Год 1914-й. Время прозрения - Михайловский Александр Борисович

Задав этот вопрос энергооболочке, я получил несколько обескураживающий ответ. Верным Дроздовский может быть, ибо все необходимые для этого качества у него имеются, но на роль предводителя лейб-компании он не подходит никаким образом. Должность это скорее политическая, чем военная или госбезопасная, и в первую очередь требует понимания, когда следует пугать оппозицию грозным рычанием, а когда убивать ее без предупреждения, потому что иначе вспыхнет открытый мятеж пятой колонны.

Господин Дроздовский для этого слишком прямолинеен. Больше всего он годился на роль командующего гренадерским корпусом, чьи прекрасно вышколенные, вооруженные и оснащенные ударно-штурмовые дивизии как нож сквозь масло пройдут через любую оборону и, сокрушив укрепления вражеской столицы, в крови и ненависти поднимут над ней знамя нашей победы. Поручать такому человеку политические задачи как минимум неразумно. И еще одна особенность этого человека - если он станет моим Верным, то оставить его в этом мире уже не получится, стремление уйти следом за моей армией в верхние миры окажется неудержимым. И в то же время в качестве ронина¹⁴ он будет чрезвычайно опасен, ибо если я его отвергну, то неизвестно, кому он отдаст свою верность - уж точно не юной девице с благими идеями и ветром в голове. Вечно пьяный Кирилл Владимирович вряд ли сможет привлечь к себе его верность, а вот Великий князь Николай Николаевич для этого подходит вполне.

- Значит так, товарищи, - со вздохом сказал я, - испытание господина Дроздовского мы, разумеется, произведем, но мои предварительные данные говорят о том, что на роль предводителя лейб-компании этот человек не годен. При всех достоинствах и недостатках яростный пыл таких, как он, следует направлять против внешнего, а не внутреннего врага. Искать предводителя лейб-компании надо среди людей верных, но в то же время достаточно политически гибких, к тому же имеющих какой-никакой вес в обществе - либо в силу происхождения, либо через уже готовую карьеру успешного командира, а лучше всего и то, и другое. Также немаловажно, чтобы ваш будущий предводитель при верности идеи монархии был лишен чувства барского пренебрежения простонародьем, которым у вас поражена большая часть элиты. А иначе вы не сойдетесь с ним характерами и получите разрыв в самый опасный момент. Составить саму лейб-компанию из людей, прошедших через наш госпиталь в Тридесятом царстве, не составит труда, но к подбору ее предводителя необходимо относиться с особым тщанием.

Ольга с Татьяной переглянулись, после чего младшая сестра почему-то облегченно вздохнула и мелко перекрестилась: мол, пронесло, Господи. А Коба с оттенком сомнения спросил:

- Товарищ Серегин, скажите, а так ли необходим нам такой предмет, как эта самая лейб-компания?

- Крайне необходим, - ответил я. - И эта лейб-компания нужна в первую очередь для того, чтобы мне не пришлось потом возвращаться в этот мир и за вас мстить. Альтернативой тому было бы стирание в порошок всяческой оппозиции еще в моем присутствии, но это путь в никуда, и я на него не пойду. Наворотить при этом можно много всякого, но ничего из того не будет хорошим. Оппозиция в государстве тоже нужна, без нее власть жиреет, ленится и начинает впадать в разнообразные уклоны. Единственное, чего нельзя позволять разного рода оппозиционным деятелям - это врать, искажая или даже придумывая факты, и работать на зарубежных интересантов. В последнем случае исход для недовольных должен быть однозначно летальным.

- А что если таковым предводителем станет наш дядя Мишель? - вдруг сказала Ольга. - Сам на трон он не хочет, происхождение у него выше некуда, к простому народу относится с пониманием и заботой, обладает этой, как вы ее называете, харизмой и, если надо, может ударить кулаком по столу...

- И не только по столу, - хмыкнул я. - Были уже неоднократные прецеденты в другом мире. Но в общем и целом идея на пять с плюсом. Мне нравится.

- А можно узнать, - с прорезавшимся акцентом спросил Коба, - где и при каких обстоятельствах Великий князь Михаил Александрович стучал кулаком не только по столу? А то после ваших слов я опасаюсь, что мы сами посадим себе на шею очередного держиморду.

- Дядя Мишель в обычных обстоятельствах совсем не держиморда - милейший человек, что мухи зря не обидит, - сказал я. - Но иногда он выходит из себя и наводит справедливость, не утруждаясь формальными процедурами, прямо на месте преступления, не отходя от кассы. Первый раз его альтер-эго в моем присутствии своей правой ручкой мануально приложилось к личности генерала Куропаткина, когда тот заявил, что не понимает, за что отстранен от должности. Бланш вышел на загляденье, как у забулдыги после пьяной трактирной драки. Вторым пострадавшим оказался князь Петр Ольденбургский, гомосексуальный недосупруг его сестры Ольги. Тут обошлось без объяснений, потому что и так все понятно. За честь сестры. Бац - и точка.

- Вы меня успокоили, товарищ Серегин, - кивнул Коба, - если Великий князь Михаил будет прикладываться только к личностям князей и генералов, а не простонародья, то мы это как-нибудь перенесем. Хотя хотелось бы вовсе обойтись без рукоприкладства.

- Хотелось бы, - согласился я. - Рукоприкладство - слишком ненадежный и поверхностный метод. Как вы уже знаете, я сам ничем подобным не пользуюсь, и постараюсь убедить в истинности этого метода Великого князя Михаила Александровича. На этом, думаю, пора прекратить дискуссию относительно личности потенциального главы лейб-компании и перейти к следующему вопросу.

- Я бы хотела, - сказала Ольга, - чтобы вы, Сергей Сергеевич, постарались исправить судьбу нашей тетушки Ольги Александровны. Она так страдает, бедняжка, в своем бессмысленном браке с извращенцем, что у нас с Татьяной просто нет сил смотреть на ее мучения.

Я подумал, и согласился. На трон эта Ольга Александровна уже не годна, но это же не повод бросать без помощи хорошего человека. И полковника Куликовского мы тоже со временем куда-нибудь пристроим, хоть он, по отчету энергооболочки, ни рыба ни мясо. Хотят эти двое жить пасторальной деревенской жизнью, пусть живут - например, в Великой Артании. Там грамотные русские люди с какими-никакими управленческими талантами нужны позарез. Так что пока Галицийская операция развивается по заранее продуманному плану без моего непосредственного участия, пришло время заняться предшествующим поколением Романовых: дядей Михаилом и тетушкой Ольгой.

Часть 55

Семьсот шестой день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Сегодня в мире Первой Мировой войны 28 августа 1914 года. Два месяца прошло с того момента, когда прозвучали выстрелы в Сараево и один месяц с момента австрийской бомбардировки Белграда, открывшей начало боевых действий. Расхождения с Основным Потоком за этот месяц накопились разительные, и видно их не только по обстановке в Восточной Пруссии.

На Западном фронте германцы приближаются к Парижу не с севера, как это было в нашем прошлом, а с запада (первая армия) и северо-запада (вторая армия). План форсировать Сену и обойти Париж с юга большим генштабом все же был признан нереалистичным, а это значит, что для германского командования начинается время импровизаций в стиле пляски Бубы Касторского на рояле. План Шлиффена, несмотря на созданные мной тепличные условия, уже разорван на четвертушки и отправлен в сортир, отныне херрен генерален, балансируя между западным восточным фронтами, при помощи различных тактических манипуляций будут пытаться вы рвать ускользающую победу из пасти неумолимого времени. Однако подобное не удавалось даже милейшему Бонапартию, а уж он-то, в отличие от нынешних германских посредственностей в пикельхелмах, настоящий гений военного дела. Но время разговаривать с Вильгельмом еще не пришло, несмотря на то, что сам германский кайзер по этому поводу находится в полном нетерпении. Предварительно нужно окончательно расставить все фигуры на австрийском направлении, чтобы самый тупой немецкий генерал понимал, что там некого больше спасать.