Галина Громова - Бухта Надежды. Первый шторм
– А ты как думаешь?
– Ну машинами, наверное… Но там ведь железка мимо идет, в обход города и прямиком в наши края, – припомнил он план расположения путей железной дороги, которая проходила через Инкерман, потом по Советской балке и через пятый километр вдоль объездной дороги, после чего выходила к Камышовскому шоссе, а там уже к автотерминалу, проходя как раз мимо блок-поста, установленного на въезде на территорию нынешнего анклава.
– Да знаю я, – отмахнулся Смирнов. – Но где столько дизеля взять, чтобы тепловоз с места сдвинуть, да еще и с составом? Хотя что-нибудь придумают. Рано или поздно запасы топлива начнут иссякать, и придется что-то придумывать.
– Так это все хорошо… – негромко проговорил сидящий в самом дальнем углу Федюнин. – А наша задача какова? У них что, солдат не хватает? Менты-то им там зачем?
– А мы теперь на все руки мастера, так что идем туда, куда приказывает Родина. А Родина в лице нынешнего начальства приказывает ехать вместе с вояками и прошерстить Инкерман, пока будет производиться зачистка территории.
– И что искать?
– Как всегда – ништяки, выживших и всяческого рода неприятности. Тьфу-тьфу-тьфу… – поплевал через левое плечо полковник.
– Но это будет завтра, – подсказал Федюнин. – А сегодня же мы намеревались на Фиолент смотаться?
– Да, – кивнул полковник. – Ребята… И еще. Коль уж мы завтра в Инкермане будем, то я предлагаю и в…
– В Голландию заскочить? – закончил Антон Николаев, прекрасно понимая чувства начальника. Все же в такое время быть разлученным с семьей и не иметь возможности с ней связаться – врагу не позавидуешь.
– Да. Сына хочу проведать и забрать.
– Ну да мы подсобим, шеф!
– Спасибо, парни, – совершенно искренне, с благодарностью улыбнулся в свои пышные усищи полковник. – Ну тогда все свободны, пообедаем – и на мыс.
Парни, шумя, разошлись, а Сергей Сергеевич опустился в мягкое хозяйское кресло. Снова защемило сердце – в последнее время оно давало о себе знать все чаще и чаще. Полковник постоянно думал о судьбе сына. В безопасности жены и дочери он не сомневался, а вот за Сашку… Тот ведь с детства влезал куда только можно и нельзя. Еще пацаном всегда умудрялся встрять в драку или нашкодить.
Поэтому, когда Сашка сообщил на последнем сеансе связи, что его ранили случайно, Смирнов-старший абсолютно не удивился, разве что начал еще больше переживать за сына. Жене он ничего не сказал – та сразу же распереживалась бы, разнервничалась, давление могло подскочить или еще какая хворь. А сейчас болеть ну никак нельзя.
Буквально сразу после сытного обеда (женщины подсуетились!) мужчины на двух машинах выехали в сторону Фиолента. На заправке, что на фиолентовском кольце, все еще дежурили морпехи на БТРе. Вэ Вэ просигналил им, помахав через стекло рукой, поприветствовал мелькнувшего невысокого капитана Шахова, чью физиономию успел рассмотреть перед поворотом направо, к мысу.
Зинаида Максимовна и шестнадцатилетняя дочь Ксения, которая в этом году должна была заканчивать школу и поступать в вуз, уже приготовились к переезду. Вещи были сложены в сумки и пакеты, вся имеющиеся консервы и запасы продуктов питания стояли в одном месте, ожидая погрузки. Зинаида Максимовна даже подушки и одеяла аккуратно скрутила в тугие калачики – все, что в дальнейшем могло пригодиться, запасливая хозяйка приготовила к переезду.
Ксения, чуть полноватая девочка, похожая на свою мать как две капли воды с разницей в тридцать лет, сидела на лесенке, ведущей на крыльцо двухэтажного домика, и держала на руках огромного рыжего котяру – местного беспризорника, который жизни с одним хозяином предпочитал скитания от двора к двору в надежде, что кто-нибудь да накормит. С такой тактикой он разъелся до семи килограмм, абсолютно позабыв, что значит ловить мышей. При этом окончательно дом, где будет жить, так и не выбрал. А зачем? В одном доме его покормят в лучшем случае дважды в день, а так после последовательной инспекции улицы за день могли покормить и до десяти раз. Иной раз даже какую-никакую вкусняшку кидали – будь то колбаса или рыбные консервы, которые кот не любил, но все же не брезговал.
А вот в последние два дня котяра нарушил свои традиции и остался в этом доме, так сказать, на ПМЖ.
Когда за воротами послышался рев двигателей двух машин, девочка аккуратно выпустила с рук кота, который недовольно глянул на нее и со смаком потянулся, разминая затекшие от длительного лежания мышцы. Ксения заглянула в щелку замка, дабы убедиться, что приехал именно отец, а не кто-то посторонний, и только тогда открыла ворота.
Вчера с балкона на втором этаже она видела медленно бредущую раскачивающуюся фигуру. А это значило, что и в этой глуши имелись мертвецы, поэтому нужно было быть осторожными и смотреть в оба.
– Так, Толя, Николай, держите улицу. Чтобы ни одна неживая душа не прошла незамеченной! – скомандовал по-молодому выпрыгнувший полковник Смирнов. – Ксюня, как вы тут?
– Папка, да все нормально! – улыбнулась девчонка. – Мы с мамой вещи уже собрали. Остается только все перенести!
– Ну давай тогда. А это что за животное? – кивнул полковник в сторону рыжего, который теперь уже уселся и тщательно вылизывался, готовясь к предстоящему переезду.
– Да вот, прибился. Можно мы его с собой возьмем?
– Сергей Сергеевич, давайте возьмем! – попросил лейтенант Парков. – Детворе нашей полезно будет. Все же животина в доме…
– Ну ладно. Птичий рынок надолго теперь закрыт, так что кота взять разрешаю. Только смотри, Ксюха, чтобы этот бегемот в доме не гадил. Иначе выкину его к чертям собачьим!
– Хорошо, папка! Спасибо! – радостно взвизгнула девчонка и подхватила ошалевшего кота на руки.
Кот не упустил возможности напомнить, что с его святейшеством подобным образом обращаться не положено, будто бы нечаянно выпустил когти и царапнул Ксению по руке. Девчонка снова взвизгнула, но только от боли и выписала щелбан по уху вредной животине.
Дальнейшие полчаса ушли на то, чтобы загрузить все пожитки в багажники под горестные охи-ахи хозяйки, которая не представляла, как же жить дальше.
Когда почти все уже было перенесено в машины, из-за угла показался мертвяк, которого Коля Кузин практически сразу же и упокоил, распугав сидящих на окрестных деревьях воробьев громкими выстрелами.
– Вот сволочи… – начал было Николай, но его прервал крик начальника.
– Кузин! Не выражайся! Здесь дети! – покосился на хихикающую в кулак дочь Смирнов. – Так, а ну в машину давай! Развесила тут уши!
– Ой, простите, шеф. Не подумал! Да вот хотел спросить, – повернул голову в сторону машины лейтенант. – Откуда эта зараза взялась? Ну не из космоса же прилетела?
– Может, и из космоса, а может, и здесь ее сварганили, на Земле… – пожал плечами Смирнов. – Наши связь с выжившими налаживают. Кое с кем поговорили – так вроде все это – чуть ли не запланированная акция. Хотя брешут, наверное. А может, и не брешут – не зря же все началось чуть ли не одновременно – по всему миру в крупных городах. Так что случайности в нашей жизни хоть и бывают, но не такие и не в таких масштабах.
– Ну все… – вышла из дома Зинаида Максимовна, с любовью провела рукой по косяку дверного проема. – Страшно-то как, Сережа…
– Чего же ты боишься? Смотри, какая у нас охрана! – Сергей Сергеевич показал на вооруженных парней.
– Жизнь начинать с нуля в таком возрасте страшно… – скорее самой себе, чем мужу, пробормотала женщина, запирая дом на ключ.
29 марта
11.45. Севастополь, Инкерман
Глеб Рыбин, майор милиции, бывший начальник Отдела уголовного розыска Нахимовского РО УМВД города Севастополя
Его сложно было назвать красивым – широкое лицо, маленькие глаза, короткая стрижка, легкая щетина на лице и постоянная ухмылка, больше похожая на звериный оскал, не предвещающий ничего хорошего его врагам.
Несмотря на всю его внешнюю жесткость, что-то такое в нем было, нечто, как магнитом притягивающее противоположный пол. Внутренняя затаенная сила, которую ментально ощущали женщины, ведь им по природе своей следует выбирать самого сильного самца. Поэтому Рыбину не нужна была красота. У него имелось нечто большее, чем просто смазливая физиономия. У него были уверенность в собственных силах, наглость и самое важное – десяток хорошо вооруженных парней, готовых в любой момент прикрыть его в самых рискованных делах.
– Глеб! – приоткрылась дверь, и в образовавшийся проем просунулась черноволосая голова Юрки Иванюка – его первого заместителя.
Глеб чуть приподнял с подушки голову и покосился на девушку, спящую рядом с ним. Ее тонкая, не по сезону загорелая рука мирно покоилась на широкой мужской груди, будто пыталась удержать этого сильного самца рядом. Но это было тщетно. Майор никогда не позволял себе сильно привязываться ни к одной женщине, да и женщины, гостившие в его постели, вряд ли годились для того, чтобы навсегда поселиться в его сердце.
