Алекс Орлов - Бросок Саламандры
И Фишкин ждал. Он ждал год, потом другой, потом два месяца, три недели и четыре дня. А потом не выдержал. Он решил, что о нем вовсе забыли, а его руководители оказались предателями.
И Блу Фишкин принял это важное решение самостоятельно. Он решил ударить первым.
А уж как ударить, Фишкин знал получше некоторых инженеров, работавших на станции «Ван-Риос». Они, надутые индюки, только усмехались и смотрели на него как на недоделка, когда Блу просил дать ему почитать справочники и руководства по эксплуатации.
Поначалу Блу и сам ничего не понимал – у него и раньше-то с учебой не особенно ладилось, но жажда мести и все сильнее разгоравшееся желание одержать верх сделало Блу понятливым и очень умным парнем.
В конце своего самообразования он мог за полчаса составить план уничтожения станции, опираясь на вывод из строя тех или иных важных систем.
Но самым лучшим из вариантов являлось одновременное уничтожение «Ван-Риоса» и каравана с военным грузом.
Сводки о прохождении конвоев для персонала станции не являлись секретом, и Блу имел возможность выбора того каравана, который он собирался уничтожить ценой собственной жизни.
И вот наконец он выбрал. В сводках появилась цифра почти что в два миллиона тонн. Караван с такой массой Блу Фишкину вполне подходил.
Накануне вечером он долго не мог заснуть. Все перебирал в тумбочке вещи и даже хотел раздарить их товарищам по каюте в виде компенсации за скорую гибель вместе со станцией. Он не желал им смерти, хотя они и были чистокровные капусы.
В конце концов дарить вещи Блу раздумал, поскольку это -выглядело бы слишком подозрительно.
И вот он заступил на вахту одновременно с лейтенантом Д игле ром.
Это был достойный противник, но преимущество было у Блу. Он собирался напасть неожиданно и знал о Диглере почти все, а тот о механике Фишкине не знал ничего.
Может быть, сталкивался с ним пару раз в столовой, но что за дело оператору до человечка из нижних ярусов, от которого постоянно пахнет железками и машинным маслом.
– Ты чего такой задумчивый, Блу? – спросил напарник Фишкина, Тео Сардини.
– Не знаю, наверное, не выспался, – пожал плечами Блу.
Они зашли в крохотную конуру, называемую дежуркой, и сели за карты. Это помогало скоротать время до обхода или до сообщения о неполадках.
Фишкин играл совершенно автоматически. Точно так же пил чай и ел галеты, не чувствуя запаха и вкуса пищи.
Тео рассказал анекдот, Блу посмеялся, однако он не смог бы повторить его снова.
Через пару часов в дежурку зашел сержант из службы безопасности и сказал, что в одном из проходов подтекает жидкость.
Фишкин даже немного испугался. Никогда прежде сотрудники службы безопасности к механикам не заходили. Тем не менее на поломку с напарником он вышел. Как оказалось, дело было пустяковым. Тео подтянул на креплениях ослабленные гайки, и течь закрылась.
– Ну вот, сейчас вернемся, попьем чайку и пора на общий обход, – сказан Тео.
– Ага, – кивнул Фишкин, понимая, что идти на обход ему никак нельзя. Пропустить в Зону Сото два миллиона тонн вражеского груза он не мог.
Когда оба вернулись в дежурку, Фишкин выбрал удобный момент и оглушил напарника тяжелым ключом, обернутым в куртку.
Может быть, проще было бы убить Тео сразу, ведь станции оставалось жить совсем немного, но сделать этого Фишкин не мог. Он знал Тео почти два года, и они были почти друзьями.
Между отношением Фишкина к Тео и его преданностью идеалам борьбы скрывалось некое несоответствие. Блу это осознавал, но ничего поделать не мог – обстоятельства были сильнее его.
Проверив у оглушенного пульс и убедившись, что он жив, Фишкин привязал напарника к скамье и, вооружившись коротким ломиком, вышел в коридор.
Пока все вокруг было тихо, но по-другому и быть не могло. Все ближайшие сектора были территорией механиков.
Блу прошел несколько перекрестков, пока не оказался в более широкой галерее. Вдоль ее стен тянулись монтажные короба, до отказа набитые силовыми кабелями, пучками контрольных проводов и оптическими световодами, защищенными прочной броней стальной оплетки.
Именно монтажные короба были главной целью Блу Фишкина. Он мог бы вскрыть их в одну секунду, но опасался сигнализации на пульте, который находился на перекрестке главных галерей.
Двигаясь неспешным шагом, Фишкин миновал несколько охранных постов, поскольку его интересовал только номер 234. Именно на нем пересекались охранные системы, не позволявшие Блу вскрыть монтажные короба.
До охранного пульта оставалось совсем немного, когда Блу услышал такое знакомое стрекотание соединительных реле – это означало, что программы-тестеры опрашивали все жизненно важные системы станции. Такая проверка, Блу это знал, проводилась перед подходом каравана.
Фишкин сорвался на бег и помчался к пульту охраны.
Громко топая, он подбежал к столу охранника и едва не упал.
– Эй, что случилось, парень? – удивился сотрудник безопасности, заметив взмыленного механика.
– В четвертой галерее обрыв маслопровода! – наобум брякнул Фишкин, а затем размахнулся и ударил охранника ломиком.
Удар получился скользящим, и сотрудник безопасности только упал со стула. Фишкину пришлось перегнуться через стол и молотить наобум, куда попало, пока человек не перестал шевелиться.
Ударив для верности еще пару раз, Фишкин перевел дух и только тогда заметил, что весь перемазался кровью.
– Ну вот, на одного капуса стало меньше, – произнес Блу, чтобы подбодрить себя. Затем открыл щиток и на всякий случай отключил все охранные линии.
– Ну вот, Диглер, теперь посмотрим, кто кого.
Легко перемахнув через стол, Блу Фищкин понесся по галерее, словно его несли вперед крылья возмездия...
Вот и нужный участок.
Блу с ходу начал срывать с коробов крышки, возбуждаясь от вида беззащитных магистралей. Теперь он чувствовал себя злодеем с острой бритвой, стоявшим над артериями обреченного организма.
«Капусы надолго запомнят этот день! Надолго!»
Отбросив в сторону окровавленный ломик, Блу первым делом начал перестыковывать сигнальные провода генераторных установок. Это был удивительный по хитрости трюк, и Фищкин задумал его очень давно.
Следовало замкнуть контрольные провода нескольких генераторов на один, чтобы оператор видел, что все в порядке. Но в то время, как «хорошую» картинку сделают всего несколько машин, остальные благополучно остынут.
Почувствовав легкий толчок, Фищкин заторопился. Он знал, что толчок – это начало проводки каравана.
Теперь его пальцы, перепачканные кровью убитого капуса, просто мелькали, перестыковывая ложные соединения.
Раз, два, три, четыре, а главный кабель – долой. И снова раз, два, три четыре, и снова долой кабель!
Дела шли, и Фишкин довольно улыбался. Крупные капли пота стекали по его лицу, но Блу этого вовсе не замечал.
Последовал еще один толчок, а затем стали гаснуть осветительные лампы. Вслед за ними перестали жужжать нагнетательные насосы и остановились вентиляторы.
– Молодец, – ухмыльнулся Фишкин.
Диглер действовал быстрее, чем он предполагал. Мало того что он отключил все второстепенные системы, но и создал Блу совершенно невыносимые условия. В полумраке перестыковывать контрольные проводки было уже невозможно, и Фишкин стал отключать генераторы в открытую.
Он понимал, что этим выдаст себя напрямую и через пару минут вдоль магистралей побегут наряды службы безопасности, однако остановиться уже не мог.
Неожиданно последовал еще один сильный толчок. Такой сильный, что Блу отлетел к противоположной стене и крепко ударился головой.
Он упал на пол и где-то на границе сознания почувствовал легкую радость.
«Я победил, – думал Фишкин, – я победил».
Он лежал в темноте и блаженно улыбался, довольный оттого, что на пороге смерти чувствует себя спокойно.
«Значит, я все сделал правильно. Я все сделал правильно...»
Из состояния предсмертного самолюбования его вывел яркий луч фонаря, заставивший его зажмуриться.
– Вот он, с-сука!... – крикнул кто-то, а затем ребра Блу содрогнулись от страшного удара сапогом.
– О-о-о!...-застонал он, все еще надеясь, что вот-вот все закрутится в фиолетовом водовороте гравитационного протуберанца, но ничего не происходило.
Мало того, при свете карманных фонарей злые инженеры-капусы быстро возвращали кабели на свои места, и становилось ясно, что возмездие отменяется.
55
Весть о неудавшейся диверсии на «Ван-Риосе» достигла генерала Шеридана через сорок минут после того, как служба безопасности станции взяла ситуацию под свой контроль.
Сказать, что генералу это не понравилось, – значит, ничего не сказать.
Шеридан был просто в бешенстве. Он с такой силой запустил в дверь пепельницей, что она разорвалась, как граната, а через минуту в кабинет генерала вломились бронированные солдаты из команды «антитеррора».
