Владимир Контровский - Холодная нефть с горячим запахом крови
— Приветствую джихангира, — старательно выговорил Константин заготовленную фразу по-китайски, вежливо поклонившись. Переводчик молчал, а двое бояр шумно дышали за спиной князя, наверняка проклиная тот день и час, когда его приказ заставил их пуститься в это путешествие. — Мы будем говорить?
— Джихангир рад видеть лицо приморского князя, — по-русски ответил Чжан (знание языка потенциального противника приветствовалось среди ханьских военачальников). — Мы будем говорить, и не только мы.
"Что это значит?" — удивился князь, и в это время громадный дисплей ожил.
Владыка Поднебесной не снизошёл до общения во плоти с удельным русским князем — богдыхан появился на экране.
— Мы будем говорить, раз ты этого так добивался, — произнёс механический голос синхронного киберпереводчика. — А какой будет наша беседа, зависит только от тебя, князь Константин. Я же скажу так: пришло твоё время покориться моей силе.
Властитель Приморья невольно сглотнул, однако постарался, чтобы охватившее его смятение не отразилось на его лице — канал связи наверняка был двусторонним, и богдыхан не только слышал, но видел всё до мельчайших деталей.
— Мы не хотим войны, — слова давались князю с большим трудом. — Скажи, чего ты от нас хочешь? Мы можем жить в мире, можем торговать, можем…
— Покорности! — прогромыхал император Поднебесной. — Мы помним всё: и то, как твои предки убивали наших предков, и опиумные войны, и нищету моего народа, созданную вами, белые люди.
— Мы, русские, не участвовали в опиумных войнах…
— Вы все одинаковы, — узкие глаза виртуального богдыхана превратились в щёлочки, — вы презирали нас веками. А теперь пришло наше время. Ваш мир обмана распался, князь, и вам, белые люди, придётся теперь стать нашими слугами, потому что мы сильнее. Хочешь сопротивляться? Что ж, попробуй. Но знай: маленький ручеек, впадающий в море, не в силах остановить прилив — он потечёт вспять. А если ты хочешь сохранить свою жалкую жизнь, то стань передо мной на колени и поцелуй прах в знак покорности. И знай: отныне ваши женщины будут спать в наших постелях, и будут рожать нам здоровых детей — вы оказались на это неспособны.
С нарастающим отчаянием князь Константин понял, что всё это телешоу и его финал были запланированы заранее. Богдыхан всё уже решил — ему нужна война, а не мелкие дары, уступки и сохранение хрупкого мира, и никакие переговоры при таких заранее заданных условиях ни к чему не приведут. Ханьский император откровенно унижал русского князя, наслаждаясь его бессилием: от виртуального богдыхана можно было ожидать чего угодно, вплоть до оскорбительного и неприемлемого требования подарить ему княгиню Ирину. И ещё Константин понял, что живым ему отсюда не уйти.
— А вот хер тебе, — выкрикнул приморский князь, остро сожалея, что у него нет под рукой гранатомёта, и что виртуальный богдыхан неуязвим. — Как говорили наши предки, нас убьёшь, тогда и женами нашими владеть будешь!
Он не заметил неуловимого знака, поданного джихангиром своим телохранителям, — он услышал вскрик переводчика и задавленный хрип кого-то из своих спутников. Князь ещё поворачивался, когда широкое лезвие меча вошло ему под рёбра.
"Ирина… — промелькнуло в гаснущем сознании приморского князя. — Прости… "
Обвальный грохот отдалённого взрыва ватным кулаком ткнулся в обветшавшие стены монументального здания штаба флота, заставив испуганно задрожать оконные стёкла. Люди в здании не обратили на это особого внимания — глухие взрывы следовали один за другим. Подрывные команды делали своё дело, хотя смысла в этом было уже немного: обречённый Владивосток ждал пришествия победителей и того, что они ему принесут.
— Товарищ адмирал, — статный офицер в синей флотской куртке с погонами капитана первого ранга привычным жестом вскинул руку к чёрной пилотке, — крейсер к бою и походу готов. Жду ваших приказаний.
— Приказаний? — человек, сидевший за рабочим столом в кабинете командующего флотом, поднял глаза. — Кончились мои приказания, Чебрецов. Осталось последнее: выходи в залив и топи свой крейсер, чтобы он не достался ханьцам.
— Как топить? — растерянно отозвался капитан первого ранга (такого он не ожидал). — Корабль полностью укомплектован боезапасом — у меня на борту шестнадцать "вулканов" и больше сотни зенитных "ос" и "трёхсоток"! И всё это на дно?
— Через несколько часов в город войдут моторизованные тумены противника, — голос адмирала отвердел. — Остановить их некому, и нечем. И твои ракеты тут уже не помогут. Да, твой крейсер единственный боеспособный корабль флота — последний корабль, — и поэтому затопить его надо непременно. Остальные наши корабли, — воевода бросил взгляд в окно, на причал, у которого безжизненно замерли оставленные экипажами фрегаты типа "адмирал" (один из них был полузатоплен — по весне льдина пропорола обшивку, и некому было унять течь), — для неприятеля ценности не представляют. Есть ещё АПЛ "Самара" на ремонте в Большом Камне, но её, надо полагать, уже взорвали, или, — воевода прислушался к новому далёкому взрыву, — вот-вот взорвут. Ракетные катера в бухте Улисс — им я послал приказ о подрыве и затоплении, а Фокино уже не в счёт — там один хлам, остров погибших кораблей. Так что…
— Мой крейсер находится в полной готовности к бою и походу, — упрямо повторил каперанг. — Бункер полный — мы выскребли все запасы. Я могу принять на борт княжескую семью и прорваться в любой нейтральный или дружеский порт.
— Некого принимать. Княгиня Ирина и оба княжича приняли яд, — в голосе старого моряка было столько горечи, что Чебрецову и в голову не пришло спросить, правда ли это, и откуда это известно командующему флотом: такими вещами не шутят.
— Зачем? Неужели им нельзя было бежать?
— Средневековье, капитан. А в средневековье вражий род принято было вырезать до седьмого колена. Богдыхан не оставил бы в покое семя князя Константина, и княгиня это знала. Да и куда им было бежать? В тайгу? Авиация ханьцев держит воздух — они сбивают любой наш самолёт, стоит ему только взлететь.
— А куда же смотрят наши пилоты?
— Нету больше наших пилотов, Чебрецов. Авиабаза Каменный Ручей под Совгаванью перепахана так, что там места живого не осталось — они выходили на связь. И в Кневичах то же самое — одни обломки догорают… Сила солому ломит. И куда ты пойдёшь? В Индию? Хождение за три моря… Далеко она, Индия, и не факт, что тебя там ждут с распростёртыми объятьями.
— Но мой крейсер…
— Поздно. Раньше нужно было думать и прикидывать, чем всё это может кончиться. И не двадцать, а все сорок лет назад, когда была ещё страна Россия, а не охапка удельных княжеств. А теперь, когда ничего уже не осталось…
— Осталась честь русского офицера, — спокойно произнёс командир крейсера.
— Когда нет ни флота, ни страны, честь превращается в призрак на руинах. Хотя… Ты прав, Чебрецов, но толку от твоей правоты как-то не наблюдается. Что ж, делай то, что велит тебе честь русского офицера. Только не вздумай палить ракетами по берегу — пустая затея. В городе ещё стреляют, но это уже агония. Обитатели чайна-тауна повылезали из своих щелей и вытащили из тайников припрятанные стволы, так что ещё неизвестно, кто первым до нас доберётся — десантники Чжан Сяньджуна или наши местные хунхузы, которых здесь у нас как клопов. Всё, капитан первого ранга Чебрецов, иди. Выполняй свой долг…
"А вы, товарищ адмирал?" — хотел было спросить командир крейсера, но что-то его удержало.
Выйдя из кабинета, он осторожно прикрыл за собой дверь и удивился резкому хлопку, с которым она закрылась. И только через несколько секунд капитан первого ранга Чебрецов понял, что это был не щелчок язычка дверного замка, а пистолетный выстрел, раздавшийся из кабинета командующего флотом гибнущего Приморского княжества.
— Товарищ капитан третьего ранга, что будем делать?
Капитан третьего ранга Беляков, командир ракетного катера "Кореец", посмотрел на стоявшего перед ним молодого капитан-лейтенанта, командира ракетного катера "Алеут". Нервозность молодого офицера можно было понять: каплей прокомандовал кораблём всего две недели, и за это время на "Алеуте" разлетелась изношенная газовая турбина (хорошо ещё, обошлось без жертв). Искалеченный катер уныло стоял у причала, а в городе творилось чёрт знает что. И в довершение всего, пропал командир дивизиона — отправился в город и не вернулся, и никто не мог сказать, что с ним приключилось. В такой ситуации поневоле тянет к старшему и более опытному человеку, каковым был командир "Корейца" кап-три Беляков, исполнявший обязанности заместителя комдива.
— Что делать? У нас есть приказ командующего — будем его выполнять.
— Значит, взрываемся-топимся?
Беляков видел, что подобная перспектива не приводит в восторг молодого командира невезучего "Алеута", но что им ещё оставалось? Обидно, конечно, но…
