Владимир Лещенко - Полет Кондора
Пока суп доваривался, Кондор распотрошил пачку папирос. Прикурив, он спрятал зажигалку–талисман во внутренний, специально отведенный для нее карман куртки.
Выставив заказ на стойку, бармен скороговоркой пожелал им приятного аппетита.
— Как спать захотите — скажете, я вас на постой устрою. И имейте в виду — похоже, выброс скоро, так что можете прямо тут и остаться, это главное убежище.
Зомби лают, зомби воют, их на мушке десять тыщ!
Смерть, ты ржаа–вою кос–сою меж лопаток мне не тычь!
Лучше ты возьми вояку, что эх–следиит за мной в прицэл–л.
Чтоб к любиимой на рассве–ете возверну–улся
Сталкер цэээл…
Стоило ему плюхнуть на стол поднос, как Игорь будто невзначай тронул его за рукав, осторожно поведя взглядом. (Кондор даже порадовался — а парниша–то и впрямь не безнадежен, сразу понял, что к чему.)
В углу кабака сидел субъект, прежде Кондором незамеченный. («Эх, старею!») Он был довольно–таки похож на типичного мутанта из блокбастеров про Зону — вроде российской «Пирушки на автостраде» или голливудского «Сталкер Медведь» с немолодым Ди Каприо в роли главного злодея — генерала Пола Фольски.
Коренастый и вместе с тем мелковатый, с собранными в узел светлыми, какими–то блеклыми волосами в которых виднелись огненно–рыжие пряди, судя по виду, не крашеные, а природные, да и кто будет краситься тут?
И если на первый взгляд посетитель был вроде бы совсем обычным, то стоило поглядеть внимательнее — и расхождения со стандартным, так сказать, человеческим обликом были налицо.
Черные одежды. Черные очки в пол–лица, поднятые на лоб. На ногах не берцы, а усаженные заклепками сапоги из кожи какого–то обитателя Зоны — грубой и серой, напоминающей толстый кислотоупорный пластик. Какие–то специфически заостренные черты лица, на котором вся правая сторона покрыта татуировкой в виде клубка извилистых разноцветных линий — словно смятая паутина. Бледная, как будто выцветшая до синевы кожа с каким–то даже покойницким отливом и синевато–лиловые губы. И на этом фоне — прищуренные глаза без блеска, казавшиеся черными щелочками. На руках перчатки; причем крайние фаланги странно удлинены — словно бы он хотел спрятать там когти. (Не исключено, что так и было.) Перед ним стояла вскрытая банка тушенки, а еще какой–то мелкий артефакт, вроде «слюдяного круга» или «янтарной искры». И вот в него он и смотрел неотрывно — словно видел в глубине что–то необыкновенно интересное.
Кондору приходилось встречать Темных сталкеров — не то оставшихся тут аборигенов, не то уж слишком обработанных Зоной вольных бродяг. Этот как будто был на них не очень похож… Но «не очень похож» и «совсем не похож» — это очень большая разница. На целую жизнь, которую можно потерять, если ошибешься.
— И чего? — прошептал он над ухом новичка. — Запомни: в Зоне всякий бар — это место особое, — пояснил Кондор. — Ты пойми — Зона есть Зона. И в таких местах будь любезен соблюдай приличия. Бывает, что кланы идут войной друг на друга — или отморозки вроде Борова громят такие вот лагеря. Но если войны группировок нет, то обычно разборок в таких местах не бывает.
— Так это… Темный? Точно? — прошептал Игорь.
— Может быть. А может, к примеру, «свободовец» какой–нибудь — они там все психанутые, и не такой прикид могут нацепить… Может, под аномалию попал — вот и вид такой. Да мало ли что? Не нашего с тобой ума дело, говорю! И не пялься ты: если это и впрямь мутант — то контролер знает что взбредет ему в башку! — чуть посуровевшим голосом приказал Кондор.
Игорь послушно уткнулся в тарелку, но Кондор отметил, что при взгляде на этого чужака (таки похоже, что Темного) в лице спутника что–то такое отразилось. И не стандартный испуг человека, увидевшего впервые монстра Зоны, как обычно реагируют молодые сталкеры. А нечто иное — будто некое узнавание, что ли? Не в первый раз он подумал, а так ли прост его спутник?
А шуточные частушки уже сменила надрывная баллада про то, как:
…Завтра нас расстреляют.
Не пытайся понять — зачем?
Не пытайся узнать — за что?
Поскользнемся на влаге ночной
И на скользких тенях, что мелькают
Бросая тревожный след…
После сытного ужина и выпивки Кондора разморило, и он принял единственно возможное в такой ситуации решение — спать!
Местный «Хилтон», как услужливо пояснил все тот же бармен, находился совсем рядом и являл собой вкопанный в землю длинный строительный вагончик с врытым рядом грубо сколоченным сортиром.
Проводив их, бармен напоследок порадовал известием, что через несколько часов, если выброса не будет, им выходить в караул — таковы тут, в Старом Колхозе, порядки, что жильцы сами сторожат свой лагерь.
…В тесном помещении витал запах дорогого табака. Тут имелись двухъярусные нары, длинный стол, окруженный старыми венскими стульями с вытертой тряпичной обивкой (тоже наверняка сталкерскими трофеями), и у самого входа — неплотно прикрытый люк подпола, дополнительное убежище на случай выброса. «Мебель» была сколочена из материала самого разношерстного, начиная с обломков каких–то армейских ящиков и заканчивая досками от старых лакированных стенок и сервантов.
Но после нескольких дней марша по пересеченной местности с развлечением в виде отстрела мутантов и обхода аномалий здешнее окружение казалось уютной гостиницей.
Постояльцами оказались шестеро сталкеров, обративших к новопришедшим заросшие лица.
— Кого я вижу, это ж Кондор! — загрохотал радостный бас.
— О, а кажуть — завязав вже! — поддержал его хрипловатый тенорок.
Как тут же понял сталкер, он наткнулся на старых знакомых — Раджу и Танцора. Четверо остальных были, видимо, новичками–отмычками.
Заключив Кондора в объятия, Раджа встряхнул его пару раз, потом выволок из–под нар рюкзак, и на столе появилась знакомая Кондору пластиковая фляга с жидкостью оттенка темного янтаря. А к ней в придачу завернутое в холстину сало с розовыми мясными прожилками, головка чеснока и аккуратно нарезанный на ломти настоящий черный хлеб. Кондор восхитился — эти вроде самые обычные харчи в Зоне были настоящим деликатесом. И хоть он не был поклонником «зеленого змия», но под такой продукт грех было не пропустить стаканчик–другой.
Раджа плеснул Кондору в кружку настоящего английского бренди, который он по привычке таскал с собой в рейды, для экономии веса переливая в пластиковую флягу, — и не было лучше способа сделать его своим врагом, чем пошутить на тему, что, мол, это не бренди, а подсахаренный самогон. (За эту любовь к благородному напитку и дорогим сигаретам Раджа и получил свою кличку.) Критически оценив уровень янтарной жидкости, тут же развел водой. «По вкусу», — зачем–то добавил он. И, опрокинув тост, полушепотом обратился к сталкеру:
— Не мое дело, конечно, но зачем ты связался с этим типчиком? Ведь написано на лбу, что не за хабаром в Зону пришел! У нас вообще не любят посторонних, ты и сам знаешь.
Кондор удивленно поднял бровь. Что всяких журналистов и просто искателей приключений вольные бродяги недолюбливали — это факт. Но то, что нестандартность Игоря бросается в глаза, — вот это было странным.
— Ты с чего вообще решил? — осведомился тем не менее Кондор. — Я вот не заметил ничего такого!
— Чую, — коротко сообщил Раджа. — Вроде и неплохой на вид парень, а… Скользкий он и… не такой, как надо, в общем.
— Это как же? — Кондор вдруг заинтересовался мыслями собеседника по этому поводу. — Вроде ни копыт, ни рогов не имеется…
— А может, ты и прав, просто блажь на меня нашла! — неожиданно согласился Раджа. — Ладно, давай–ка еще за встречу!
…Огонь в железной печурке угасал, озаряя слабым неверным светом сидевших за столом вольных бродяг. Те вели неспешный разговор, представляющий собой смесь баек, историй из жизни и шуток. Мало–помалу беседа переходила на излюбленные темы — хабар, мутантов и баб.
Игорь, извинившись, отправился спать, а Кондор подсел к «буржуйке» и затянулся сигаретой. Покурив, он решил тоже вздремнуть перед дежурством.
Он вынырнул из тяжкого омута обычного сна без сновидений.
Было еще темно, но судя по ощущению времени, ночь уже вступила в свои права. Значит, скоро идти в караул… До ушей его донесся тихий разговор.
Подняв веки, он обнаружил, что его приятели сидят за столом, тихо разговаривая не с кем иным, как с Игорем. Болтали они так, как будто были старыми добрыми знакомыми.
— …Всякого навидались, — обстоятельно говорил Раджа. — Например, бывает, идешь ночью… ночью тут вообще мало ходят, сам понимаешь — Зона. Но бывает припрет — или там до выброса нужно успеть, или еще чего–то… И вот идешь и вдруг видишь — впереди огоньки такие веселые, как бы от жилья, машины ездят, музыка даже старая слышится и вроде даже народ поет и гутарит. Чуть ближе подойдешь, бывает, даже метров за полсотни подпускает, раз — и нет ничего. Как корова языком! Развалины хуторка или села какого, машины ржавые, а в окошко еще, чего доброго, скелет скалится чей–то. Только отойдешь подальше, раз — опять свет горит и музыка играет…
