета неожиданно вернулась, застала его в коматозе и вызвала «скорую». Сколько же прошло времени? Олег попытался подсчитать. Выходило, что не более шести часов. Шустро сработано. Но пора и проснуться. Он решительно открыл глаза и обвел взглядом больничную палату. Рядом с его койкой на экране кардиографа бежала упрямая зеленая волна, тут же, справа, на небольшом низком столе, зловеще поблескивал дефибриллятор. С другой стороны уже стояла приготовленная капельница на металлической передвижной установке. Ясно. Реанимация. Он выпрямился на постели и наконец-то с наслаждением потянулся. Голоса тут же смолкли.
— Олег! Боже мой! Как же ты меня напугал! — Лизавета бросилась к нему и попыталась снова уложить его на постель, но Олег движением руки решительно отстранил подругу и спустил босые ноги на покрытый серым потрескавшимся линолеумом пол.
— Как вы себя чувствуете, молодой человек? — осведомился доктор. Невысокого росточка, с тщательно ухоженной бородкой — эдакий самодовольный великий целитель лет двадцати пяти.
— Вполне, доктор, вполне. Спасибо за заботу. Намного лучше, чем вы, наверное, сейчас думаете. Опережая следующий вопрос — нет, ничего не принимал. Ни наркотиков, ни таблеток, ни прочей другой дряни. И никогда в жизни этим не занимался. И ваши анализы, а судя по заклеенному у меня сгибу локтя, вы взяли кровь, убедительно это докажут.
— А чем вы объясните тогда ваше состояние? Вас в течение двух часов никто не мог привести в чувство? — скептически спросил врач. — Чр-р-резвычайно здоровый у вас сон, уважаемый. Если это сон.
— А почему вы так уверены, что я вообще должен что-то кому-то объяснять? — резко, вопросом на вопрос, ответил Олег. — Это медицина должна объяснить, почему я не мог проснуться, ведь вас именно для этого учат, не правда ли? В том случае, разумеется, если пациенту понадобятся услуги медиков и их объяснения. Но это все лирика…
Доктор сардонически улыбнулся. Все ясно, мол, с тобой. Олег вполне мог его понять. Кого тут только не привозят — сначала возись с ними, а потом никакой благодарности.
— Если у вас нет правовых оснований удерживать меня здесь насильно, я бы хотел немедленно покинуть вашу гостеприимную больницу, — продолжил Олег. — Да, конечно, я готов заполнить любые формы и принимаю ответственность за свой поступок. Вы же вольны в своих подозрениях или заблуждениях. Насколько понял, мои документы пока у вас, иначе бы меня здесь просто не было, а значит, вы можете высказать свое мнение по поводу моего самочувствия компетентным органам, они легко меня найдут, если им это понадобится.
— И непременно это сделаю. — Врач с оскорбленным видом продолжал держать марку.
Олег широко ему улыбнулся.
— Каждый человек волен по-своему гробить свое свободное время. Ну-с, если мы все выяснили, доктор, разрешите принести вам свои самые искренние извинения. Видит Бог, я не хотел доставлять кому бы то ни было никаких хлопот со своей персоной. И тем более отвлекать от важных дел такого, наверняка очень занятого, человека, как вы.
